Москальский империум
https://farma-sohn.livejournal.com/671542.html
россия и человечество

у гефтера самая главная тема в том, что мне довелось читать – что Россия определяется только через всемирность и от нее зависит.

Я вдруг понял, как это можно перевести. Гефтер отрицает, что у России есть суверенитет. И он, с моей точки зрения, абсолютно прав.

Чт такое мир государственных суверенитетов? Это состояние, сложившееся по результатам вестфальского мира и выработанное в эпоху Ришелье во Франции в «резон ада». Т.е. легитимация власти через «всемирную церковь» (т.е. католическую, понятно) под руководсвом кардинала обратилась в светское калькулируемое резоном интереса пространство, обеспечивающееся наконец исполнение тезиса об «императоре в своем королевстве». Это была целая революция, в ранках которой стато и стало основой политического способа мышления – КОльбер заполнял своей исчислимостью ресурсов уже готовое новое пространство предвместимости.

В России этого не сложилось НИКОГДА. Православная церковь, даже сведенная на уровень департамента камералистского управления, тем не менее осталось способом мыслить политическую самоопределимость государства как владения государя. Русская имеприя в этом смысле – совершенно особое образование, фактически тождественное исходным представлениям немецкого императора о своей всемирности. Но даже немецкий император находился в конфлекте с римской церковной идеей всемирности, тогда как парадоксальный русский синтез монгольского кагана и византийского императора имел такую всемирную церковность внутри себя, и включение церкви в государство лишь отдалило петра от искомой «светскости» в том смысле, в каком она сложилась в европе после Ришелье.
Иначе говоря: никакого поствестфальского состояния «суверенного стато» русское петровское камералистско-полицейское государство (домен государя) НИКОГДА НЕ ДОСТИГЛО.

Коммунизм в этом контексте

отлично лег в руско общей логики, ибо коммунизм не нает и не понимает проблемы суверенитета. Советский коммунизм был продоляжением общей логики «всемирной сакральной империи» русского государства. при этом слова о «жандарме европы» оченю точны и должны быть поняты буквально: эта сакральная, не знающая светского самоограничения империя устроена полицейским образом и может себя мыслить после петровских камералистских реформ лишь как «полицейский мира», заботящийся о его благе как пастырь-полицейский. Это радикально отлично от американского светского мессианизма (даже учитывая гражданскую религию деммократии). Ибо американский мессианизм и чувство океанской всемирности построено на суверененности любого мельчайшего политического субъекта, начиная с гражданина. А русская всемирность – на полном игнорировании суверенитета, и такое смешение полицейского и религиозного – самое опасное состояние, какое только может существовать в политике.

Немцы тоже погорели в итоге на своей «всемирной имперскости», но там все-таки были внтреннние тормоза, поэтому, к примеру, идеи социоцида собственниой нации у нацистов не было. Шмитт, бившийся за суверенность как принцип умировтворенияполитического, конечно, имел ввиду вот эту опасносность «имперской всемирности», но внутренние проблемы устройства немецкой суверенности, немецкого «резона ада» все-таки сказывались и в его мысли очень серьезно.

Напротив, у русской мысли даже тени вопроса о суверенности и резоне ада не возникло НИКОГДА. Здесь коммунизм, как это и констатировал Платонов, вписан в сам «фюсис», сакральное и светское никогда не разошлись даже на уровне мельчайшего атома. К этому, понятно, следует добавитьпринципиальное отсутсвие идеи «естетсвенного права» (но оно и понятно: «закон» в таком мире вообщ ене может существовать, ибо пантократор не может быть ограничен, на этом устроена ВСЯ КОНСТРУКЦИЯ).

Поэтому все разговоры о суверенности масковско-питерского империума – пустая болтовня, и центральная проблема «Модернизации» этого имеприума (т.е. его окончательного вхождения в мир современности) – рождение поствестфальского светского пространства политического, т.е. суверенности стато. Это стато может родиться лишь полным разрушением единства империума, уничтожением самой идеи империума как связующего механизма русских земель. Только тогда на этом пространстве возникнут суверенные образования и суверенный челвоек как основа права и закона.

Проблема, однако, состоит еще и в том, что эта задача перед этим миром стоит тогда, когда эпоха вестфальской истории оканчиваетсж, и тема сувереннности уходит с арены. Столконовение этих двух принципиально разных исторических ритмов и задач двух разных миров рождает колоссальное наползание двух тектонических плит друг на друга. Именно это наползание подарило европе вторую мировую войну, источник кторой, безусловно, в россии. Но очень м,ожет быть так, что вторая мировая война и нацизм, реплика на русский коммунизм – всего лишь увертюра куда более масштабного землетрясения, вызванного столкновением этих двух противофазных исторических задач, и умирающий масковский империум в состоянии еще запустить куда более глобальную и гибельную для европейской цивилизации катастрофу. Масковский империум был и остается в его постцарском состоянии источником мировой гражданской войны – как единственной альтернативы его функции мирового пастора-полицейского .