Не князь ли тьмы меня лобзанием смутил?
Не сам ли Аваддон, владыка звездных сил,
Крылами к моему склонился изголовью
И книгу мне раскрыл, написанную кровью:
"О, горе, горе… Вавилон еще не пал…
Час гнева Божьего ужели не настал?
Кто в броне огненной, в пурпурной багрянице,
Отважный вступит в бой с Великою Блудницей?
Иссяк источник вод, горька звезда-Полынь,
Ты - ветвь иссохшая, прах выжженных пустынь".

Я меду внял речей лукавых и надменных,
Я книгу прочитал деяний сокровенных,
Я, всадник, острый меч в безумье обнажил,
И Ангел Аваддон опять меня смутил.
Губитель прилетел, склонился к изголовью
И на ухо шепнул: "Душа убита кровью…"

1911

Откровение св. Иоанна гл. 25

Когда безгрешный серафим
Взмахнет орлиными крылами,
Небесный град Иерусалим
Предстанет в славе перед нами.

Ни звезд, ни солнца, ни луны.
Светильник града - Ангел Божий…
У городской его стены
Двенадцать мраморных подножий.

Смарагд, и яспис, и вирилл.
Богатствам Господа нет счета…
Но сам архангел Гавриил
Хранит жемчужные ворота.

Я знаю: жжет святой огонь,
Убийца в град Христов не внидет,
Его затопчет Бледный Конь
И царь царей возненавидит.

1911

***
Давно вечерняя легла на землю тень.
Минул еще один невозвратимый день.
Ночь одинокая полна моей печали.
Вчера молитвы мы сердечные читали.
Вчера еще был свят нерукотворный храм
И жертвенников дым струился к небесам,
Сегодня немощны в бессилье праздном руки…
О, дни позорные благочестивой скуки!
О, ночи долгие без гнева и любви!
Я счастлив был, когда в пыли, в грязи, в крови,
Певец непризнанный и вождь непобежденный,
Вином отравленным, как мальчик, опьяненный,
Я дерзко колебал ветхозаветный трон…
Меня приветствовал победный шум знамен,
Мне душу тешили кровавые забавы,
Я не искал венка завистливого славы,
Я клевету друзей безмолвно презирал
И честного врага перчатку поднимал…
Грозы безвременной последние раскаты!
Звеня разбился меч о царственные латы.
Ярмо постыдное уныло я влачу
И горько жалуюсь и тайно трепещу…
И дни мои бегут чредою незаметной,
Как тени облаков во мгле передрассветной.

1911

Терцины

Я вижу дней моих отображенье,
Развернут свиток медленной рукой.
И нет душе желанного забвенья…

О, бесов памяти мятежный рой!
О милые, безжалостные тени!
Смутили вы заслуженный покой.

Скрипят шаги. Колеблются ступени.
Визжат, качаясь ставни за окном.
Вся ночь полна бесовских наваждений.

И кто-то в дверь мою стучится костылем.
Вот зеркало моих воспоминаний,
Рожденных ночью, погребенных днем.

Решений нет. Но нет и колебаний…
Жизнь - мелкий и докучливый обман,
Ложь навсегда утраченных желаний.

Я не призван. Был ли я хоть зван?
Не я ли сам рукою дерзновенной
Замыслил бросить перстень в океан?

Я побежден. Я победитель пленный…
Я видел снег заоблачных вершин,
А ныне ниц лежу, как раб смиренный.

Но в мире есть Судья и Господин.
Христос - любовь. Голгофа - искупленье.
Мы - ветви. Он - лоза. Он - Божий сын.

Я верю: грешникам Его прощенье…

1911

***
На полу игрушки:
Безухий мишка.
Безногая кошка,
И стойкий оловянный солдатик,
И пушка.
Прильнув к окошку,
Маленький мальчик Вадик
Шепчет розовыми губами:
"Дождик, дождик, перестань,
Мы поедем на Йордань…"
А из-под мышки
Кукла Аришка
Улыбается фарфоровыми глазами…
И дождик в саду не переставая
Шуршит листами.

***
Сеял осенний дождик,
За гробом шел попик
В поношенной рясе.
Звенело стекло,
Жалобно пело
Вино.
О чем оно пело?
Об осени, о дожде,
О чужих,
Не моих ли
Равнодушных, осенних,
Ранних
Похоронах?

***
Любовница и верная жена,
Ты друг, ты мать, сестра и королева,
Ты для меня не женщина, а дева,
Но волей высшею ты в жены мне дана.
Ты прелестью греховною полна,
В грехе зачатая, грехом святая Ева.
В дни благочестия, смиренья или гнева,
В дни похоти и тяжкого вина,
Ты -я. Ты зеркало моей души несчастной.
Будь сложной. Будь простой. И будь бесстрастной.

***
В твоих изменчивых глазах
Играют радужные краски -
Очарованье женской ласки,
Девичества невинный страх,
Разгула буйного размах,
Мещанство карнавальной маски
И все любовные развязки,
И весь любовный альманах.
В твоих обманчивых глазах
Играют радужные краски.
Так на далеких кораблях,
В чужих краях, в чужих морях
Блеснет волшебная оснастка.

***
Я шел, шатался,
Огненный шар раскалялся…
Мостовая
Пылала
Белая пыль
Ослепляла
Черная тень
Колебалась.
В этот июльский день
Моя сила
Сломалась.
Я шел, шатался
Огненный шар раскалялся…
И уже тяжкая подымалась
Радость.
Радость от века, -
Радость, что я убил человека.

***
У него румяные щеки
И рыжая борода.
Он косоглазый, всегда
Дает мне уроки:
Как жить, как веровать, как любить,
Как человека убить,
Как надо солгать
И когда можно правду сказать.
Он все знает…
Он хромой
И приплясывает, когда поучает.
Но он скрывает,
Кто он такой.
А слушаю его и смеюсь…
Я его, косоглазого, не боюсь,
Я его, хромого, перекрещу,
Я ему румяному, не прощу
Его разумные поученья,
Благословенья,
И утешенья,
И отеческую любовь,
И кровь,
Ту кровь, которую я пролить не посмел,
Не посмел,
Потому что он этого не хотел…

***
Он дернул меня за рукав:
"Скажи - ты веришь?"
Я пошел вперед, промолчав,
А он лохматый:
"Ты лицемеришь!"
А он рогатый:
"Ты лгать умеешь!"
А он хвостатый:
"Молиться смеешь!"
А он смердящий:
"В святые метишь!"
А он гремящий:
"Ты мне ответишь!"
На улице зажглись поздние фонари,
Нависли серые крыши…
Я пошел тише
И вдруг услышал:
"Умри!.."

***
Нет родины - и все кругом неверно,
Нет родины - и все кругом ничтожно,
Нет родины - и вера невозможна,
Нет родины - и слово лицемерно,
Нет родины - и радость без улыбки,
Нет родины - и горе без названья
Нет родины - и жизнь как призрак зыбкий,
Нет родины - и смерть как увяданье…
Нет родины. Замок висит острожный,
И все кругом ненужно или ложно…

***
В церкви холодно и темно.
Мадонна улыбается кротко,
Резная решетка
Закрывает окно.
В углу седая старуха
Кашляет глухо.
Мои шаги одиноки,
Своды высоки,
И далекий
Город сонно вздыхает…
Моя душа оживает,
И я пытаюсь молиться:
"Господи, дай укрепиться
За этой запертой дверью
Неверью
Сомненью
И отрицанью.
Ведь спасенье
Только в кощунственном покаянье…"

***
Когда принесут мой гроб,
Пес домашний залает
И жена поцелует в лоб,
А потом меня закопают.
Глухо стукнет земля,
Сомкнется желтая глина,
И не будет уже того господина,
Который называл себя: я.
Этот господин в котелке,
С подстриженными усами.
Он часто сидел между нами
Или пил в уголке.
Он родился, потом убил,
Потом любил,
Потом скучал,
Потом играл,
Потом писал,
Потом скончался.
Я не знаю, как он по имени назывался
И зачем свой путь совершил.
Одним меньше. Вам и мне все равно.
Он со всеми давно попрощался.
Когда принесут мой гроб,
Пес домашний залает
И жена поцелует в лоб,
А потом меня закопают.
Глухо стукнет земля,
Сомкнется желтая глина,
И не будет того господина,
Который называл себя: я…

***
Он присел ко мне на кровать
И взял мою руку:
"Я пришел тебе рассказать
Про твоего внука.
Когда ты умрешь, он родится.
Он будет такой, как ты,
Но он будет в церкви молиться
И соблюдать все посты.
Он будет, как ты.
А когда он умрет, родится
Его двойник, его внук,
И он опять приобщится
Тех же, твоих же, мук.
Лучше бы ему не родиться,
Ибо жизнь твоя повторится,
Пока должное не свершится,
Пока человек не спасется.
Пока не замкнется
Начертанный круг".

1913
Я не верю. Я не знаю.
Я камин свой зажигаю,
Освещаю темный лик . . .
Где пугливый мой двойник ?
Я один. Нет никого . . .
Это сердца моего
Фотография живая.

***

Сегодня он ко мне пришел,
Пришел нежданный,
Я не заметил, - он вошел,
Как гость незванный.
Я слышал звук его шагов,
Не верил звуку . . .
Я поднял голову, взглянул,
Он, темный, молча протянул
Мне руку.
И я узнал его тот час
По блеску глаз.
Его узнал я по глазам,
По ненавистным мне глазам:
То был я сам . . .

***

Дай мне немного нежности:
Сердце мое зарыто. . .
Дай мне немного радости:
Сердце мое зарыто . . .
Дай мне немного кротости:
Сердце мое, как камень . . .
Дай мне немного жалости:
Я весь изранен . . .
Дай мне немного мудрости:
Моя душа опустела . . .
Дай мне немного твердости:
Моя душа отлетела . . .
Или благослови мою смерть! . . .
***

У него нет тела,
Но он не бестелесный,
Он не черный, не белый,
Не серый,
Не человек и не бес.
Он мутный,
Уютный,
Домашний,
Не страшный
Не мучитель,
Не утешитель
И не хранитель,
Не человек и не бес.
Он – я. Он мой никому не известный,
До гроба вечный сожитель.
***

В горах оливковая роща,
У моря камень и песок.
И пламень ярче, вера проще,
Как прост обманчивый челнок.
В тени полуденной платана
Фонтана звонкая струя . . .
Незаживающая рана
Душа погибшая моя.
***
Не обернись. Не обернись . . .
Он за твоей спиной.
Скорее молись, молись, молись,
К столу зеленому пригнись
И заслонись рукой.
Он дышит жарко над тобой,
И вот он жесткой бородой
Щеки твоей коснулся,
Он над тобой нагнулся . . .
К столу зеленому пригнись,
Не обернись, перекрестись . . .
Круг меловой – заклятье.
Ведь роды родные братья . . .
Ты здесь еще, он за чертой,
За белою чертой . . .
***
ЮГ
Олеандры, орхидеи,
Раскаленный звон цикад,
Цинний душные аллеи,
Сосен южный аромат.
Под сожженную скалою
Завершенный моря круг,
И, разбрызганный волною,
Раззолоченный жемчуг.
Ночью – Пояс Ориона,
Рой огнистых светляков
И на мраморе балкона
Четкий звук чужих шагов.
Все неверно. Все ничтожно.
Все ненужно. Все темно.
И кружится безнадежно
Скучных дней веретено.

***

НА ЮГЕ
Отуманенные горы,
Опечаленный залив,
Сквозь опушенные шторы
Ветви влажные олив.
Шум прибоя однозвучный,
Шорох летнего дождя,
Отблеск ласковый и скучный
Вечереющего дня.
Ночью – бледные зарницы,
Приближающийся гром,
И крыло озябшей птицы
За незапертым окном.
Безглагольный, безмятежный
Чуждой жизни темен лик.
Я к окну, дрожа приник . . .
Что могу я, гость незваный ?

***

Маленький, зелененький,
Быстренький, веселенький,
Он волчком кружится.
Он огня боится,
Он в щели живет.
Он меня тревожит . . .
Кто же мне поможет ?
Маленький, зелененький,
Он меня убьет . . .

***

Одно неверное движенье,
Негромко сказанное слово . . .
И вот душа уже в смятенье
И разлюбить тебя готова.
Не так расстегнутое платье,
Не так протянутые руки . . .
И вот уже твои объятья –
Источник безнадежной суки.
Любовь не значит сожаленья,
Любовь не значит состраданья.
Бровей неясное волненье,
Руки несмелое пожатье . . .
И вот в душе моей молчанье
И холодны мои объятья .
Любовь не значит состраданья,
Любовь не значит сожаленья.
Одно несказанное слово . . .
И гаснет робкое желанье.
И вот душа уже в смятенье
И разлюбить тебя готова.
***

Гильотина -
Острый нож?
Ну так что ж?
Не боюсь я гильотины,
Я смеюсь над палачом,
Над его стальным ножом.
Гильотина - жизнь моя,
Каждый день казнят меня…
Каждый день два господина
В старомодных сюртуках
У меня сидят в гостях,
А потом за дверь выводят,
Крепко за руки берут
И под острый нож кладут.
В этом жизнь моя проходит…
И на казнь, как в балаган,
В воскресенье люди ходят.
Гильотина -
Острый нож?
Ну так что ж?
Я сейчас допью стакан…
Пусть на казнь меня выводят.