московские женщины
Помнится, даже в Москве на окраинах еще лет десять назад были разбиты огороды, не говоря о подмосковных городах. Люди выходили из домов, сварганенных на скорую руку из смеси угольного шлака и бетона, и растворялись в земле.

Сеяли морковь и свеклу, салаты-петрушки, кидали в лунки проросший картофель и клубнелуковицы георгинов. А потом каждый вечер тянули шланги из шлакобетонных каморок в огород, увлажняли фазенду. И наконец, апофеоз труда – шапки астр и шпаги гладиолусов, картошечка-морковочка, перья лука… Кто-то умудрялся даже без всякой пленки получить еще и урожай огурцов и баклажанов.

Трудолюбивые женщины, родившиеся в лихие сталинские годы, волею судеб и распоряжений партии переселившиеся с земли, из черноземных деревень и неперспективных суглинистых селений Средней полосы, они по-хорошему впадали в детство на этих огородах, вновь и вновь проживали детство, которое отняла у них война, перебирая руками клубни, рыхля тяпками строительный мусор. Перебирая венозными ногами, они носили палую листву на участки под окнами многоэтажек, собирали долгой зимой в пакеты из-под молока спитой чай и яичную скорлупу, по весне сдабривая этим компостом грядки. И не столько нужен им был этот урожай, половину которого все равно растаскивали дети тех самых теток, нарождающийся пролетариат большого города, а также мужики-алкоголики, супруги тех же теток. Этим женщинам-труженицам, на которых держалась, да и сейчас держится страна, важен был ПРОЦЕСС. По своей сути они оставались земледельцами, вайшьями – первой и высшей кастой России в виду отсутствия первых двух каст – брахманов и кшатриев. «Как так, земля не терпит пустоты», - чувствовали эти женщины, пропуская сквозь себя трансцендентные токи матушки-России.

Женщины несли в подолах халатов корнеплоды, букеты цветов, которые никогда в жизни (ну может, кроме свадьбы) не дарили им их мужчины… Город был им чужим, а они по русской доброте душевной не замечали этого неприятия: земля научила их радоваться мелочам и не замечать огромного зла.

А потом город сожрал энтропию этих женщин. Дети по тюрьмам или вузам – все одно не с родителями. Мужья ушли в могилы. Злые люди, пожравшие Россию, растоптали огороды.

Сегодня в Москве на тонком слое гумуса, пропущенного через руки этих женщин, паркуют машины. В кое-где еще заметные гряды справляют нужду собаки, а Пришельцы из глинобитных строений целятся в экскременты банановой кожурой.

Как исчезнет последний огород в Городе, так и Город умрет. Ждать осталось недолго.