User Profile Friends Calendar

Below are the 6 most recent journal entries.

	2024.10.07  01.16 The Swastika in Lithuania: The Horizon of the 13th and 14th Centuries. Сегодня я, волевым решением, расширяю список изучаемых на канале символов на один из самых спорных и провокационных. На самом деле меня с подросткового возраста удивлял тот факт, что одного десятилетия в двадцатом веке хватило на полную дискредитацию символа существовавшего тысячелетия. У меня тогда одной из настольных книг была «Энциклопедия знаков и символов» и я был просто заворожён рисунком с «шумерской свастикой» из четырёх женщин с развевающимися волосами. Очень хотел тогда понять значение этого знака, но никакого сопутствующего текста не сохранилось. Через десятилетия попробовал изучить вопрос. Скачал «Историю свастики с древнейших времён и до наших дней» Уилсона, дочитал до большого эссе «Крест без распятого» от переводчика Анатолия Москвина. Сильно удивился некоторым моментам и потом вдруг осознал что это тот самый некромант. И что в удивившие меня моменты он буквально проговаривается. Вообщем после столь интересного опыта я очень долго не приближался к данной теме. Десятилетия в двадцатом веке вполне хватило для превращения этого символа в маяк, привлекающий довольно специфических личностей и особого желания нырять дальше у меня не осталось. Но несколько лет назад, при одном из возвращений на родину, я заметил в ювелирном магазине копию куршского медальона змеевика, снова заворожившего меня с первого взгляда. Возможно дело в том, что одна из линий моего рода как раз происходит из Курземе. Не люблю фантазии о генетической памяти предков, но всегда интуитивно понимал смысл балтского культа змей. Я написал тогда про это в дневнике. Затем была другая поездка, в Вильнюс, где я увидел в музее оригинал. И вот этот новый интерес к очень локальному, специфическому подвиду символа, и привлёк меня к статье, обещавшей типологизировать все литовские средневековые образцы. Сперва эта статья меня крайне разочаровала. Я пролистал её и понял что там нет ни слова про куршей и их символику, хотя это очень интересная тема, в особенности учитывая аналогии с Готланда. Эмпориум в Гробиня ведь был именно готландским, там все признаки культурных контактов. Это игнорирование особенно раздражает, учитывая использование в статье латгальского материала. Видимо укладывающегося в основную гипотезу господина Вятькевичуса. Уже думал отложить, но заметил среди иллюстраций другой знакомый артефакт, костяной топорик из оленьего рога. Я видел оригинал в замке Гедимина и тоже был впечатлён. Начал читать, и логика рассуждений вполне совпала с моей. Для топора он слишком затупленный и по сути функционировал скорее как маленький молот. Материал совершенно непрактичный, что в сочетании с местом находки явно указывает на культовый статус. Неолитические каменные топоры/молоты в северной Европе традиционно асоциировались с Громовержцем, и по словам Вятькевичуса в литовском фольклоре есть указания на то, что Перкунас не пользовался железом. Но я не могу сам это с уверенностью утверждать, пока сам не найду примеры этого фольклора. В любом случае аргументы за символ власти и инструмент, использовавшийся в жертвоприношениях, выглядят очень даже убедительно. Другой находкой в том же культурном контексте стал украшенный свастиками хомут, по мнению автора связанный с ритуальным комплексом зафиксированным в позднем литовском фольклоре связанным со свадьбами. По его словам в народных сказках и легендах со свадебной функцией опять таки связан Перкунас. Находки из замка в Кернаве и на горшках для кремации визуально интересны (особенно вариант с цветком в центре свастики) но не добавили никакой новой информации, кроме явной связи с огнём. Зато они не усложнили картину, в отличии от доблестно проигнорированного куршского материала. И выводы из всего получились достаточно ясными - это уникальный литовский религиолект, далёкий от всех солярных ассоциаций. Но связанный с громовержцем и, возможно, божественным Кузнецом как воплощением огня. Только есть одно но. Буквально всё перечисленное, от свастики как символа до освящения свадеб, подходит и к Тору. Vykintas Vaitkevičius (Статьи) The Swastika in Lithuania: The Horizon of the 13th and 14th Centuries. [Файлом с телеги]

	2024.04.28  19.18 Lithuania Ascending: A Pagan Empire within East-Central Europe, 1295–1345 На этой неделе я опять выбрал себе для чтения книгу про родную сторону Балтики. То есть про Литву, от латвийской традиции, к сожалению, остался только поздний фольклор. Он тоже интересный и я до него обязательно доберусь, но сейчас я пытаюсь разобраться в базовых принципах балтской религии. И в этом мне может помочь только литовская традиция, как единственная уцелевшая до нового времени. Я уже выкладывал тут сборник поздних источников, собранный Филиппом Янгом и структуалистский анализ литовской религии в целом от Альгирдаса Греймаса. Однако из этих книг оказалось невозможно понять главную загадку: как именно получилось, что почти в центре Европы долгое время активно действовало полноценное языческое государство? Меня этот феномен интересовал уже давно. И сразу стало очевидно, что копать нужно именно государственный культ времён Гедемина. В относительном закрытии этого белого пятна мне помогла классическая монография Стивена Роуэлла. Название не обманывает, это именно подробный анализ ключевых пятидесяти лет этой удивительной истории. Роуэлл восхищается Гедемином в первую очередь как блестящим политиком и дипломатом, умело игравшим на противоречиях соседей. Это очень прагматический подход, игнорирующий всю метафизику и анализирующий балтийское язычество просто в качестве важного фактора грандиозной политической игры между несколькими серьёзными игроками. Включавшими в себя абсолютно необходимую для существования государства упорно языческую Жемайтию. Собственно глава про религию названа очень конкретно: «Political ramifications of the pagan cult». Намёки на возможность крещения были важным козырем в рукаве во время переговоров с православными и католиками, но реальное крещение привело бы к неизбежному восстанию внутри самой Литвы. Плюс и у католиков и у православных тогда было множество внутренних конфликтов, на которых тоже можно было играть. Именно этот, подчёрнуто рациональный подход и делает книгу по настоящему интересной. Роуэлл не оставляет и камня на камне от всей романтической мифологии вокруг Ромувы и верховного Криве, спокойно указывая на то что даже у самого Петра из Дусбурга, буквально единственного источника про языческого «папу ромувского», этот могущественный духовный владыка всех балтов вообще никак себя не проявил в реально исторической части хроники. И что указанное место где должен был находится балтийский Рим в реальности было пограничной зоной бесконечной войны. Вывод Роуэлла простой - Пётр был убеждённым сторонником непогрешимости святого престола, но прямо в это время его собственный орден с Римом открыто конфликтовал. Соответственно и сам фрагмент был плохо замаскированной внутриорденской пропагандой призванной устыдить читателя высокоморальным примером со стороны непосредственного противника. Всё, что реально известно о литовском язычестве говорит о децентрализованном, локальном характере культов, когда местный военный вождь, kunigas, одновременно выполняет роль верховного жреца (применяемый тевтонами термин blutekirl выглядит подозрительно германским). При заключении мирного договора с венграми сын Гедемина Кейстут лично принёс быка в жертву, залил себя кровью и произнёс ритуальную формулу, к огромному шоку давно христианизировавшихся противников. Формулу, что характерно, он произнёс на славянском, возможно оттого что с самого начала планировал нарушить клятву покреститься в ответ на освобождение брата. Исходя из этой логики известная по источникам литовская триада верховных богов вполне могла быть культом конкретного аукштайского клана, из которого вышел Гедемин, что прекрасно объясняет всю разницу с поздними списками жемайтских локальных божеств. Роуэлл даже осторожно предполагает, что исключительная веротерпимость ранней Литвы, где всем дозволялось открыто исповедовать собственную веру и головы отрывали только перешедшим черту проповедникам, могла быть перенесением на соседей внутрилитовской традиции. Да, из параллелей с германцами нашёлся термин alkos для священной рощи. Stephen Christopher Rowell (книги) Lithuania Ascending: A Pagan Empire within East-Central Europe, 1295–1345 [файлом с телеги]

	2023.12.05  18.25 Pagans in the Early Modern Baltic: Sixteenth-Century Ethnographic Accounts of Baltic Paganism Недавно я писал про перестроечный фильм с неожиданно качественным показом позднего литовского язычества. В комментариях там даже дали ссылку на качественную версию без перевода, следовательно можно надеятся но релиз в будущем. Вспомнив про тему, ещё раз поискал книгу о которой узнал из этого интервью. В этот раз нашёл. Вообще с литовской мифологией и религией ситуация интересная. С одной стороны - источников полно, сборник «Baltų religijos ir mitologijos šaltiniai» растянут на четыре тома (скачать по идее можно тут). С другой - источники эти на множестве языков и по большей части переведены только на сам литовский, что несколько усложняет изучение вопроса. Именно эта проблема вдохновила Франциса Янга, основная цель книги - сделать доступными для англоязычных исследователей хотя-бы часть накопившихся материалов. Критерии простые, в сборнике собраны латиноязычные этнографические тексты шестнадцатого столетия. Есть и более ранние, но в целом концепция соблюдена чётко. Раннее новое время, эпицентр религиозного конфликта и его участники с обеих сторон пытаются понять феномен сохранения языческой религии на окраине Европы, используя проблему как аргумент в своей полемике. Это именно полемика, протестанты обвиняют католиков в потакании дикому крестьянству, в свою очередь Мартинас Мажвидас в предисловии к своему «Кахетезису» обвиняет в усилении культа Жемепатиса запутавшую людей реформу. Разумеется этот контекст всё усложняет. Сам Янг в предисловии перечисляет все критические аргументы против аутентичности текстов и часть этих аргументов заслуживают внимания. К примеру малая демонология и поклонение деревьям сохранялись во всей средневековой Европе, следовательно есть вероятность того, что проповедники (знавшие про репутацию Литвы как последней крестившейся земли) могли с особой суровостью писать про обряды идентичные тем, на которые закрывали глаза в Ирландии. Сам Янг явно склоняется к такой возможности и в переводе фрагментов из «Космографии» папы Пия Второго учитывает вероятность, что Иероним Пражский вырубил рощи считавшиеся формально христианскими и что когда на него жаловались великому князю Витовту, то ссылались именно на христианского бога. Одна проблема, описание этой рощи (прекрасно сопоставимое с независимыми описаниями у Яна Дуглаша) не сопоставимо по масштабам с поздними ирландскими «деревьями фей», там уровень гальского неметона. Плюс дальше говорится про страх перед восстанием и уцелевшие рощи посвящённые богам во множественном числе. Аргумент о том, что протестантские участники дискуссии видели язычество под каждым кустом, считая католические и православные культы святых фальшивым христианством тоже не подтверждается текстами. Да, кальвинист Ласицкий с одинаковой яростью обрушивается на литовских и рутенских/белорусских крестьян, но очевидно что он не путает их религию и даже из фразы что «бога пчёл Бабиласа рутенцы зовут Зосимой» совершенно не вытекает вывод, будто Бабилас это тоже святой. Отличная книга. Все тексты в билингве, два ключевых переведены целиком, остальное фрагментами. Особенно важен «Libellus de sacrificiis et idolatria veterum Borussorum, Livonum, aliarumque vicinarum gentium» Малецкого, это свидетельство прямого очевидца с подробным описанием ритуала и списком теонимов. Перевод «De diis samagitarum» Ласицкого на порядок лучше и подробнее уже выкладывавшегося тут русского. В фрагментах более ранних текстов тоже нашлось много важного. Особенно заинтересовало упоминание лосей как слуг богов у Эразма Стеллы. Он же подтверждает особый статус бузины, не вдаваясь при этом в подробности, что всё равно прекрасно дополняет информацию Малецкого. Вообще только ради книги Малецкого нужно было искать файл, это для меня главное открытие сборника. Francis Young [Предисловие и перевод текстов: Enea Silvio Piccolomini; Jan Długosz; Filippo Bounaccorsi; Maciej Z Miechowa; Johannes Stüler (Erasmus Stella); Martynas Mažvydas; Michalo Litaunus; Allesandro Guagnini; Jan Malecki, Hieronim Malecki; Jan Łasicki] (книги) Pagans in the Early Modern Baltic: Sixteenth-Century Ethnographic Accounts of Baltic Paganism [файлом с телеги]

	2023.11.22  11.06 Час полнолуния [Mėnulio pilnaties metas] (1988) Интереснейшее добавление в составляемый мной список околоязыческого перестроечного кино. Причём в этот раз фильм интересен в первую очередь с религиозной точки зрения. Контекст. Конец восьмидесятых. Классик литовского кино Арунас Жебрюнас снимает маленький камерный фильм о подавлении литовского национального духа жестокими иезуитами. В предыдущее десятилетие фильм с такой предпосылкой был бы вполне советским, но в 88-ом году Жебрюнас уже стал одним из отцов основателей «Саюдиса», так что получившийся продукт не скрывал никаких фиг в кармане. Там в центральном символическом эпизоде к девушке Пиме, откровенно символизирующей Литву, приходят конкурирующие с иезуитом представители православия и лютеранства, активно склоняя её на свои стороны. Уже этого момента достаточно для определения жанра. Притча. Перестроечная притча в средневековом антураже формата «У канавы свинья доедает монаха», с густой атмосферой и плохим освещением. Я такие фильмы люблю и смотрю с удовольствием, но прекрасно понимаю причины по которым зрители могут от них разбегаться с криками ужаса. Однако в этом конкретно случае я советую остановиться, развернуться и всё таки прорваться через работу осветителя и качество доступного телерипа. Дело в том, что у этого фильма есть редкое качество. Жебрюнас для сценария действительно зарылся в первоисточники.. Для показа на экране восточно-европейского язычества давно сформированы почти обязательные штампы. Уже у Тарковского и Франтишека Влачила конфликт между старой и новой верой маркировался празднованием солнцестояния, с добавлением общеизвестных теонимов вроде Перуна. Оба стереотипа прекрасно переносятся на балтскую религию, поэтому я спокойно ожидал от соответствующих эпизодов дубовых венков на головах и клятвы именем Перкунаса. Причём не видел в этом ничего плохого, стереотипы потому и существуют, что опираются на надёжное и общеизвестное. Первый звоночек прозвенел ещё в начале, когда герои плыли на корабле. Монахиня (в исполнении Барбары Брыльска) предупреждает остальных путешественников о том что они едут в опасные земли полные чертей. И цитирует отчёты в Ватикан, в которых явно описаны практики по вызову айтварасов. Затем действие из корабля переходит в замок посреди бушующей чумы (фильм реально состоит из чистой клаустофобии) где в заброшенном костёле живут куры, а люди спасаются от мора целебной водой из священного источника. И тут у меня реально упала челюсть. В моей любимой книге по литовской религии, «О богах и людях» Греймаса целая глава второй части, «В поисках народной памяти», посвящена культу домашних божеств. И основным источником там были отчёты иезуитов именно того периода, когда происходит действие фильма. Греймас там отмечает, что данные отчёты были переведены на литовский и изданы уже в конце семидесятых. У меня нет сомнения в том, что Жебрюнас читал эту книгу. В знакомстве с теорией Греймаса я уже не уверен, «В поисках народной памяти» было издано в Литве только через два года, так что совпадения функций Ужа как объекта культа в фильме Жебрюнаса с реконструкцией Греймаса функций Андояса может быть совпадением или творческой интуицией. Не похоже, что там использованы экзотически звучащие теонимы, по крайней мере переводчики просто говорят про змею, что вполне соответствует большинству описаний современников включая знаменитую гравюру Олафа Магнуса. Но даже это на голову превосходит все известные мне попытки передать на экране язычество. Жебрюнас этнографически точен, в указанное время культ реально мог выглядеть именно так. Это не шедевр. Это маленький атмосферный фильм с достаточно стандартным конфликтом между религией и личной страстью. В нём отличная музыка Бронюса Кутавичуса (похоже связанная с его «Последним языческим ритуалом») и очень мутная картинка. Эпизод с пиром, впрочем, выглядит цитатой из Филонова и заставляет предположить что при качественном скане с плёнки картинка может выглядеть совсем по другому. По большей части этот фильм стандартен до классики в финале. Но в нём есть уникальный элемент, выпадающий за все рамки. Час полнолуния [Mėnulio pilnaties metas] (1988) [файлом с телеги]

	2019.02.26  00.37 Латышские знаки Инстаграм, Фейсбук Связь кузнеца с солнцем, засвидетельствованную в указанных литовских и латышских сказаниях и во вставке в хронику, подтверждают произведения еще одного фольклорного жанра — литовские колядки, в которых упоминаются кузнецы (они представлены двумя типами песен: LLDK D К1 338, 339; первый тип составляют 28 вариантов, второй — 16). Значение этих текстов закодировано и может быть раскрыто только при углублении во всю систему зафиксированной в них мифологической информации. Песни о девятирогом олене отличаются необычной логикой соединения семантических элементов, их комбинаций, которая может быть объяснена при обращении к более широкому контексту использования этих элементов и их сочетаний, т. е. мифологем с аналогичной семантической структурой, в других традициях. В литовских песнях олень изображается как девятирогое животное, на первом роге которого горит огонь, а на девятом — куют кузнецы(...) Олень и близкий ему лось, также из семейства оленей, почитались балтами с древних времен. Это подтверждают данные археологических исследований (обнаружены обрядовые палки с лосиными головами, датируемые эпохой неолита, и другие находки) (c) Nijolė Laurinkienė - Кузнец в литовской мифологической традиции Только я пошёл искать в сети ответ на вопрос "зафиксирован ли лось в балтской мифологии?" уже после того как Алёна нарисовала картину. Горящие символы на девяти рогах нарисованы без влияния научных статей. Саму статью залил в свой канал в телеге.

	2019.01.12  17.46 37 лет [Мороз (04.01)/Šventaragio slėnis (05.01)/Zalktis (08.01)/Подземные воды (09.01)] Вот мне и 37 лет. Вернулся из короткого отпуска и продолжаю тут писать. ( Мороз (04.01) ) ( Šventaragio slėnis (05.01) ) ( Zalktis (08.01) ) ( Подземные воды (09.01) )