К еврейскому вопросу в позднем СССР
Начнём с того, что "борьба с безродными космополитами" и "дело врачей" были просто отражением борьбы разных группировок начальства за сталинское наследство при живом Сталине (в отличие от большинства граждан страны, высшие руководители понимали, что вождь вышел на финишную прямую, и если не успеть взять в руки рычаги до того, как он склеит ласты, то можно и не выжить, причём не только в политическом, но и грубо физическом смысле). То есть, антисемитизм был здесь сугубо инструментальным, спасением своей шкуры за счёт чужой. Неэтично, но вполне рационально.

Дело ЕАК же было одним из множества дел по зачистке этнических националистов: среди деятелей этой организации преобладали гуманитарии, причём работавшие в сфере специфической национальной культуры, они действительно были националистами, а уроки войны показывали, что культурная гомогенизация населения необходима – противник нередко играл на местных национализмах, вербуя под это коллаборационистов. Потенциальный противник, в отличие от уже разгромленного, расовую теорию применял исключительно в отношении отсутствующих в СССР негров, так что вытаптывать под ноль все и всяческие этнические поляны было нужно.

Но вот после смерти Сталина потребность в государственном антисемитизме отпала. Вопрос о власти решился, а ЕАКа уже не было. Тем не менее, по каким-то, не вполне понятным причинам, политика государственного антисемитизма не была полностью прекращена, её лишь ослабили: ограничили вопросами кадровым и доступом к обучению.

При этом, трудно допустить, что руководители на самом деле верили в нелояльность еврейского населения. Гитлер, к примеру, искренне в свои бредни верил и был довольно последовательным – изгнал из науки не только непонятных ему сторонников теории относительности и квантовой механики (он не имел естественнонаучной подготовки, и мог опираться лишь на мнения пронацистски настроенных "классиков" Ленарда и Штарка, считавших новаторские идеи в физике начала ХХ века еврейскими происками), но и людей, работавших в иных областях естествознания в рамках традиционных парадигм и даже доказавших свою лояльность Германии делом (таких, скажем, химиков, как Фриц Габер и Ханс Адольф Кребс). Он действительно не доверял евреям и считал их научную деятельность априори тлетворной вследствие расовой неполноценности, которую им атрибутировал нацизм.

Советские руководители едва ли в это верили. Иначе бы не поручили Харитону и Зельдовичу участвовать в строительстве ядерного щита страны, Артёму И. Микояну пришлось бы работать без Гуревича, да и Сухому никто бы не доверил конструирование боевых самолётов. Более того, министром среднего машиностроения, которое занималось ядерными устройствами, долгие годы был Е.П.Славский, который таки да... Правда, все эти люди приобрели имя ещё до того, как были сформулированы новые кадровые установки. Однако и Габер был к 1933 году Нобелевским лауреатом, но Гитлера, искренне верившего в априорную злокозненность евреев, это не остановило. Так что, делаю вывод, что в поголовную вредительскую и антисоветскую сущность евреев советские бонзы не верили. А единичные противники системы встречались среди представителей всех национальностей. Тот же Сахаров Цукерманом не был, Сахаров он с рождения.

Тем же, кто не успел обрести известность и степени до радикального изменения кадровой политики, приходилось сталкиваться с искусственно создаваемыми барьерами в получении образования в вузах высокого уровня (вроде МФТИ, некоторых факультетов МГУ и ЛГУ, МЭИ, МИФИ и т.п.) и при устройстве на работу в те места, где можно было вполне легально иметь высокие трудовые заработки (т.е., в оборонку). Кстати, тот факт, что некоторые уезжали в Израиль и Америку ещё в 70-е, ситуации не объясняет: в конце концов, можно было с каждого поступающего в соответствующие вузы, независимо от национальности, брать расписочку об отказе от права на эмиграцию, а буде подписавший возжелает убыть в края, где водятся стопятьсот сортов колбасы, потыкать носом в собственноручно написанную бумажку. Туда же можно было бы потыкать любого идеологического или колбасоидного потенциального эмигранта, имевшего отношение к оборонке, будь он даже потомственным нганасаном или эвеном, как по чётным, так и по нечётным хромосомам.

Нужен ли был стеклянный потолок? Да, нужен. Но совсем в другом месте: в сфере государственного управления. И не потому, что в качестве управленцев представители этого этноса чем-то хуже кого угодно другого, а для того, чтобы власть по персоналиям не воспринималась в качестве "еврейской", и любые её действия не воспринимались снизу через эту призму. Это, кстати, понимал и Троцкий, категорически отказывавшийся – когда он был в силе – от первых ролей в государстве. Но в области науки и технологий установление этнических барьеров никаких рациональных или имиджевых обоснований не имело.

При этом, даже монархическая Российская империя, в которой дискриминация велась открыто, а не полуподпольно, давала возможность её избежать. Для этого достаточно было перейти в любую другую веру, в принципе, хоть в ислам (поскольку на мусульман, бывших также инородцами и иноверцами, не распространялись ни черта оседлости, ни процентная норма). Для религиозно индифферентных людей, которыми были ассимилированные евреи, это было выходом. Советская же власть такого варианта не предусматривала, национальность регистрировалась по происхождению, а чтобы никто не спрятался за папашей по фамилии Иванов (смешанных семей было более чем достаточно), в некоторых анкетах для приёма в самые вкусные места стоял вопрос о девичьей фамилии матери, что навевает некоторые ассоциации с Нюрнбергскими законами, с градациями репрессий и ограничений для собственно "юде" и "мишлингов" первой и второй степени.

При этом, повторяю, никакой рациональной или идеологической подоплёки у этой практики не было. В соседней Польше Владислав Гомулка, бывший искренним антисемитом, просто выпихнул пинками своих евреев за рубеж. В своём роде, честный поступок, хотя и не политкорректный: ему евреи по каким-то причинам не любы, он и гонит их с глаз долой. В СССР же действовала триада "не принимать [на определённые места работы и в ряд вузов], не выгонять [тех, кто уже там работает], не отпускать [в эмиграцию]" (правда, как всегда, суровость установок компенсировалась не стопроцентной обязательностью их реализации, но в большинстве случаев система работала и не пробивалась даже взятками). Если добавить к этому запрет на формальную (в дополнение к фактической) ассимиляцию с изменением записи в паспорте и отказом властей от раскопок в семейной истории (Гражданская война давно закончилась, а контакт с родственниками за границей через переписку можно и запретить, если человек имеет доступ к секретам), то здесь налицо умышленное и сознательное искусственное создание безвыходного положения.

Поскольку рационального объяснения найти этому не могу, то сдаётся мне, что это просто садистские игры чиновной сволочи, той самой, которая в конце концов благополучно про**ала СССР, ради собственного развлечения...

Тема флеймогенная, комментарии скринятся.