Рустам КОРСОВЕЦКИЙ, редактор крымского выпуска газеты «Комсомольская правда в Украине»:

Мой дед вырвался из окружения, но потерял коров, которых гнал из Китая!

 

Мой дед (по линии матери) Ихсанов Файзрахман Салихович родился 15 июля 1902 году в глухой на то время башкирской деревне Сибай. В семь лет остался сиротой и его на воспитание взял старший брат. Дед повоевал в гражданскую (на стороне красных). А так как имел приличное на то время образование - окончил четыре класса церковно-приходской школы - пользовался большим авторитетом в родном селе. Конечно, был активистом, вовсю строил социализм.

 

Как это было – отдельная история. Но его, слава Богу, не расстреляли за то, что порой колхоз не выполнял планы продразверстки и по сбору урожая. Не посадили за то, что однажды с местного клуба ветром сдуло портрет Сталина. Было еще столько «интересного», но тут началась война. И он идет на фронт.

 

В Уфе как раз формировали так называемую Башдивизию – 21-ую (ставшую потом 316-ой гвардейской Невельской), стрелковую дивизию.

 

После отмобилизования в составе 39-й армии они вступают в бой на Калининском фронте. После двух недель упорных боев, немцы перерезают железнодорожную линию Ржев-Великие Луки, и захлопывают котел. Дивизия отрезана от своих.

 

До середины лета (почти полгода) дед сражался в окружении. Как они там выжили, не представляю. Но самое главное, наученный горьким опытом бюрократической системы, коммунист Ихсанов предусмотрительно попросил командира партизанского отряда, в котором воевал, выдать ему справку.

 

Тот, а это был то ли секретарь местного райкома партии, то ли глава сельсовета, выписал: «дана Ихсанову Файзразману Салиховичу в том, что он действительно с такого-то по такое–то число храбро воевал с немецко-фашистскими захватчиками в составе нашего отряда на должности такой-то. Дисциплину не нарушал. Взысканий не имел». Подпись. Печать.

 

Эту бумаженцию дед берег пуще зеницы ока. И не даром. Только их штурмовой отряд пробился к своим, как их тут же начали допрашивать компетентные органы. Справка оказалась весьма кстати.

 

Потом дивизия участвовала в боях под Великими Луками, освободила Невель. За это им салютовали 174 орудия. А Сталин выписал благодарность. Таких у деда (от имени верховного главнокомандующего) было 14 штук. Он гордился ими не меньше медалей и орденов.

 

Но пешим походом в Европу для него война не закончилась. В июне 45 их отравили на Дальний восток. А так как за все четыре года дед ни разу не был в отпуске, не виделся с родней, то когда эшелон проезжал через Башкирию, не выдержал и, правда с разрешения командования, сбежал на побывку. От железнодорожной станции до деревни Татышлы, где жили тогда моя бабушка, мама, ее сестра и два младших брата, было 35 километров. Он, несмотря на имевшиеся легкие ранения, контузию, пролетел это расстояние словно на крыльях. И успел. Успел на выпускной к моей маме. Старшая дочь тогда как раз закончила десятый класс. Пару дней он пощеголял в форме по деревне (В форме потому, что никакой другой одежды у военных тогда вообще не было) и принялся догонять своих.

 

В составе 39 армии дед прошел через Гоби и Хинган, громил Квантунскую армию. Но из всех рассказов про жару и жажду, камикадзе и прочие особенности военной кампании я почему-то запомнил один эпизод.

 

- Мне, как сельскому парню поручили перегнать в Союз огромное стадо крупного рогатого скота, - вспоминал дед. – Дали семь бойцов и мы, переквалифицировавшись в пастухов, погнали около десяти или двадцати тысяч коров, взятых нашей страной победительницей в качестве компенсации у японцев, домой. Но климатические условия были сложные, к тому же мы не знали ни местности, ни водопоев. Одним словом «форсировали» Амур всего около пяти тысяч буренок (почти в два раза меньше, чем по накладной). Встречают нас на родине не хлебом и солью, а вопросами: «Куда дел достояние республики?» Будто я его продал или умышленно потравил. Пришлось снова объясняться.

 

Вот так-то. Деда часто приглашали в школы, он был почетным пионером, но эти истории никому не рассказывал. Умер он после распада Союза, в декабре 1991 года. Похоронен в Уфе.

Кстати, среди боевых и юбилейных наград у него есть еще и медаль от «Советского Фонда мира».

 

- Так я, внучок, - рассказал он мне, - целый год всю свою пенсию перечислял в Москву. Надо было помогать строить социализм в африканских странах.