http://www.newkamera.de/nkr/zametki_05.html

 Валерий Шубинский

ОБЪЕКТИВНОСТЬ И ОБЪЕКТ

Проблема, однако, в том, что времена изменились. С одной стороны, благодаря многочисленным издательским и сетевым проектам, мы гораздо лучше, чем прежде, знаем друг друга. С другой стороны, у русской поэзии и у всей сколько-нибудь настоящей русской литературы появились новые враги, причем – тоже настоящие, хотя донельзя мелкие и противные. О союзе или слиянии наследников все того же соцреализма с очень условно человеческим лицом и самоновейшей торговой словесности в последние месяцы писали немало, в основном применительно к прозе. Но у коалиции есть и третий участник – обиженный и закомплексованный хам и жлоб. Никогда еще его голос не звучал в русской литературе так громко. Именно он – застрельщик, передовой боец в нынешнем наступлении. Жлоб и хам (здесь важна одновременность: крайне вульгарная картина мира и крайняя раскованность ее выражения) может обижаться на то, что ему не дали порулить всей словесностью, а дали только парой редакций и одним премиальным жюри, или на то, что не напечатали стишок в журнале, или даже на свои сексуальные неудачи – важен факт обиды, выливающейся в истерический вой. Он может писать в журнале, а может просто буянить в зале во время поэтических вечеров, но вывести его из зала за шкирку нельзя: сразу встанет хор заступников из тех в том числе, кто вообще-то жлобохама (назовем его так) полунеодобряет. Собственно важен не сам он, а наличие социального заказа.

Пакт о ненападении против жлобохама не работает. Он сам вышел из мира «актуальной литературы» (из его периферии) и, собственно, как раз и порожден господствовавшей в ней системой искусственного равенства. Более того, он прекрасно знает, на какие эстетические темы «говорить не принято», и первым начинает разговор, стремительно переводя его на личную жизнь, национальность, телосложение, здоровье, семейные отношения, место жительства оппонента. После этого тема «зачушкована». Например, стало на несколько месяцев невозможным по существу говорить о мучительной зависимости целого поколения поэтов (включая талантливого Бориса Херсонского) от интонаций Бродского - без страха оказаться в компании базарной сволочи.

Хама, конечно, надо спустить с лестницы (невзирая на протесты «полунеодобряющих») - но самое главное: надо забыть, что он говорил. Содержательную часть его реплик надо вывести за скобки. С хамом нельзя ни солидаризоваться, ни спорить, потому что, споря с хамом и жлобом, ты начинаешь выстраивать свою позицию "от противного". Но это полдела. Мы будем беззащитны перед этим врагом, пока не научимся говорить о профессиональных вопросах по существу, не боясь полемики и противостояния и в то же время не переводя принципиальные эстетические споры на уровень житейских счетов и обид, пока всеприятие не сменится иной, более сложной формой плюрализма.



Хочу уже от себя заметить, что не имею в виду никого из знакомых критиков и редакций.