Что всегда еще сильно бросается в глаза – православные очень не любят Писание. Это очень важно подчеркнуть, когда речь заходит об обвинениях в протестантизме. Для православного протестантизмом является все, что идет в обход предания. Тут тоже очень тонкий момент в понимании психики стандартного православного. Предание для него не обязательно святые отцы. Святых отцов православный читает еще реже, чем Писание, но отцы это символ того, что Писание можно почти полностью игнорировать, ставить его вне закона. Оно ведь и впрямь вне закона – Писание. С православным о Писании говорить совершенно бесполезно. Он непременно промямлит, что Писание можно понимать двояко, то есть так завуалировано констатирует, что и понимать его не намерен.  Для православного почти оскорблением  является апелляция к Писанию и апостольскому слову. Апостольство это апостольское преемство и все. Апостол сказал, положил руку на другого, и велел тем самым говорить дальше. То есть сказанное сегодня в трепе  о женских тряпках монахом каким нибудь Разнектарием или Благоляписом – это слова апостола. Именно в том и апостольство, что апостолы делаются пальцем без особых затруднений, и с ними можно провести сеанс светской беседы. Достаточно, чтоб вот этот славный юноша, с такими удивительными глазами и  дарованиями с детства возмечтал стать не клерком, не бандитом, а зарабатывать себе на жизнь постом, молитвой и свободными ушами  – это офигительно высоко. Православный, если услышит нечто непривычное, непременно спросит, как это соотносится с преданием, потому что железно знает, что предание велит говорить только знакомые вещи, не нарушающие недосягаемости идеала, равняющей всех в один понятный и доступный уровень бездуховности и обмирщения. Я духовно больной, ты духовно больной, он духовно больной, мы все духовно больные. Все больные, но только настоящий православный это хорошо знает, и тем определяет себя как настоящего. Ненастоящий мается в непонимании этой глубокой православной правды и рыпается своим непониманием растревожить благодать знания своего ничтожества по сравнению с Богом и святыми – людьми, Богом поставленные голыми коленками на январский камень, чтоб показывать идеал – духовное здоровье. Средний православный это, можно сказать, классический кришнаит, слехка надрюченый в примитивном буддизме. Он делает себе карму, меняемую и выправляемую рассказом о своих грехах, чтоб  более менее достойно вкусить нетленной пищи, которая, пропитав духовно здоровые фрагменты тела, однажды сделает так, что эти фрагменты начнут блаженствовать и любить куда мощнее, чем это возможно сейчас – на полную катушку займутся наслаждением, не имея помех в виде насморка и хлопот о том, чтобы помочь некоторым, ныне несчастным, добрым словом о предстоящем безделье, и советом как это безделье лучше всего реализовать в этой жизни – свалить, например, в монастырь, или заняться еще чем духовным… Таким образом для сегодняшнего православного протестантизм это все, что посягает на его оправдание своей – тщательно оберегаемой - духовной  пустоты, на единственно для него возможное духовное существование – оставаться злобным эгоистом, и считать что и все люди точно такие же сволочи, только хотят это скрыть. Я признаю себя духовно больным – это наше все.  Признание себя не тем, кем являешься – сверхподвиг.  Просто – духовно больной. Это покрывает все.

Потом продолжу чуток еще….