Прояснение отношений с Европой действительно является первостепенной, и, собственно, единственно важной задачей для евреев и Израиля. Однако проблема здесь в том, что оба возможных решения, и связанные с ними определения целей сионистского проекта (как европейского, направленного на окончательную интеграцию в Европу, или, наоборот, антиевропейского, стремящегося к полному обособлению) - не являются удовлетворительными. Необходимо именно невозможное решение.
Поскольку основной момент во взаимоотношениях евреев с Европой продолжает оставтаться неизменным, тем же, каким он был на проятжении последних двух тысяч лет: евреи претендуют на то же, на что претендуют европейцы, но претендуют они на это по другому (в теологическом контексте это "то же" называется благословением; выработка секулярного аналога этого понятия является необходимым условием для того, чтобы вся проблема смогла быть хоть как-то осознанна). Они европейы - постольку, поскольку речь идёт об общности претензии и общности обладания; они не европейцы - поскольку претендуют по другому.
В этом смысле конфликт с палестинцами - лишь невроз, позволяющий разыграть и повторить травму (а это травма, особенно учитывая последствия последней серьёзной попытки разобраться с еврейско-европейской проблемой), не проговаривая её. Двойственный статус территорий, которые одновременно "и Израиль, и не Израиль" - это лишь симптоматическая проекция структуры соотношения евреев и европейцев (одновременно тождественное и разное). Все попытки разрешить этот конфликт останутся бесплодными до тех пор, пока израильское общество будет в нём нуждаться - постольку, поскольку для него это единственный способ говорить о том, о чём оно говорить не хочет.
Европа, скрепя сердце, могла бы согласиться с претензией евреев на то, что они - "тоже европейцы". Ещё с большей радостью она бы согласилась (как это делали её интелектуальные "ум, честь и совесть" в последние десятилетия) с тем, что евреи - это "другие". Согласиться на то, что евреи - это другие европейы, для Европы точно так же невозможно, как для евреев согласиться с тем, что европейцы - это другие евреи.
И именно это невозможное и должно быть осуществлено.