...в городе где река




[...]

Дальше у Платона начинается то, что некоторые исследователи понимают как какую-то шараду или ребус. В значительной мере так оно и есть. Во-первых, рассуждая отвлеченно, нельзя понять, зачем понадобились Платону числа 3, 4 и 5. Но здесь, кажется, выход из затруднения намечается потому, что почти все исследователи находят здесь пифагорейский прямоугольный треугольник, в котором один катет 3, другой 4, а гипотенуза 5 (добавим к этому еще и то, что площадь такого треугольника равна 6). Согласно пифагорейскому учению, треугольник есть первое оформление жизни после простой и неразвернутой точки и после неопределенной, уходящей в бесконечность двоицы. Но что значит "после трех увеличений"? По-гречески стоит здесь tris ayxētheis в отношении к pythmēn, которое мы перевели как "база". Смотря по тому, как понимать это "увеличение", получаются разные цифры.
[...]
В дальнейшем возникает последний и самый трудный вопрос о двух каких-то "гармониях". которые получаются из этого геометрического числового тела. Одну из них он называет "квадратной", другую - "продолговатой".
[...]
Первая гармония представляет собой квадрат, сторона которого "взята сто раз". Откуда взялось это число 100? На основании другого текста из "Государства" (R.P. X 615 b) нужно думать, что 100 есть, по Платону, нормальное число лет человеческой жизни. Он говорил, что те, кто умирает раньше, "отклонились от правильной пропорции".
[...]
Далее, не очень понятно, куда относится вычитание единицы: к самой ли диагонали квадрата или к подкоренному числу 50, которое получается по известной теореме Пифагора как 5**2 + 5**2 = 50.
[...]
Мы сейчас хотели бы вникнуть в одну огромного значения идею Платона, идею отнюдь не наивную, которая вполне перекликается с новейшими достижениями нашей современной науки и требует самого серьезного анализа.

Идея эта заключается в том, что бытие и вся действительность, начиная от ее неорганической области, переходя к органической и одушевленной и кончая человеческой и космической, настолько глубоко пронизана числом, числовыми структурами, числовыми функциями, числовыми формулами и законами, что делается вообще невозможным разделять реальное существование и число.
[...]
Кто знает эти числа, тот знает и тайну жизненной самодеятельности живого организма. Кто владеет достаточно глубокими числовыми представлениями об обществе, только тот и может разобраться в истории этого общества и понимать его действительные судьбы. Управлять живым организмом - значит владеть достаточно тонкими математическими законами. Управлять обществом могут только те, кто умеет созерцать вечные числа и формы проявления этих чисел во времени, которые лежат в основе и самого общества и его исторического развития*.

[А.Ф. Лосев, История античной эстетики, том 1 (софисты, Сократ, Платон), М., Ладомир, 1994 (репринт издания 1969 года), стр. 322, 323, 324, 325].


-----------------------------
{*болд и курсив мои - gr_s. "Здесь уже нет фигового листочка", и Лосев-гегельянец, Лосев-марксист прямо протягивает руку Лосеву-платонику, другой рукой втаскивая на корабль современности мейнстримную (как она окажется здесь потом, т.е. сейчас, а там была уже тогда) эконом-теорию. М.п., к прикладным моделям я отношусь как к полезным устройствам, в отличие от этой гигансткой коробки с псевдотеориями, которые забавны, но не смешны.}

** кстати, разделение по линии "математика - не_математика" совершенно ложно - ни один мейнстрим (если он настоящий мейнстрим, а не остатки разложения советского экономико-математического движения - явления в историко-социологическом плане интересного, хотя и несколько рыхолго, и с экономической теорией напрямую не связанного) не возражает, насколько мне известно, ни против существования институционалистов вроде Дагласа Норта или Вильямсона, ни против еще кого, кто умеет "с одной стороны нельзя не признаться, а с другой стороны нельзя не сознаться" без графиков и этих смешных формул.