Пусти ме да гинем!
Вчера в своей камере умер Слободан Милошевич. Пожалуй, это было главное событие дня, ибо писали об этом все, и сторонники и противники бывшего югославского президента. Кто-то писал с сожалением, кто-то с злорадством. Так или иначе, тему эту не обошел никто. Несмотря на то, что тема гражданской войны в Югославии давно забыта, мало кто остался равнодушным к судьбе одного из ее главных героев. Наверное именно сейчас пришло время подвести ее краткие итоги и дать оценку этой эпохе в истории жизни этой братской нам страны.

К Милошевичу можно относиться по-разному. Одни считают его патриотом своей страны, другие кровавым убийцей. Наверное, в какой-то степени правы и те, и другие. К нему можно относиться и так, и так, пожалуй одно будет справедливым в отношении к этому человеку.

Патриоты ругают его за сдачу Книнской и Боснийской Краины, за фактическую сдачу Косова, да и всех сербских земель, которые якобы можно было отстоять. Либералы напротив обвиняют его в кровавых зачистках, которых по их мнению естественно можно было избежать. В общем деятельность Милошевича не устраивала никого. Но так ли пагубна для собственной страны она была? Ведь была и другая сторона медали.

Можно сколько угодно обвинять сербов в национализме, а их попытки воссоздать югославскую империю в границах Тито жалкой пародией на свершения знаменитого маршала. Да, сербы были националистами по отношению к народам, отколовшимся от империи под влиянием пропаганды врагов империи типа Туджмана, Изетбеговича, Руговы и иже с ними. Но были ли они националистами в классическом понимании этого слова, или он вынуждены были защищать свои земли, земли где жили их предки, земли империи, в которой они привыкли существовать? Сербы вынуждены были стать националистами, да, может быть даже фашистами, чтобы защитить себя, свой народ, земли исконно принадлежащие их народу.

Естественно в этой борьбе им нужен был лидер. Их борьба была обречена с самого начала, сейчас можно вспомнить, что югославский сценарий готовился для СССР, и лишь по счастливой случайности не был опробован в нашей стране. Сербские солдаты были последними солдатами империи, последними солдатами великой эпохи, защищающими великие свершения титанов от бесчисленных полчищ карликов.
Конечно же, Югославия Милошевича это не империя Тито. Это стадия ее агонии, логическое продолжение ее гибели. У нас Ельцину часто ставят в заслугу то, что в результате его политики наша империя сдалась на милость победителей, избежав войны (впрочем отдельные очаги все же вспыхнули: Карабах, Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия, Таджикистан, Чечня) и массовых жертв. Тут, конечно, можно поспорить, что политика мирного геноцида, проводимая либералами и продолжающаяся поныне, унесла не меньше человеческих жизней на просторах нашей страны. Одно очевидно, альтернативой этой политики в условиях тотального распада могла стать привнесенная извне гражданская война, еще более страшная и кровавая, чем в СФРЮ. Впрочем история ведь не знает сослагательного наклонения...

А сербские солдаты вовсе не неогитлеровцы, одурманенные нацистской пропагандой и никому они свой национализм навязать не пытались. Просто эти люди не хотели и не могли жить вне империи и вынуждены были стать националистами, пытаясь сохранить хоть в каком-то виде то, что с детства было дорого их сердцам. К сожалению, все идеи, пережившие эпоху своего соответствия реальности, обречены на неизбежное поражение, а их носители на то, чтоб стать националистами. Национализм стал последним прибежищем обреченных, сама их борьба была обречена, но невероятно красива и заслуживает уважения.

Безусловно все это относится к лидеру сербов Милошевмчу. Да, его грехи непростительны, Сребренница, Босния, Косово, массовые этнические чистки не могут иметь оправдания с точки зрения человечности. Но они были обоснованы с точки зрения народа, который он защищал. Борьба его народа была безнадежна, но безумно красива, она была целиком отдана интересам империи и несомненно войдет в историю. Начинавший как коммунист, Слобо не был им, он был тем, кем его хотел видеть его народ на данном историческом отрезке. Он не мог быть коммунистом в условиях рухнувшей империи, у него оставалось два выбора: остаться ее защитником в условиях абсолютной безнадежности своей борьбы или пасть жертвой нового порядка. Он предпочел драться, он предпочел остаться националистом по отношению к врагам, патриотом своего народа назло всему миру.
Каким он был, не нам судить. Кому была выгодна его смерть? Думаю, неправильно будет сказать, что его убили, отравили, как ныне утверждают его родственники. Его не убили, его "умерли", то есть попросту помешали выжить. Смерть его была выгодна, как это не парадоксально, всем. Она была выгодна его "братьям" югославам, убивавшем двух зайцев: в случае обвинительного приговора, они отводили удар от себя, в случае же его оправдания они избегали репутации народа, сдавшего трибуналу невиновного. Она была выгодна гаагцам, ибо дело разваливалось на глазах, она была выгодна американцам, ибо это избавляло их от вызова в суд Клинтона и Кларка и лишних проблем. Эта смерть была выгодна всем. Потому, что Милошевич и его борьба были слишком серьезной фигурой в нынешнем мире, он был титаном в плену у карликов, и они не знали, что делать с ним. В свое время Лимонов, очевидец и участник той войны, писал, что видел надпись на корме сербского танка: "Пусти ме да гинем!" ("Пусти меня погибнуть!"). Думаю, эта надпись могла бы стать рефреном обреченной, но героической войны развязанной югославами против собственных взбунтовавшихся и проплаченных Западом провинций.

Военноначальник, последний солдат легендарной эпохи (каким бы он ни был, хитрый политик, разделивший со своими оппонентами Боснию, умело лавирующий меж врагов и сделавший все, чтобы сохранить свою власть во благо Сербии) он был белой вороной в новом времени, не выгодный своим тюремщикам, и его убили.

Теперь в различных политизированных сообществах идут споры либералов и "патриотов" относительно личности бывшего югославского президента. Так или иначе все признают его значительную роль в истории. Роль последнего представителя великой эпохи, роль последнего солдата империи.
И мы не будем устраивать пышные проводы, пафосные акции, мы, последние солдаты побежденных империй и разбитых армий, просто соберемся в нашем узком кругу и помянем его, как подобает поминать павших товарищей. Без тоста. Не чокаясь. Ибо нам еще необходимо жить и работать.