|
|
Пишет Чухонская Пиявка (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} hyperion)@ 2019-10-04 21:38:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
| Entry tags: | сны |
Спящие города, что говорят во снах (29.09)/Тени и пламя (01.10)
Спящие города, что говорят во снах
(29.09)
(29.09)
Мы с братом идём в сторону Парижа по берегу реки.
Ночь. Туман.
Маленькие острова, заросшие деревьями.
Появляется огромный тюллень, но он совсем не агрессивен. Думаю о том, что морж такого размера мог бы напасть.
Говорю, что это удобный путь. Можно так и оставлять машину у гостиницы, из которой мы вышли, и идти здесь. Или ехать на поезде, параллельно идут пути.
Входим в центр. Он пуст и состоит из угрожающе выглядящих каменных зданий, одновременно архаических и современных. Похож скорее на Петербург и Берлин одновременно. Река распадается на каналы, между ними - остров кладбище, как в Венеции. Остров мёрвых. Пытаюсь зайти в него, черех мост, ворота закрыты, но видно, что в большом холле готовятся к пиру. Явно поминки. Вспоминаю, что буду там работать, в течении недели, по три часа вечером. Для этого и шли. Но есть ещё второе место, где буду подрабатывать днём, на осмотр города останется утро.
Идём искать вторую работу. В огромном и пустом подземном переходе вдруг видим открытый клуб. Судя по плакатам там концерт нацистской музыки. Заходим. Бритая толпа, свастики на сцене, всё стандартно. Группа играющая громкий и быстрый oi уходит, и внезапно на сцену выходит темнокожая девушка с двумя музыкантами, чьи лица скрыты. Её белое платье прозрачно, она почти обнажена. Воцаряется мрачное, угрожающее молчание, под которое начинает играть очень красивая музыка. Текст на испанском, неожиданно знакомый.
Sexo a la Luna, Sexo a la Luna
y agua para el Sol
Моя любимая песня Ô Paradis, только музыка изменена.
Удивительно, но скины не нападают, хотя явно шокированы.
Выходит ведущий, благодарит группу, называя её подлинно консервативным авангардом, и вызывает на сцену Ле Пена, оказывается это его мероприятие. Перечисляет его награды и достижения, словно речь идёт о шоумене. Ле Пен выходит в клоунском костюме. Юрис наклоняется ко мне и шепчет что ему это явно идёт. Всё становится очень похоже на видео последней Поп-Механики
Тихо уходим из клуба. Просыпаюсь, пытаясь вспомнить, как звучала там песня.
Днём делаю то, что давно откладывал. Ищу текст. Группа не очень популярная, переводов нет, только оригинал на испанском. Прогоняю через автоматический перевод. Дэмиен поёт про реку времени, любовные письма как бумажные кораблики и спящие города, что говорят во снах.
Ночь. Туман.
Маленькие острова, заросшие деревьями.
Появляется огромный тюллень, но он совсем не агрессивен. Думаю о том, что морж такого размера мог бы напасть.
Говорю, что это удобный путь. Можно так и оставлять машину у гостиницы, из которой мы вышли, и идти здесь. Или ехать на поезде, параллельно идут пути.
Входим в центр. Он пуст и состоит из угрожающе выглядящих каменных зданий, одновременно архаических и современных. Похож скорее на Петербург и Берлин одновременно. Река распадается на каналы, между ними - остров кладбище, как в Венеции. Остров мёрвых. Пытаюсь зайти в него, черех мост, ворота закрыты, но видно, что в большом холле готовятся к пиру. Явно поминки. Вспоминаю, что буду там работать, в течении недели, по три часа вечером. Для этого и шли. Но есть ещё второе место, где буду подрабатывать днём, на осмотр города останется утро.
Идём искать вторую работу. В огромном и пустом подземном переходе вдруг видим открытый клуб. Судя по плакатам там концерт нацистской музыки. Заходим. Бритая толпа, свастики на сцене, всё стандартно. Группа играющая громкий и быстрый oi уходит, и внезапно на сцену выходит темнокожая девушка с двумя музыкантами, чьи лица скрыты. Её белое платье прозрачно, она почти обнажена. Воцаряется мрачное, угрожающее молчание, под которое начинает играть очень красивая музыка. Текст на испанском, неожиданно знакомый.
Sexo a la Luna, Sexo a la Luna
y agua para el Sol
Моя любимая песня Ô Paradis, только музыка изменена.
Удивительно, но скины не нападают, хотя явно шокированы.
Выходит ведущий, благодарит группу, называя её подлинно консервативным авангардом, и вызывает на сцену Ле Пена, оказывается это его мероприятие. Перечисляет его награды и достижения, словно речь идёт о шоумене. Ле Пен выходит в клоунском костюме. Юрис наклоняется ко мне и шепчет что ему это явно идёт. Всё становится очень похоже на видео последней Поп-Механики
Тихо уходим из клуба. Просыпаюсь, пытаясь вспомнить, как звучала там песня.
Днём делаю то, что давно откладывал. Ищу текст. Группа не очень популярная, переводов нет, только оригинал на испанском. Прогоняю через автоматический перевод. Дэмиен поёт про реку времени, любовные письма как бумажные кораблики и спящие города, что говорят во снах.
Тени и пламя
(01.10)
(01.10)
Захожу в сквер Пумпура со стороны Дома Единства. Лето. День. Быстро шагаю мимо старой "тарелочки", места сбора молодёжи в девяностые и нулевые. Останавливаюсь, снова увидев толпу.
Знакомые лица. Знакомое место. Уже открыты двухлитровые бутылки пива. Подхожу, здороваюсь, спрашиваю, что происходит? Уже десять лет при каждом приезде на родину моё настроение неизменно портится при виде пустых скамеек в сквере. Старая компания выросла, новых не появилось. Лишний раз стараюсь не проходить мимо.
Никто не отвечает. Только Цыпа явно рад моему появлению. Он говорит, что я изменился и повзрослел. Я тоже говорю, что он сильно изменился, так как он сидит между скамейками в палатке с прозрачным входом, у него длинные волосы и лента на голове как у хиппи. Я сильно удивлён, он всегда был убеждённым панком.
Над нами пролетает вертолёт. Зависает и падает на место, где должна быть школа. Но там жилые дома. Огромный взрыв, столб пламени, бегу в пострадавший дом вытаскивать людей. Из первой квартиры выходят сразу. Во второй две полуодетые женщины, возмущённые вторжением и не обращающие внимание на пламя за окном. С трудом убеждаю их выйти. Вывожу к скверу и понимаю, то компания так и стоит, как тени, не меняя поз. Кричу им что один не справлюсь и нужно помочь. Снова вбегаю в дом. Жара стала сильнее, как и тьма от дыма. Вижу дверь сбоку, выбиваю её и оказываюсь в огромном помещении с маленькими кроватями в которых спят младенцы. Ясли. Огонь уже вырывается из окон, скоро здесь всё будет пылать. Начинается паника, я никак не успею их всех вынести в одиночку.
Хватаю сразу трёх младенцев, с ужасом думая что убью их если уроню. Выношу через дым на улицу. Кладу на асфальт и поворачиваюсь к тусовке собираясь покрыть их матом.
Внезапно осознаю: это всё неправильно. Ясли в одном помещении с жилыми квартирами, причём на месте где должна быть школа. Младенцы под ногами не плачут и выглядят куклами. Но главное - толпа на "тарелочке" не замечает ни меня, ни пожара, словно застыв.
Декорации начинают рушиться. Мимо проезжает старая, потёртая машина дизайна семидесятых с уродливым мужиком за рулём. На ней наклейка UKIP, совершенно неуместная в Даугавпилсе. Звучит голос по радио, видимо из машины. Там говорят о преступной политике либдемов.
Эта последняя капля абсурда, выкидывает меня из сна. В реальности вспоминаю: Цыпа умер в середине нулевых. Как честный панк, от алкоголя. Его дом вскоре расселили и он долго стоял пустым. Мы в нём один раз жутко напились поминая его, и лестничная клетка с корридорами выглядели как горящее здание в этом сне. Ещё вспомнил, что недавно всплыли наши фотографии из четвёртого года. Проверяю - лица и одежда у компании идентичны, мне приснилась именно фотография. Только Цыпа на ней выглядел собой.
Знакомые лица. Знакомое место. Уже открыты двухлитровые бутылки пива. Подхожу, здороваюсь, спрашиваю, что происходит? Уже десять лет при каждом приезде на родину моё настроение неизменно портится при виде пустых скамеек в сквере. Старая компания выросла, новых не появилось. Лишний раз стараюсь не проходить мимо.
Никто не отвечает. Только Цыпа явно рад моему появлению. Он говорит, что я изменился и повзрослел. Я тоже говорю, что он сильно изменился, так как он сидит между скамейками в палатке с прозрачным входом, у него длинные волосы и лента на голове как у хиппи. Я сильно удивлён, он всегда был убеждённым панком.
Над нами пролетает вертолёт. Зависает и падает на место, где должна быть школа. Но там жилые дома. Огромный взрыв, столб пламени, бегу в пострадавший дом вытаскивать людей. Из первой квартиры выходят сразу. Во второй две полуодетые женщины, возмущённые вторжением и не обращающие внимание на пламя за окном. С трудом убеждаю их выйти. Вывожу к скверу и понимаю, то компания так и стоит, как тени, не меняя поз. Кричу им что один не справлюсь и нужно помочь. Снова вбегаю в дом. Жара стала сильнее, как и тьма от дыма. Вижу дверь сбоку, выбиваю её и оказываюсь в огромном помещении с маленькими кроватями в которых спят младенцы. Ясли. Огонь уже вырывается из окон, скоро здесь всё будет пылать. Начинается паника, я никак не успею их всех вынести в одиночку.
Хватаю сразу трёх младенцев, с ужасом думая что убью их если уроню. Выношу через дым на улицу. Кладу на асфальт и поворачиваюсь к тусовке собираясь покрыть их матом.
Внезапно осознаю: это всё неправильно. Ясли в одном помещении с жилыми квартирами, причём на месте где должна быть школа. Младенцы под ногами не плачут и выглядят куклами. Но главное - толпа на "тарелочке" не замечает ни меня, ни пожара, словно застыв.
Декорации начинают рушиться. Мимо проезжает старая, потёртая машина дизайна семидесятых с уродливым мужиком за рулём. На ней наклейка UKIP, совершенно неуместная в Даугавпилсе. Звучит голос по радио, видимо из машины. Там говорят о преступной политике либдемов.
Эта последняя капля абсурда, выкидывает меня из сна. В реальности вспоминаю: Цыпа умер в середине нулевых. Как честный панк, от алкоголя. Его дом вскоре расселили и он долго стоял пустым. Мы в нём один раз жутко напились поминая его, и лестничная клетка с корридорами выглядели как горящее здание в этом сне. Ещё вспомнил, что недавно всплыли наши фотографии из четвёртого года. Проверяю - лица и одежда у компании идентичны, мне приснилась именно фотография. Только Цыпа на ней выглядел собой.
