Несвоевременно самоопределившиеся
«Косовский прецедент» год спустя.

Сегодня исполнился ровно год со дня одностороннего провозглашения парламентом Косова и Метохии независимости. Этот шаг поставил перед мировым сообществом ряд новых вопросов, на которые и сегодня, спустя год, нет и не может быть однозначного ответа. Является ли ситуация вокруг Косова прецедентом или это все же особый случай, как пытаются убедить нас инициаторы отделения этой исторической части Сербии? Можно ли сегодня, когда независимость Косова признана уже пятьюдесятью четырьмя странами, говорить о том, что Косово является полноценным государством? Будут ли в мире наблюдаться еще последствия этого шага, за исключением признания Россией и Никарагуа независимости Абхазии и Южной Осетии, и какой вообще будет геополитическая карта посткризисного мира? На эти вопросы мы и попытаемся ответить.

Прежде всего, необходимо отметить, что сама постановка вопроса «прецедент или особый случай» в корне неверна, точнее эта та постановка вопроса, которая навязывается всему миру теми силами, которые выступили вдохновителями первого со времен Второй мировой войны насильственного раздела суверенного государства. Собственно отделение Косова не было первым шагом, история развала СФРЮ, сопровождающаяся беспрецедентной резней в центре Европы, показывает нам, что на протяжении десяти лет единое государство целенаправленно разделялось насильственными методами. Чем, скажите, отличается Косово от Словении, Хорватии, Боснии? Почему его борьба за независимость не стала полноценной вехой гражданской войны в Югославии и не получила той единодушной поддержки у мирового сообщества, которую получали другие части федерации?
Во-первых, потому, что никакой борьбы не было. Если в случае с Хорватией, Боснией и Словенией мы имели дело с полноценными субъектами федерации, имевшими равные права с Сербией, с регионами, где сербы были меньшинством, а представители титульной нации хотели иметь собственное государство, то Косово это совсем другой случай. Развал федерации, хотя и был подготовлен и осуществлен с помощью внешних сил, стал объективным центростремительным процессом, который нельзя было просто взять и запустить, им можно было только управлять. Процесс отделения Косова был с самого начала инициирован и осуществлен по заказу вполне конкретных сил- так был искусственно спровоцирован военный конфликт, в результате которого Белград был лишен всяческих рычагов управления ситуацией в крае, и в течение нескольких лет была полностью изменена этно-политическая ситуация, т.е. сербы из большинства превратились в меньшинство, а на первые роли вышли представители нации, уже имевшей свое государство, иными словами был совершен этнический переворот, давший основание для отделения региона.
Во-вторых, во время распада СФРЮ мировое сообщество открыто рассматривало боевые действия на Балканах не как гражданскую войну Югославии, а именно как войну ряда стран за независимость от Сербии. Скоропалительно признание Словении создало не только прецедент для других республик, но и дало начало юридическому признанию того, что Югославской федерации больше нет, а значит то, что осталось, может дробиться и дальше, но до разумных пределов- до самих союзных республик, составлявших ее основу. Дробление уже этих республик не входило в планы Запада, как впрочем, не входило в них героическое сопротивление сербского народа, пытавшегося удержать свою маленькую империю, точнее сопротивление режима Милошевича, сумевшего сплотить нацию в единый военный кулак. Дальнейшее дробление давало неконтролируемую реакцию в виде сербских краин в Хорватии и Боснии. Необходимо было «дожать», вымотать Сербию, выставить ее перед всем миром агрессором, чтобы оправдать раздел уже самой Сербии и свержение Милошевича, окончательно поставить ее на колени, вырвав ее сердце- Косово, в назидание всем тем, кто продолжает выступать против нового мирового порядка. Поэтому искусственно осуществленная дезинтеграция и последующее признание Косова это далеко не то же, что признание Словении или Хорватии, это уже то, что на простом человеческом языке называется «беспредел». И это саамы «геополитический беспредел» осуществлен вполне конкретными лицами и вполне конкретными странами, которые, естественно, в числе первых признали самопровозглашенное государство.
И вот тут-то мир увидел, что проблема лежит не в плоскости «территориальная целостность- право на самоопределение», а в том, что «кто сильнее- тот и прав». Иными словами, победит ли право государства и право нации, полностью зависит от политической воли тех, кто за ними стоит. В свете всего вышесказанного, полагаю, что ответ на вопрос «Является ли Косово полноценным самостоятельным государством?» более чем очевиден.
А вот станет ли оно таковым в будущем или, подобно Тайваню или Северному Кипру, останется «разменной монетой» в геополитических играх мировых или региональных держав – вот самый интересный вопрос. Прошу обратить особенное внимание на формулировку вопроса, особенно второй его части- это уже касается не только Косова, но и непризнанных государств постсоветского пространства, хотя причины, превратившие эти регионы в таковые, везде свои и, вроде бы, даже вовсе не одни и те же.
Прошу также обратить внимание, что речь идет о Косове, Абхазии, Приднестровье, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, но нисколько не затрагивает другие непризнанные государства, а их, если вы не знали, в мире очень и очень много, причем о существовании большинства из них обыватели, не интересующиеся вопросом, даже не слышали. А вот вышеперечисленные регионы у всех на слуху, даже у тех, кто имеет лишь смутные представления о геополитике. Так что же их объединяет, кроме, конечно, того, что все они были частью могущественной социалистической империи и ее союзника по восточному блоку? А все очень просто- именно эти страны стали точкой разлома, теми самыми «разменными монетами» в противостоянии Востока и Запада, причем за каждую из этих «монет» идет борьба, и чем ближе регион находится к России, тем борьба будет ожесточеннее. Именно последним объясняется тот факт, что Россия первой признала государства, имеющие с ней общую границу- Абхазию и Южную Осетию, но не торопится признавать ПМР, фактически самоустраняется от урегулирования нагорно-карабахского конфликта и проявляет совсем уж преступное бездействие по отношению к своему союзнику Сербии и ее территориальной проблемы.
Предвосхищая вопросы скептиков типа «а что, холодная война уже идет?», скажу, да, идет, и лишь слепой может этого не заметить, тем более, что наши руководители уже не первый год сигнализируют нам об опасности, которую несет миру новая геополитическая реальность. Более того, она (холодная война) и не кончалась ни на минуту, она окончится лишь полным поражением противников однополярного мира, либо их полной победой. Но это, забегая далеко вперед, или, напротив, далеко назад. В данный момент нас интересует другое- является ли борьба за независимость сепаратистских анклавов на постсоветском пространстве подлинной борьбой за независимость и подконтрольна ли она общим тенденциям глобального геополитического противостояния мировых держав. И на оба вопроса ответ будет утвердительным. В отличие от Косова, межнациональный конфликт в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе (в Приднестровье национального конфликта как такового вообще сроду не было), возник не на пустом месте, не был искусственно создан третьими силами, а имел свои глубинные корни. Тем не менее, это не помешало ему стать управляемым, если и не полностью, то хотя бы частично. США сделали первый ход: спровоцировали отделение Косова и тут же признали его независимость, Россия, спустя, правда, полгода, таки исполнила угрозу в отношение Грузии. Понимал ли Саакашвили, к чему приведет его авантюра, тем более в свете того, что весь мир ждал от России симметричного ответа на признание Косова? Думаю, вряд ли, либо слишком надеялся на своих западных союзников, либо на то, что Россия традиционно уступит. Понимал ли это Запад, подталкивая Саакашвили к его краху, или тоже надеялся на набившую оскомину за последние двадцать лет пассивность Кремля? А может, все понимал, и специально хотел «посмотреть на реакцию», сделать так, чтобы мяч оказался на поле России?
Все это темы для отдельного, очень тщательного исследования. Сейчас же стороны сделали по одному ходу и замерли. И что мы имеем на сегодняшний день? Признанную лишь двумя странами и имеющую весьма смутную перспективу дальнейшего признания, зато де-факто пятнадцатилетнее государство, самостоятельно выигравшее войну и пережившее блокаду- Абхазию. И с другой стороны, признанное почти третью стран-членов ООН, но искусственно созданное и имеющее смутную перспективу в отношение вообще чего-либо, Косово. Хочу сразу заметить, что количество признавших никоим образом не является критерием успешности государства, достаточно взглянуть на Тайвань или на непризнаваемый почти всем мусульманским миром, находящийся в состоянии перманентной войны с соседями Израиль.
Таким образом, мы и подошли к заключению- ответу на вопрос: какое будущее ожидает Косово и непризнанные или частично признанные республики постсоветского пространства и какой мы можем в ближайшем будущем увидеть карту мира. Исходя из всего вышесказанного, можно с уверенностью утверждать, что будущее этих регионов полностью зависит от баланса сил основных региональных игроков, и геополитическую ситуацию вокруг этих регионов следует рассматривать исключительно в общем контексте противостояния Востока и Запада, а не врать самим себе о прецедентах или особых случаях. Тем, кто не успел удачно самоопределиться в начале 90-х (иными словами противопоставить себя России и ее союзникам), придется какое-то время мириться с ролью «разменной монеты» и уповать только на политическую волю своих покровителей, в независимости от успехов собственной экономики и стажа (к Косову это уж точно никаким боком не относится). Возможно, в будущем эти страны и оставят в покое и дадут возможность самостоятельно развиваться, или же наоборот. Возможно также их вхождение в какие-либо военно-стратегические и экономические союзы вплоть до конфедераций или федераций. Но это уже, как говорится, другая история. Фактическое же окончание холодной войны (т.е. окончательное формирование многополярного мира, либо же утверждение однополярного, в котором гегемонию одной страны или группы стран оспаривать будет уже некому) если и не снимет полностью проблему сепаратизма, то, по крайней мере, устранит наиболее серьезные препятствия в ее решении. Однозначно сказать можно только одно- в ближайшем будущем рассчитывать на это не приходится.