Много уже было понаписано всего на эту тему. Я вот решил не писать чего-либо нового, а опубликовать эту статью из "Доктрины" №4 (октябрь 2003) для тех, кто не имел возможности прочитать ее тогда. Статья массивная, поэтому публикую ее в 2-х частях.

КРАХ ДЕМОКРАТИИ В РОССИИ

 

Несомненно, события сентября-октября 93-го года стали национальной трагедией всей России. Однако, несмотря на боль и подавленность нашей оппозиции, необходимо нам, современникам, дать четкий анализ произошедшему, изучить наши ошибки, дабы не повторить их в будущем. Некоторые скажут: время все расставит по своим местам, история нас рассудит, но я буду категоричен. Не поставит и не рассудит. Если мы не сделаем этого сейчас, то тем более этого не сделают потомки, не видевшие этих событий и не участвовавших в них, что может дать благодатную почву для очередной фальсификации истории. Необходимо теперь, оправившись от боли и ран, нанесенных «черным» октябрем, осознать, что же произошло той осенью.

К сентябрю 1993-го года кризис власти достиг своего пика, и только слепой не замечал этого. Проблемы, вставшие перед президентом и его окружением, были способны враз лишить их власти и требовали незамедлительного разрешения. Если после 91-го года президент и его курс были на гребне популярности как единственная явная альтернатива провалившейся горбачевской перестройки, то уже в 92-м году, т.е. когда этот курс начал претворяться в жизнь, в одночасье разорив население страны, развалив то, что не успел развалить Горбачев, поставив под угрозу сам факт существования России как независимого и единого государства, подавляющее большинство россиян было настроено против проводимых реформ, ввергнувших нас в такую разруху, какой Россия не знала со времен гражданской войны. Президентская команда, разумеется, это предвидела, и ее усилиями Верховный совет одобрил наделение Ельцина чрезвычайными полномочиями как в политической, так и в экономической области. Теперь у него, а точнее у его проамериканского окружения и компрадоров-олигархов, были развязаны руки, и теперь они смогли спокойно начать осуществлять то, о чем давно мечтали акулы мирового империализма во главе с США. Фактически единственной целью этих реформ было вовсе не создание, как они нас пытались убедить, процветающего демократического государства на основе рыночной экономики, чтобы «все было хорошо, как на Западе». Целью этих реформ было полное экономическое, а в последствие и политическое, подчинение России Соединенным Штатам Америки, превращение в сырьевой придаток, впрочем со статусом «ведущей державы региона», т.е. бывших республик СССР, превращенных в полуфеодальные государства, жизнь в которых по сравнению с жизнью в России была просто невыносимой, государства, раздираемые непрекращающимися гражданскими войнами. И на осуществление этой задачи под прикрытием международных вкладов новорожденным российским олигархам перечислялись колоссальные средства. Ни рубля из которых, естественно, не было истрачено на нужды народа.

Общественное недовольство «шоковой терапией» вынудило Кремль убрать с поста премьера ненавидимого абсолютно всеми Гайдара, заменив его более «своим» Черномырдиным, однако это ни на секунду не затормозило гибельные реформы. Главное уже было сделано: был создан уникальный для нашей страны прецедент, когда все огромные богатства бывшей сверхдержавы  в одночасье оказались в руках кучки людей. Естественно, что никакого развития ни малому, ни среднему бизнесу дано не было, ни один гражданин не получил якобы по закону причитавшейся ему части общественной собственности. Однако, несмотря на видимую легитимность проводимого курса и безоговорочную моральную и финансовую поддержку Запада, долго так продолжаться не могло. Во-первых, срок чрезвычайных полномочий президента был всего год, а во-вторых. На пути реформ постоянно становился Верховный совет, недовольный тем, что передел собственности происходит не под его контролем. В-третьих, мешала сама Конституция, еще советская, чьи положения не позволяли «демократам» творить произвол в открытую и делали президента фактически заложником Съезда народных депутатов. Такая Конституция Ельцину и его американским хозяевам была не нужна. И не нужен был ему вечно мешающийся под ногами Верховный совет. Ему нужен был послушный парламент, не имеющий никаких законных прав, а на пути создания такого парламента стояла все та же ненавистная ему Конституция, та самая, на которой он присягал. Эта присяга тяготила его, кандидата в диктаторы.

Все якобы попытки Ельцина совершить переворот в декабре 92-го и в марте 93-го были не более чем прощупыванием почвы, репетицией чего-то более грандиозного. Ельцин, введя т.н. « особый порядок управления страной в период до преодоления конституционного кризиса», нарушил тем самым Основной закон, ему нужно было посмотреть, как отреагируют на это депутаты. И они проглотили наживку, наивно полагая, подобно «мюнхенским соглашателям», что президент на этом остановится, сделали ему своего рода уступку, упрямо веря, что Конституция их в любом случае защитит. И даже референдум 93-го года - это не более чем фарс, спектакль, результаты которого президентская сторона интерпретировала по своему. После этого президент окончательно уверился в своей безнаказанности. И более решительные действия были лишь вопросом времени. Однако тогда. Весной. У него еще не было достаточно сил для этого: не было поддержки армии, поддержки регионов, не было окончательной уверенности, как он сам пишет в своей книге, поэтому он не торопился. Однако торопиться было необходимо. К концу лета 93-го года кризис в стране достиг наивысшего предела, крах «реформ» был очевиден, и Ельцин прекрасно понимал, что, если что, спрятаться за спинами «чикагских мальчиков» ему не удастся, понимая, что именно ему в случае взрыва обстановки придется отвечать как перед народом, так и перед заокеанскими кредиторами, решился на отчаянный шаг. Хуже всего для него было то, что в октябре должен был состояться очередной Съезд народных депутатов, кроме того в Москву должны были съехаться главы регионов, и тогда импичмент, до которого весной у Верховного совета не хватило всего-навсего 72 голоса, был бы неминуем. Словно раненый зверь он пошел на таран, в лобовую атаку. Несколько раз он изменял дату переворота, сомневался и, наконец,  заручившись поддержкой Запада и собственных олигархов, назначил крайний срок путча- 21-е сентября. Планировалось не только уничтожить органы советской власти и установить президентскую диктатуру. Ельцин решил убить сразу двух зайцев - заманить оппозицию в ловушку и, захлопнув ее, разом покончив со всеми своими политическими противниками, на долгие годы поселить страх в сердца инакомыслящих. Взращенный КПСС, Ельцин не мог мириться с самим фактом существования  в стране оппозиции, это было у него в крови. Его аналитики просчитали, что депутаты и просто противники Ельцина соберутся все вместе, будут возбуждать боевой дух масс, однако воевать им будет пока не с кем, отчего напряженность будет нарастать, защитники Конституции будут совершать ошибку за ошибкой, легко поддаваться на провокации. Именно поэтому они настаивали на перенесении даты переворота, и поэтому штурмовики Ельцина позволили восставшим продержаться в Белом Доме целых две недели, не предпринимая штурма, хотя это можно было с легкостью сделать уже в первые часы противостояния, можно было вообще избежать штурма, заняв Дом Советов в выходной день без единого выстрела. Нужно было, чтобы в одном месте собрались все враги Режима и тогда, доведя их нервы до предела, нанести кровавый сокрушительный удар. И оппозиция, и депутаты попались в эту ловушку.

Здесь нужно сказать несколько слов о том, сто представлял собой тогдашний Верховный совет и что представляла собой оппозиция. Многие полагают, что в 93-м году была уничтожена Советская власть в России. Все это не так. Парламент России в то время не являлся Советом в его классическом понимании. Советы и парламент вообще различны по сущности, по формам комплектования, по задачам. В Советы рабочие выдвигали не того, кто рекламировал себя за деньги в ходе предвыборной кампании, и кого они увидели в лучшем случае за пару месяцев до выборов, а того, кого они знали в работе в течение многих лет, и в ком видели не только честного человека, выразителя своих интересов, но и организатора. Такие выборы исключали подкуп избирателей и прочие грязные технологии «демократических» выборов. Советы возникли в ходе политической борьбы рабочих, причем в самой решительной ее форме, и показали на практике свою эффективность в качестве формы диктатуры пролетариата. Советы рабочих, лишившись связи с авангардом рабочего класса - партией, выпестовавшей их, перестали быть Советами рабочих и выродились в обычный буржуазный парламент. Вот к чему привел популярный лозунг анархистов и эсеров: «Советы без коммунистов!» И произошло это практически сразу после смерти Сталина, когда коммунисты стали редкостью не только в Советах, но и в самой коммунистической партии. Настоящие Советы объединяли все ветви власти, тем самым исключая конфликт между законодательной и исполнительной ветвями, обеспечивая грамотное принятие решений и добросовестное их выполнение. Утверждая о необходимости разделения властей для того, чтобы ветви могли контролировать друг друга, буржуазные политологи признают тем самым отсутствие всякого контроля со стороны избирателей. Советский же депутат контролировался своими избирателями и только ими, он не был профессиональным политиком (вообще не существовало такой профессии)  и знал, что после работы в Совете, вернется на свое предприятие. Он отлично знал проблемы трудовых коллективов и знал, как их необходимо решать. Однако, начиная с хрущевских времен, депутаты превратились в особую касту, которую не интересовали уже проблемы трудящихся. Так что депутаты образца 93-го года уже давно не были связаны узами со своими предприятиями, уже давно рабочие коллективы не выдвигали своих представителей в Советы, депутаты были «сами по себе», никого реально не представляли, не на кого им было опереться. В этом, пожалуй, и состоит главная причина их поражения. Необходимо помнить, что это были те самые депутаты, которые в августе 91-го года поддержали Ельцина, которые еще раньше сделали его президентом, которые ратифицировали преступные беловежские соглашения. Впрочем, конечно и среди них были честные люди- 150 человек, фигуранты знаменитого ельцинского «черного списка» (правда после 93-го года многие из них все равно влились в новые властные структуры и вполне комфортно себя в них чувствуют). 150 человек из всего Верховного совета! Остальные были куплены. Разве мог ТАКОЙ парламент снискать какую-либо поддержку в народе? Получив все, что они могли выжать из своего депутатства, депутаты-ельцинисты разбежались за новыми должностями. Оставив горстку самых отчаянных противников Ельцина разбираться с ним самими. Последний залп по демократии был сделан не 4 октября. А 21 сентября, когда открыто была поставлена под вопрос сама возможность существования у нас в стране некоррумпированного депутатского корпуса. И то, что происходит сейчас в Государственной Думе - наглядное тому подтверждение. Некоторые утверждают, что тогда в России проиграла опять же Советская власть, проиграл парламент. Нет. Проиграл не парламент, у нас его уже как такового не было, проиграла Россия, окончательно ввергнутая в пучину буржуазной диктатуры, несмотря на то, что это была, по сути, верхушечная разборка между двумя властными мафиями, итогом этой разборки стало законодательное закрепление монополии на эксплуатацию народа только за одной мафией в стране - за президентской. Это была финальная точка в истории российской демократии.

Но вернемся к Верховному совету. Очень гармонировал с ним изгнанный Ельциным  «блудный сын» президента (потом, впрочем, раскаявшийся в своих грехах перед «папой») и обласканный парламентом вице-президент Руцкой. Плохой солдат, еще более никудышный политик, взращенный Ельциным взбалмошный офицер-самодур, он, попав в опалу, сразу же бросился в объятия к другому кремлевскому изгнаннику - Хасбулатову. Запутавшись в собственных махинациях. Потерпев сокрушительное поражение в «войне компроматов», не имея слаженной команды, на которую он мог бы опереться, он состряпал себе имидж главного политического врага Ельцина, эдакого народного заступника, не имея больше ничего в своем политическом багаже. И такой человек стал одним из символов Сопротивления, и многие ему поверили! Вот такой парламент мы защищали. Недалеко ушла от него и оппозиция, разобщенная, ее объединяли лишь голые символы и красивые слова о необходимости спасения Отечества. Зато у них не было основного - четкой идеологии, четкой программы действий и поддержки в народе, в народе, который за годы перестройки устал от фарисейства и политиканства, народе, который из некогда великого советского народа неумолимо превращался в пассивного безразличного обывателя. Расшевелить которого могло только прямое действие, а не бесконечные митинги и шествия. Даже «радикальные» коммунисты вместо того, чтобы поднимать на борьбу гегемон, пытались геройствовать на улицах Москвы во главе горстки пенсионеров, не имея даже четкого плана действий и решительного руководства. Ну ладно, это хоть что-то, другие же вообще не делали ничего, просто сидели у стен Белого Дома, устраивая потешные построения и крестные ходы. Задумка стратегов путча полностью подтвердилась: враги Режима собрались вокруг и внутри Дома Советов, выкрикивая гневные лозунги, потрясая кулаками, а драться им было не только нечем, но и не с кем. Пока не с кем. Власти ждали, когда нервы защитников будут взвинчены до предела. День за днем создавая вокруг Белого Дома обстановку массового психоза. Депутаты сидели в Доме Советов и строчили никому не нужные указы и постановления, люди на улице, отрезанные от всего мира колючей проволокой и милицейскими оцеплениями, мокли под дождем и напряженно ждали, когда Москва восстанет, к ним придут и освободят. А Москва спала, как будто не замечала происходящего, спала до поры до времени, пока ее не разбудили организаторы переворота, ввергнув ее в кровавый водоворот событий. Мы не беремся судить, кто именно стоял за спиной Ельцина и нашептывал ему, как надо действовать, хотя никто никогда не сомневался в том, что за путчем 93-го года в России стояли США, мы попробуем лишь немного распутать нить чудовищного заговора, приведшего к кровопролитию, к массовому убийству мирных жителей, проследив поэтапно развитие конфликта, пытаясь понять социальные и политические механизмы, затронутые путчистами в ходе противостояния и приведшие их к победе.

 

продолжение следует...