Просмотренное за 2008. Часть семнадцатая (Конец поста)
Начало поста

Продолжаем


166: Кристофер Нолан - Тёмный Рыцарь

Ну что, в первые за последние два года я изменил своим снобистским принципам и сходил в кинотеатр посмотреть, что наваяли современные кинематографисты. Больно уж интересная дискуссия разгорелась про этот фильм, захотелось самому сделать выводы. К тому-же Нолана я очень уважаю за один фильм, Memento было действительно близко к шедевру. Да и сам комикс уже не раз демонстрировала способность к неожиданным мутациям, начиная с Возвращения Темного Рыцаря, нарисованного самым талантливым психопатом современного американского комикса Френком Миллером и заканчивая инфантильно-невменяемым шедевром Бартона. Так что предпосылки имелись...
И вот, посмотрел. Стиль полностью изменился, Готэм уже не выглядит смесью наркотической галлюцинации с Метрополисом. Усиленные попытки сделать реалистичной историю про мужика в кожанном плаще привели к потере оригинальной эстетики. Хотя с другой стороны, Нолан всё же добился того, что-бы при появлении Бэтмена не возникало улыбки. Это уже достижение, я думал такого не бывает.
Кристиан Бейл вообще хороший актёр, но при всех стараниях режиссёра и сценариста ему всё равно играть практически нечего. Если в старых фильмах это нормально, там героя хоть Адам Сендлер будет играть, разницы всё равно не почувствуешь. То тут уже возникает несовпадение с декларациями режиссёра, искренне пытавшегося сделать психологическую драму. Это при том, что Нолан - мастер именно психологических неонуаров про психопатов.
Та же фигня со сценарием. Да, есть несколько непривычных ходов, нов конечно итоге всё всё равно впадает в пафос, хоть и более мрачный. Короче, большая часть фильма - не имеет особого значения и явно перехвалена. Но есть одно важное но. Джокер. Последняя роль Хита Леджера. Вот тут мой снобизм даёт трещину...
Это действительно мощная роль, охотно верю Майклу Кэйну, который признался, что при первом появление на съёмочной площадке в образе Джокера Леджер его всерьёз напугал. А Кэйн - это вам не Бритни Спирс, это актёр старой закалки. Главное - мотивы поведения этого персонажа - чистый и очень древний архетип. Это Дионис, входящий в город. Сейчас термин "дионисийское" относят скорее к карнавалу с выпивкой и свободной любовью. Но в античности прекрасно знали, что жертву Дионису разрывают на части живьём, и что Дионис - это бог не только пьянки, но и массовых убийств.
В результате получился очень странный продукт... Большую часть фильма смотришь без раздражения, но и без особого удовольствия. Мило, не более. Но когда появляется Джокер, действие словно получает заряд энергии, практически Леджер переиграл там буквально всех. Я потом пошёл посмотреть по сети, что это за актёр. И с удивлением увидел, что без грима он выглядит как обычный голливудский смазливый актёришко, что ни одного фильма с его участием я принципиально не смотрел, и что прямо в ходе съёмок Рыцаря Леджер скончался от передозировки, в чём подозревают самоубийство. То есть это безумие, буквально переполняющее его персонажа имело отношение к реальности. Чем то похоже на пьесы юкатанских Майя, в финале которых актёров, игравших главного героя на самом деле приносили в жертву.
Резюме:
Безусловно, это самый перехваленный фильм года. Хотя то, что сейчас хвалят обычно оказывается именно перехваленным. Но с другой стороны, его есть за что хвалить. По крайней мере одна роль из этого фильма точно останется в истории киноискусства. Это уже немало.

167: Тим Бартон - Франкенвини

Много дивного на свете. И среди великих загадок бытия имеется и такая... Как вообще могли на работу в студию Диснея принять такого фрика как Бартон???? Ясно что он талантливый по жизни, но как можно было не заметить в этом новичке паталогической любви к старым фильмам ужасов и чёрному юмору?В результате его короткое пребывание в недрах сей корпорации породило пожалуй два самых странных фильма в их истории. Первый его мультфильм, Винсент , настолько не совпадает с стилем диснеевской анимации, насколько это вообще возможно. Тёмная, циничная короткометражка, признающаяся в любви к Винсенту Прайсу и Корменовским экранизациям новелл Эдгара По. Ну с элементами Кабинета Доктора Калигари, искренне любимого Тимом. Немного не похоже на Микки Мауса, вы не находите?
Следом он выпустил свой первый фильм, получасовую сказку Франкенвинни, и вот тут то стало окончательно ясно, что со студией у молодого режиссёра возникло полное непонимание.
Самое забавное - это вполне честно снятый детский фильм. Только одна проблема, обычно детские фильмы студии Диснея похожи на фаст-фуд, безвкусные и безликие. Разве что иногда бывают приторными. Я лично их даже ребёнком смотреть не мог. Бартон же подошёл к теме исходя из замечательного принципа: для детей нужно снимать как для взрослых... только лучше. Поэтому свою истории о маленьком мальчике, оживившем собаку, конкретно стилизовал под гениальную дилогию Джеймса Уэйла Франкенштейн и Невеста Франкенштейна Стилизация получилось великолепной, многие кадры прямо продолжают оригинал. Да и вообще, получилось очень стильно.
Итак, жила была семья Франкенштейн. Папа, мама, сын по имени Виктор (для тех кто понимает) и пятнистый бультерьер Спарки. Виктор снимал домашние фильмы с этой самой собакой в главной роли (кстати, великолепный эпизод, пародирующий старые приключенческие фильмы). Но однажды Спарки попал под машину. И безутешному хозяину пришла в голову идея построить машину и оживить хладный труп полезным электрическим током. И началось:)
По итогу могу сказать, это первый фильм, снятый на этой омерзительной студии, который я посмотрел с большим удовольствием. Часть конечно можно скинуть на тот фактор, что у меня в детстве тоже булька была, причём тех же расцветок. Но и без этих личных заморочек фильм прекрасен. Имеется даже цитата из Монти Пайтон. А финал, с появлением Невесты Франкенштейна в образе болонки вообще повышает на долго настроение. Уверен, что тольок такое кино детям и нужно показывать. Студия решила иначе, фильм так и не вышел на экран, поскольку портил имидж компании.
Впрочем сейчас планируют на его основе снять полнометражный мультфильм.
Резюме:
Здорово.

168: Карл Теодор Дрейер - Вампир
Достаточно одного шедевра, что-бы сделать художника непопулярным среди спонсоров. Пока Дрейер был просто хорошим и популярным режиссёром, он снимал буквально по фильму в год. Но сняв в 1928 великие Страсти Жанны Д'Арк Дрейер стал не просто одним из лучших режиссёров в истории. Он заодно провалил фильм в прокате, зрители не были готовы к фильмам такого уровня. Гении вообще, неудобные люди, без них как то проще.
В итоге съёмок следующего фильма Дрейер ждал четыре года. Уже появился звук в кино, когда наконец начались работы над Вампиром. Пусть вас не смущает название, в те годы ещё не существовало такого жанра как хоррор, нечто подобное существовало только в рамках немецкого экспрессионизма. Так что решив "экранизировать" роман Шеридана Ле Фэню Дрейер вовсе не делал уступку коммерческому кино. Даже наоборот.
Итак, некая гостиница, в которую въехал постоялец Алан Грей, нервный молодой человек, интересующийся сверхестественным. (Кстати, актёр играющий Грея временами до жути похож на портреты и фотографии Лавкрафта). К нему приходит старик и даёт пакет, на котором написано "вскрыть после моей смерти". Грей страдает бессоницей и бродит вокруг, наблюдая тени двигающиеся без людей. Вообще, логике происходящего в фильме - это логика сна. Или смерти. Ямпольский в "Память Тиресия" весьма интересно затрагивает тему гостиницы и смерти в этом фильме:

Теперь обратимся к другому примеру, извлеченному из фильма К. Т. Дрейера "Вампир" (1932). Фильм начинается с того, что его герой Дэвид Грей появляется на берегу реки и обнаруживает здесь странную гостиницу. Второй от начала план фильма показывает нам необычную вывеску этой гостиницы - ангела с крыльями, держащего в одной руке ветвь, а в другой - венок. Грей селится в гостинице и ложится спать. В момент, когда сновидения уже подступают к герою, вновь возникает крупный план той же вывески, следом за которым показывается загадочное явление в комнату засыпающего Грея владельца близлежащего замка, чьи обитатели стали жертвой вампира. Не будем более подробно касаться сложного "сюжета" фильма, блестяще проанализированного Д. Бордуэлом, показавшим, что в основе дрейеровского сюжета лежит притча о погружении героя в смерть, как о приближении к тайному знанию (Бордуэл, 1981:93-116).

В данном случае нас интересует странная вывеска гостиницы. Будь она показана на общем плане вместе со зданием, она могла бы пройти незамеченной. Но ее ни разу не демонстрируют вместе с гостиницей, но каждый раз в изолированном крупном плане. Во втором случае это вклинивание вывески в повествование кажется совершенно неуместным. Мы видим, как Грей после осмотра гостиницы заходит к себе в комнату и запирает дверь на ключ. Затем следует титр, говорящий о том, что лунный свет придавал предметам ирреальный облик, о том, что страх охватил героя и мучил его во сне. Далее возникает уже виденная зрителем вывеска гостиницы. И сразу после вывески мы видим спину лежащего в постели спящего Грея. Далее ключ в замке поворачивается и в комнату входит владелец замка. Очевидно, что неожиданное возвращение на улицу, к вывеске в данном монтажном контексте носит откровенно аномальный характер, а потому и может читаться как цитата.

Ветвь в руке ангела первоначально дает хороший ключ к пониманию смысла вывески. Естественным образом она ассоциируется с золотой ветвью Энея из "Энеиды" Вергилия. Как известно, золотая ветвь была необходима Энею, чтобы пересечь Стикс, погрузиться в царство теней и живым вернуться назад. Сивилла, советующая Энею раздобыть ветвь, говорит:
Но не проникнет никто в потаенные недра земли,
Прежде чем с дерева он не сорвет заветную ветку.
Всем велит приносить
Прозерпина прекрасный этот
Дар для нее
(Вергилий, 1971:223).

Отсылка к "Энеиде" сейчас же придает всему дальнейшему приключению Грея особый смысл и метафорически приравнивает его к погружению в царство мертвых. Тем более что сон, смерть, тени - устойчивые мотивы фильма - обнаруживаются и в "Энеиде".

В фильме существуют и прямые указания на "Энеиду". Например, между прислужником вампира - доктором - и Греем происходит разговор о якобы слышимых лае и крике ребенка (которого нет в фонограмме). Но именно эти два звука - первое, что слышит Эней в Аиде: "Лежа в пещере своей, в три глотки лаял огромный Цербер. ...Тут же у первых дверей он плач протяжный услышал: Горько плакали здесь мла ­ денцев души..." (Вергилий, 1971:230). Да и венок, который держит ангел, обнаруживается в "Энеиде" на головах славных потомков Энея и т. д.

Таким образом, отсылка к "Энеиде" снимает аномальность неожиданного возникновения вывески в монтаже и достаточно убедительно интегрирует данный план в контекст фильма. Между тем аномалии сняты не до конца. Странным все же представляется то, что ветвь и венок держит ангел с большими крыльями, явно не имеющий никакого отношения к "Энеиде". Не до конца проясненным остается и то, почему ангел с ветвью превращен в вывеску гостиницы, чья роль в фильме столь мало функциональна. Это лишь место, где Грей ложится спать, где его посещает полусновидческий-полуреальный образ владельца замка и вручает ему книгу о вампирах. После этого Грей покидает гостиницу и уже ни разу туда не возвращается. С точки зрения экономии повествовательных средств, он точно так же мог набрести в сумерках не на гостиницу, а на замок и попроситься там на ночлег.

Я опущу продолжение, там Ямапольский сравнивает образ гостиницы Дрейера с схожими образами в стихах Бодлера и Кокто. Но если вернуться к фильму в целом, то отсылки к Энеиде напоминают скорее о непривычной для современного зрителя концепции вампира как некой тени, приходящей из царства мёртвых и пьющей кровь живых. Образ поглощающих кровь теней характерен именно для античности, это не славянские мифы о ходячем трупе.
Фильм решён как сновидение, но при этом далёк как от сюрреализма, так и от экспрессионизма. Скорее можно сказать, что Дрейер снимает свою лирическую абстракцию где то на стыке экспрессионизма с французским импрессионизмом, оставаясь далёким от обоих киношкол. Я подозреваю, что его оригинальность берёт свои корни в загадочной для меня истории раннего датского кино, которое было центральным в Европе до первой мировой войны, но потом пришло в упадок. Хотя это лишь неподтверждённая фактами гипотеза. В любом случае, визуальный ряд в этом фильме не имеет аналогов. Да, немцы много экспериментировали с тенями, но у них тени обычно были частью некой клубящейся тьмы, надвигающейся на мир. Дрейер рисует мир слепящего света, основной цвет этого фильма - белый. На фоне этой белизны, иногда блеклой, иногда кристально-чистой двигаются бледные тени слуг вампира, отделяющиеся от тел своих хозяев. Момент, когда тень убивает старика так же выглядит сверх оригинальным. Теперь ясно, на кого ориентировался Жак Турньер, когда снимал Людей Кошек. Точно так же тень отделяется и от самого Алана Грея, что приводит к самому впечатляющему эпизоду фильма, когда тень героя проникает в дом слуг и видит там гроб с своим телом, который начинают выносить. После чего следует поразительный момент, где камера снимает мир с точки зрения человека, которого несут в гробу.
Фильм не пугает. Он завораживает. Даже сами персонажи кажутся завороженными самим фильмом. Он подавляет как поток ослепительно белой муки, под которым в финале погибает последний отрицательный персонаж.
А "Вампир" - это просто эманация от мумии, лежащей в гробу и отравляющей мир своим существованием. Никаких чёрных плащей и клыков.
Я думаю не нужно объяснять, что и этот фильм провалился в прокате и что Дрейер потом замолчал на десятилетия.
Резюме:
Шедевр. Хотя и не лучший фильм мастера.

169: Фриц Ланг - Нибелунги: Зигфрид

К сожалению я пока не готов написать по настоящему подробную рецензию. Но если вкратце - то это шедевр. Лучший фильм Ланга, точнее лучшие два фильма. Можно сказать, что это единственный пример "экспрессионистского эпоса". Да и просто, фильм снятый на запредельном уровне, теперь так не умеют.

Итак, Песнь о Нибелунгах. Das Nibelungenlied. Безусловно миф о Зигфриде стал одним из важнейших текстов для германцев, различные варианты его восходят к языческой эпохе. Сигурд, Фафнир, Гудрун и Брюнхильд - герои ещё Старшей Эды. Датировать историческое действие данной истории тоже нетрудно, это великое переселение народов. Пятый век нашей эры. Именно в этот век на остатки Римской Империи, ну и заодно на воевавших с Римом германцев обрушился Атилла.
Помимо Старшей Эды данный миф стал основой Саги о Волсунгах, и ещё упоминания о весьма странном варианте этой истории я читал в Беовульфе (только по мнению саксов XIII века дракона прибил не Сигурд а его отец Сигмунд). И эти, архаические варианты мифа мне очень интересны, так всё конечно очень жёстко, но зато по настоящему.
Однако Das Nibelungenlied - это произведение совсем другой эпохи и культуры. XIII век, развитой феодализм, куртуазность, рыцарство и прочие атрибуты придворной культуры. В итоге жутковатая история о предательстве и убийстве оказалась предельно залакирована по стандартам своего времени. Поэтому читать этот текст мне лично очень трудно, большую часть текста занимают описания нарядов и пиров. Видимо поэтому Вагнер для своей титанической серии опер Кольцо Нибелунга совершенно не пользовался текстом "Песни", ограничиваясь народными сказаниями, Сагой о Волсунгах и Эдой. Ланг, тем не менее, попытался вернутся к сюжету песни. Я бы не сказал, что у него это получилось. И слава Аллаху, результат по настоящему оригинален.

Итак, Зигфрид живёт в лесу и учится ковать оружие. Хотя упоминается, что это королевский сын, но по сути это не Зигфрид "Песни", высокородный и куртуазный рыцарь, хорошо воспитанный и богатый. Это именно Сигурд старых сказаний, нечеловеческое существо, одетое в шкуру и водящееся с обитателями подземного мира. (Кстати, по мнение некоторых учёных под Сигурдом\Зигфридом германцы описывали некого франка из династии Меровингов. Конспирологи поймут:). В первой песне Зигфрид узнаёт о существовании прекрасного замка Вормс, где в королевской семье бургундцев живёт не менее прекрасная Кримхильда. Только у Ланга это показано скорее как очарование цивилизацией. Колонны из света, стражники, ставшие частью орнамента. Культура. И Зигфрид отправляется из своего леса с целью не столько женится на Кримхильде, сколько стать частью этого мира. По дороге он убивает дракона (Аплодирую стоя дизайнерам и художникам Ланга. Это лучший гигантский монстр немого кино. Только движения ног не очень, а в остальном - шедевр) и получает новые силы.
Тем временем Кримхильда мается в своём замке. Она слушает песни о подвигах Зигфрида, которые ей поёт Фолькер. В "Песне" про подвиги совсем в другой манере рассказывает Хаген Тронье, но Лангу явно хотелось уже в начале своего эпоса дать бенефис великому Бернхарду Гёцке. В этих совершенно языческих песнях Зигфрид проникает в сокровищницу Нибелунгов, где эти подземные карлики "куют короны для владыки ледяных великанов" и убивает Альбериха. Получив сокровища, мечь, шапку-невидимку и проклятие заодно. Эти эпизоды отчётливо похожи по стилистике на советскую сказку про Кощея Бессмертного, почти уверен, что было прямое влияние. Кстати, в абсолютно христианской "Песне" автор вообще с трудом понимает, кто такие Нибелунги и в чём там дело.
И пока Зигфрид едет в замок, на встерчу своей судьбе, Кримхильда видит кошмары (Сон Кримхильды, снятый специально для фильма великим авангардистом Вальтером Руттманом - пожалуй высшая точка картины. Уникальный пример экспрессионистской анимации). Кримхильда первого фильма - скорее медиум. Она принимает сигналы, но не способна ни осознать их значение, ни изменить предначертанное. Она - женственность цивилизованная, окультуренная, подчиняющаяся правилам. И тем сильнее контраст с Брюнхильдой.
Вполне в соответствии с сюжетом "Песни" брат Кримхилды Гунтер готов дать сестру в жёны только в обмен на помощь в сватовстве к "королеве Исландии" Брюнхильд. В "Песне", естественно, полностью отсутствует информация о том, что Брюнхильд - мятежная валькирия, изгнанная Одином, что она воин и маг в одном лице. И что у неё с Зигфридом в изначальных вариантах саги была любовная связь, которую прервала аменизия Зигфрида, выпившего волшебный напиток. Для зрелого средневековья этот персонаж - просто необычно сильная феодалка, которую нужно обломить для нормализации ситуации. Ланг возвращает этому образу мифическую глубину. Поход Зигфрида с бургундцами в царство Брунхильд - это поход в территорию языческих, изначальных сил. И победа Гунтера - это победа обманщика, стравившего двух существ из героической эпохи в своих целях. Это победа цивилизации.
Основной эпизод фильма - вовсе не сватовство, и не последовавшая затем вражда королев, закончившаяся убийством. Главный эпизод - брачная ночь.
В поэме этот мерзкий эпизод старательно заретуширован. Зигфрид одев шапку-невидимку побеждает в борьбе и скручивает Брунхильд, но спит с ней всё равно Гунтер. Однако в более старых вариантах германской версии легенды всё сказано прямо, Зигфрид насилует Брунхильду. Точка. Потеря девственности есть потеря силы. Ланг достаточно бескомпромисен, что-бы решить эпизод так. И дальнейшие кровавые события становятся результатом этого факта.
Вызывает восхищение то мастерство, с которым Ланг раскрыл суть внешне романтической и пристойной легенды. Вернув ей архаичную мрачность и жестокость.
Практически не меняя визуального ряда, Ланг тотально изменяет ощущение от замка и от его обитателей. Когда в конце Кримхильда, вернее её тело, почему-то оставшееся жить после её глупого поступка и после предательства её родного брата, поворачивается и уходит от трупов убитого в спину Зигфрида и покончившей с собой возле его тела Брунхильды - то окружающий её замок Вормс внешне не отличается от того замка света, который был показан в начале. Но по сути это уже замок полной тьмы.

Гениальный фильм. Гениальный сценарий. Гениальный визуальный ряд (даже Метрополис  хуже). Гениальные актёры.
Резюме: неужели не ясно?

170: Фриц Ланг - Нибелунги: Месть Кримхильды

Вторая часть эпоса начинается с зимы. Если в тексте "Песни" между событиями прошло много лет, то тут всё более скомпованно. Совсем немного времени прошло с момента, как Хаген Тронье по приказу короля убил в спину Зигфрида. У безутешная вдова вынуждена каждый день наблюдать убийцу своего мужа, ходящего с мечом, взятым с тела. Но её браться отказываются выдать убийцу, скованные "понятиями чести". Хотя на деле Ланг реализует тему Тронье опять же иначе, чем анонимный автор "Песни". Хаген фильма - опора государства, герой на службе, умный, опытный и совершенно незаменимый. Фактически он и есть истинная власть королевства. Он не правит, но контролирует служа. И мнение Кримхильды по сути никого реально не волнует, часть персонажей понимает, что натворил король, но это понимание ничем реальным не заканчивается. А Кримхильда наоборот, резко повзрослела после первой части. Здесь нужно отметить игру Маргарет Шён, буквально превратившей свою героиню из милой пассивной девочки в клинок в женском обличии. Это не постмодернистские игры на тему мести в духе Убить Билла, это действительно эпическое произведение о женщине, готовой ради мести на всё. Кримхильда уже мертва, но её тело не упадёт, пока она не увидит труп Тронье. И если сперва она ещё останавливается, не готовая убивать своих братьев, защищающих цель, то по мере развития сюжета она становится абсолютно беспощадной. Можно вспомнить, что её прототип, Гудрун, в сагах кормила своего мужу Атиллу, перед его убийством, мясом его и её детей. Но в сагах она всё равно не обратила своего оружия на братьев, для клановой системы это было немыслимо. В средние века из убийцы Атиллы Гудрун\Кримхильда стала его союзником. А вся её ярость обрушилась на её семью.
Здесь сделаю небольшое отступление. Между текстом "Песни" и фильмом Ланга есть ещё одно огромное различие. И это различие называется Атилла. И его гунны. Дело в том, что для анонимного автора "Песни" события пятого века совершенно незнакомы, он банально не в курсе, кем были гунны и что творилось в Европе в момент их нашествия. Поэтому Атилла\Этцель в его описании превратился в куртуазного и цивилизованного монарха, с славным двором, множеством рыцарей и дам в услужении. Правда он там язычник, но язычник можно сказать цивилизованный и культурный, соблюдающий принципы веротерпимости и даже косвенно признающий правоту христианства.
В тоже время скандинавские версии данного эпоса основываются на легендах франков, очень хорошо запомнивших вторжение в Галлию.
Реальный замок Вормс, бывший в начале пятого века частью королевства бургундов на территории современной Германии, был снесён наступающими на Галлию гуннами. В последствии бургунды были союзниками римского полководца Аэция и короля вестготов Теодориха в войне против войска Атиллы. На территории Галлии и современной Франции они и получили своё новое королевство, в последствии поглощённое франками.

Ланг полностью проигнорировал описание империи Атиллы из "Песни", построив визуальный ряд на основе описаний римских историков и географов. Основным источником, судя по всему, послужили записки Приска Панийского, участвовавшего в византийском посольстве в центр империи Атиллы, когда по приказу императора Феодосия его царедворец Максимин пытался заключить мир. А другой царедворец - организовать убийство Атиллы:) В итоге орда Атиллы показана так, как её видели шокированные римляне, гигантская территория без городов, столица как огромная стоянка из землянок и деревянных домов, посреди всего этого - гигантский дворец, где постоянно идут дикие пиры во славу вождя. И сами гунны, больше похожие на орков из современных компьютерных игр. Орда. Дикая, неуправляемая, хотя ей служат и цивилизованный люди. Отдельно отмечу Рудольфа Клейн-Роге, его игра в роли Атиллы просто замечательна. Он играет существо с внешностью животного но высоким интеллектом.


И вот в этих декорациях и разыгрывается эта история о мести. Кримхильда выходит замуж за Атиллу, стремясь получить необходимую для возмездия власть. Родив ему сына, она уговаривает его пригласить на празднование Солнцестояния её братьев. Не собираясь убивать их всех, только ради одного человека.
И дальше мы наблюдаем пожалуй самую мощную бойню, какую я видел в немом кино. Настоящая симфония разрушения, каждый шаг персонажей неизбежно ведёт к резне. И если автор "Песни" ко второй части поэмы напрочь забыл о том, что бургунды собственно виновны и их есть за что убивать, воспевая их как храбрых воинов сражающихся против превосходящей силы и целиком обвиняя в происходящем "одержимую дьяволом" Кримхильду, то Ланг снова снимает объективно. Половину фильма занимает ожесточённая осада дворца Атиллы, и в ней вновь проявился талант Ланга к масштабным разрушениям. Замкнутое пространство, горы трупов, горящий дворец. И Фолькер, поющий среди этого хаоса свою последнюю песню.
Кстати, в финале поэму торжествующую Кримхильду убивает возмущённый рыцарь. Здесь - она сама умирает убив всех своих братьев и добравшись до Тронье. Собственно после событий в живых остаётся только Атилла, весьма поражённый разгулом страстей у "цивилизованных" народов. Весь юмор в том, что прототипом Гудрун\Кримхилды судя по всему была та девушка, в разных источниках названная Ильдико или Хильдегард, после свадьбы с которой умер Атилла. Германские легенды сразу объявили её франкской или бургундской принцессой, отомстившей так Атилле. Хотя более серьёзные источники сообщают, что он умер сам от кровоизлияния.

Резюме:
Очень жёсткая, серьёзная и масштабная картина. Шедевр.

ПыСы

В статье о "Нибелунгах" Tea фон Гарбоу пишет, что в своем сценарии она старалась "подчеркнуть неумолимость искупления, которое влечет за собой совершенный грех". В "Усталой смерти" Рок управляет действиями тиранов, IB "Нибелунгах" - анархическими вспышками разбушевавшихся инстинктов и страстей. Стремясь подчеркнуть, что гибельный Рок управляет этими страстями, сюжет фильма обнажает связь между причинами и следствиями. Начиная с того, как умирающий дракон движением хвоста сбрасывает зловещий лист на спину Зигфриду, и кончая добровольным самосожжением Аттилы(явный глюк Кракауэра), все события предопределены. Внутренняя необходимость управляет гибельным течением любви, ненависти, ревности и жажды мести. Хаген - посланник Судьбы. Достаточно его сумрачного присутствия, чтобы удача прошла стороной и восторжествовало предначертанное. С виду он послушный вассал Гюнтера, но всем своим поведением доказывает, что под этой личиной покорности таится неуемная жажда власти. Предвосхищая хорошо известный тип нацистского вождя, этот экранный образ увеличивает мифологическую плотность мира "Нибелунгов" - плотность, непроницаемую для просвещения или для христианской истины. Вормский собор, который довольно часто появляется в "Зигфриде", всего лишь немой, чисто декоративный фон.

Эта драма судьбы разворачивается в сценах, которые стилизованы под живописные полотна прошлых веков. Сцена, где Зигфрид скачет на коне в сказочном лесу, выстроенном в павильоне, живо напоминает "Великого Пана" Бёклина. Удивительно то, что вопреки несколько нарочитой красоте и известной старомодности даже для 1924 года эти кадры и поныне производят сильное впечатление. Причина тому - их впечатляющая композиционная суровость.

Отказавшись от красочного стиля оперы Вагнера или какой-нибудь психологической пантомимы, Ланг намеренно пустил в дело эти завораживающие декоративные композиции: они символизируют Рок. Неумолимая власть Судьбы эстетически преломилась в строгой соразмерности всех элементов целого, в их ясных пропорциях и сочетаниях.

В фильме много изощренных и эффектных деталей: чудесные туманные испарения в эпизоде с Альбериком, волны пламени, стеной обступившие замок Брунгильды, молодые березки у источника, где убили Зигфрида. Они живописны не только сами по себе; у каждой особая функция. В фильме много простых, громадных и величественных строений, которые, заполняя весь экран, подчеркивают пластическую цельность картины. Перед тем как Зигфрид со своими вассалами въедет во дворец Гюнтера, их крошечные фигурки появятся на мосту у самой экранной рамки. Этот контраст между мостом и лежащей под ним глубокой пропастью определяет настроение целого эпизода.

В других кадровых композициях человеческим существам отведена роль аксессуаров древних ландшафтов или гигантских строений. Дополняя орнаменталистику кадровых композиций, древний орнамент испещряет стены, занавеси, потолки, одежды. Их в "Нибелунгах" очень много. В "Зигфриде" есть "Сон о соколах" Кримгильды - короткая вставка, выполненная Руттманом. Перед нами обыкновенная мультипликация геральдического знака, где в ритмичном движении изображены два черных сокола и белая голубка. Нередко и сами актеры превращены в орнаментальные фигуры. Так, в парадной зале Гюнтера король со свитой окаменело, точно статуи, сидят в симметрично расставленных креслах. Камера даже злоупотребляет этим приемом. Когда Зигфрид впервые появляется при дворе бургундов, он снят сверху, дабы оттенить орнаментальную пышность церемонии*.

Эти художественные ухищрения внушают зрителю мысль о неотвратимой силе Судьбы. Подчас люди (обычно рабы или вассалы) низводятся до орнаментальных деталей, подчеркивая всемогущество единодержавной власти. Челядь Гюнтера поддерживает руками пристань, к которой причаливает Брунгильда: стоя по пояс в воде, слуги напоминают ожившие кариатиды. Но особенно замечателен кадр с закованными карликами, которые служат декоративным пьедесталом для гигантской урны, где хранятся сокровища Альберика: проклятые своим господином, эти порабощенные существа превращены в каменных идолов. Перед нами полное торжество орнаментального над человеческим. Неограниченная власть выражается и в тех привлекательных орнаментальных композициях, в которых расположены люди.