Естественно этих людей надо описать. Охарактеризовать. Как зоологи описывают морских свинок и дрозофил, чтобы все было классифицировано. Чтоб дети сызмальства знали, какие твари еще на земле водятся кроме змей, солитеров и жужелиц. Мы вот все их ругаем, ругаем, плюёмся в их сторону, пэгээмнутыми дибилами называем, но ведь это не научно, а потому и не продуктивно. Они от этого только в состояние сытости приходят. Крепчают и размножаются не хуже колгейт-бактерий.  
Вот эти люди, которые вчера в телевизоре у мамонта сидели и мычали, их обязательно надо описать. Точно указать, почему они мычат именно так, и именно то. Приклеенный к ним ярлык должен быть таким, чтоб не отскакивал, чтоб не на соплях скотча болтался, а был каиновым клеймом в коже прямо под прической.
Христос сказал, что заповеди суть указатели на людское жестокосердие. Так называемое «малое зло». Нам надо понять настолько ли оно мало, и почему так устойчиво людское требование дать им мораль.
Ведь именно выклянчивание морали и характеризует всех этих холмогоровых, мамонтовых, певуний этих, легойд, и профессоров эмгэу, и прочий людской мусор, вьющийся, кружащийся вокруг РПЦ, оседающий там, и втаптываемый в людские подошвы, разносимый и дальше людскими ногами по своим квартирам.
Ранее уже говорилось, что мораль это вытребованное право ежедневно сеять и совершать зло безнаказанно. Что это - освящение зла.
В прямом смысле. Говорение: да будет зло - свято.
Но откатимся снова в историю противостояние пусей и нЕпусей. Людей и нЕлюдей.
Для пусь церковь это культурный феномен, падевичьи это где учат культуре. То есть – добру. Светлому, доброму, человечному. Где должны учить этому. Наивненько и дико криво, но уж как поняли.
Для нЕпусей это место, где диктуют правила феодальной эпохи.
Было ли столкновение «мнений» неизбежным? Одни за добро как понимают в динамике истории, другие за мораль как есть, как от предков пришла. Это было неизбежно, но очень хорошо, что проступило так отчетливо. Как почти белое и почти черное. Редкий случай. Обычно всякое розовое с голубым сталкиваются, а тут прямо на редкость доходчиво.
Собравшиеся у мамонта нЕпуси отстаивали свое право говорить зло с амвона, пресекать называние зла – злом, наказывать за всякое нарушение правил, по которым зло должно методично совершаться.
Они вполне по-своему логичны в том, что если это оставить как есть, то зло останется вне поддержки. Вне закона. Злу плохо быть со связанными руками. Они и доказывают власти что их – много. Что они – подавляющее большинство в стране, а нуль-нуль-нуль процент надо просто чморить, чморить и чморить,
Как чморить? У государства нет статьи по которой чморить. Возьмите, и по закону вашему чморьте, паидеи должна бы сказать власть. А нам не велено никого предавать смерти, возражают законники. В общем понятна, да, суть? Римская власть поставила все местные законы ниже своих. Светская власть поставила все церковные законы ниже УК. Но «верующие» считают, что статья должна найтись, и статья должна быть очень строгой. Именно это они до усрачки и доказывают. Они доказывают, что УК не совершенен, и не учитывает интересы их сложной морали.  Чтобы статья хоть какая заработала, им надо показать, как они оскорблены в чувствах. Тогда 213.2.
С другой стороны отсутствие чувств там видно невооруженным глазом. Даже если лупу приложить к зрачку Легойде или Мамонтову, никаких чувств тонкий прибор не покажет. Разве урчание в животе и чувство лёгкого неудовлетворения в нем послышится от того, что обед задерживается.
Власть готова поддержать, потому что прозвучало «Путина прогони». Необходимость симфонии стало можно доказывать, имея такой прецедент. Мол, не только наше дело, но и ваше. Если ты их отпустишь, ты не друг кесарю. А кто «ты»-то? Кесарь сам и есть обиженный. Сам себе лепший друг. Как он может себя не любить? Так что доказывается все это – «избирателю».


Итак, мораль, как мы уже знаем, есть оправдание зла. Хранение его в виде консервов. Пусть под рукой лежит. Как женчина. Как только наступит час спермотоксикоза, чтобы было куда воткнуть, чтобы посопеть и почувствовать полное удовлетворение. То есть – исполнение зла по нужде. Чтобы не застаивалось, и оттого цвет лица не портился, аппетит не терялся. Чтобы оставаться в теле и при деле и при полном удовлетворении.
То самое разрешенное жестокосердие для людей порочных не является средством обуздания их чувств, это ошибка так думать. Пример, кстати, хороший, эта разводная, про которую спрашивали Христа. Мол, если законно не разрешить меняться бабами, то вообще всех перенасилуют. Не, всё не так. Мораль вовсе не для того, чтобы можно что-то обуздать в себе.

Ну вот давайте честно, без ханжества, и скажите, какая молодая, здоровая баба моложе 30 лет, даст Мамонтову или Холмогорову вот так без денег? Да никакая. Найдет себе еще крепенького Личиныча, и с ним закрутит камасутру. Но это если по биологии. А по социологии все не так. Личиныч разве что выглядит хоть куда, но при этом беден, и имеет долги за квартиру, и спит на дырявых простынях. Если бы бабы всегда давали только Личинычу и им подобным, то естественный отбор давно бы исключил саму возможность рождения Мамонтовых и Холмогоровых. На земле жили бы эльфы. Но это если по биологии. Тогда бы – да: богатыри, ученые, поэты, музыканты, художники, праграмёры и космонафты. Давно бы наступило стругацкое будущее.
А такое количество в человечестве злобных уродов объяснил еще Ницше. – Мораль.
Она осуществляет неестественный отбор. Свеженькую бабу может заполучить только тот, у кого есть достаточно имущества. А это тот, кто больше всех воспевает власть и ее законы. То есть – урод.  А потом и поменяться через «разводную» на другую бабу с таким же уродом. Вот так уроды и рождаются постоянно. Никаких поэтов, художников, богатырей и прочий стругацкий рай человечеству не светит.
Мамонтовы.
Холмогоровы.
Чаплины.
протоиереи Смирновы.
И прочая нечисть.
Так и будут плодиться, пока в мире царствует мораль.
- неестественный отбор, отягощенный таким же неестественным воспитанием в рабстве и зачморивании.
Итак, вернемся к нашим мамонтовым посиделкам в телевизере.
Слушали- постановили считать девченок кощунницами, прошмандовками, и многими другими православными названиями. И требовать чтобы их порррвали на части. Собрание совершенно выпячивалось даже из формата современного теллевидения. Никакой даже подобии «дискуссий», из тех, что были в моде последние годы. Сборище было абсолютно монолитным. «Сплоченным». Все сплошь продукты неестественного отбора.
Когда мы к таким применяем термин «советский» мы что говорим? Мы не говорим об идеологии, мы говорим о стиле. СССР было очень моральным государством, гораздо моральнее царской России, разрушение храмов мы считать не будем, религиозные фанатики именно так и должны себя вести – стирать следы конкурирующей религии. Что такое торжество морали? – Правильно, это когда и УК уже не защитит. Это презумция виновности в каждом действии, в каждом явлении. Это когда подлецом быть почетно. Это когда свою низость уже и скрывать не надо. Когда подлость и низость – освящены.
В СССР поощрялось и культивировалось выплескивание злобы своей на ближних. Соответствие самого себя морали вообще никогда в ней не было основным содержанием. Я равняю тебя, а ты попробуй уравняй меня. Если получится. Моральными были не самые строгие, а самые бессовестные. Те, кто первым совал нос в чужую жопу, никогда этим не брезговал. Это постараться сделать другому человеку плохо, спрятавшись за закон. Соответствие закону всегда было вторичным. Потому что если ты сдаешь в месяц три-четыре шкурки кролика, то ты хорош уже за то, что даешь план. А то, что ты воруешь – так мораль выше УК. Она тебя прикроет, напишет характеристику.
То есть мы поняли, что мораль это всегда выход из под закона. В расширенном смысле из под того, что человека защищает, оправдывает. Милует. Из под суда. Превращение суда сразу в приговор.
Как декалог являлся судом для сокровенного человека, так и всякий закон в его перво-смысле есть суд. Анализ. Сравнение злого и доброго ради того, чтобы избрать лучшее, доброе.
Если действия закона – суд, а действие морали – приговор, то к чему все эти стремления моралистов, как не к тому, чтобы приговорить народы России снова к тюрьме?
Мораль не требует как такового суда, то есть – рассуждения. Приговор у морали звучит сразу – кощунство. В самой природе морали нет места оговорки, приговор у моралиста звучит тотчас. Ему нужен только формальный институт оглашения и приведения приговора в исполнения. В СССР с этим все было в порядке. В современной России пока обходит опробывание той же модели на «педофилах», где проще всего устранить сторону обвинения от суда и следствия и клепать приговор сразу по факту заявления. Но РПЦ выше всех задрала подол и соблазняет власть самыми соблазнительными перспективами спереду и сзаду. Как можно решать проблему в самом истоке. Для этого всего лишь поставить церковную феодальную мораль вровень с законом. Сразу и тотчас переходить к обвинениям, а защите выделить роль прикрывателя.
А теперь главный вопрос. Моралисты на мамонтовом теле-сборище усирались чтобы доказать власти как их много и какие они сплоченные и решительные. Реальность сейчас такова, что данная усрачка красиво выглядит только по телевизору. Аморальных в России сейчас куда больше чем моральных. Блеф видят все, и власть тоже видит, но власть тиха-молча на стороне блефующих. Она все не решается сделать окончательный выбор. Окунуться в говно с головой, или сидеть пока по плечи. Готова ли она к террору против большей части населения ради таких соблазнительных перспектив? Власть считает свои силы – хватит ли, чтобы всех накрыть маралькай? В мамонтовой браваде нет главного – уверенности, что ее поддержат.  При том даже что если поддержать, то на такой же оптимистичной ноте. Втихаря власть постарается насрать девченкам, конечно, как можно больше, и пока соображают меру высирания из себя кала. Власть мало того, что сама очень не популярна несмотря на оглушительный успех на выборах, но то, насколько в говне сидит «наш патриарх» вообще словами не передать. Мараться об такого обосранного мужыка как Михалыч уже вообще никому не охота. Это надо решительно отпустить педаль тормозов. Народ сейчас примерно впополаме, а надо понимать, что половина апазицеи это всегда больше чем половина, если взбудоражится. Все висит на канатике, который становится все тоньше и тоньше. Народ более-менее отъелся и имеет что терять, иначе бы при таком уровне презрения к кремлю все давно бы уже пыхнуло.
И отсюда же следующий вопрос – а откуда вообще маральные повылезали? Откуда спрос возник на таких придурков мы не спрашиваем – интересней их предложение. Чем больше обосран и обтекает ихний Михалыч (а на него все льется и льется), чем больше от них бегут те, кто еще два месяца был «своим», тем больше их отовсюду лезет, так что уже пара сотен засветилась. Ряженные в папахи колхозники и офисные стручки на скутерах не в счет. Им даже говорить не дают, только на фотах кажут, потому что знают – коль эти роты разявют, то говно придется уже из-под ногтей выскребать, парфюмерии столько в России нету, чтобы после них потом спрыснуть. Потом – пока они на фоте, они типа как грозные мущины в усах и орденах, а как говорить начинают, то видно, что колхозник, да к тому же сачок и лодырь. Только и умеет что сметану жрать штоп стояло, и орать в пивной штоп принесли.
Одним словом они решительно так напрашиваются, чтобы их лавочку окончательно прикрыли. Нужда в них слишком мала даже для власти по причине низкой популярности и неумения себя отмыть от говна.
Но пачкают вокруг себя они сейчас все еще довольно сильно. Прям как в частушках, где в ивановском колхозе жали девок на навозе. Зрелище совершенно дикое. Исход от них начался, и не прекратится пока Михалыча не турнут. Даже сотни мамонтовых передач не притушат вкуса пыли, превращаемой в деньги. Процесс над пусями нисколько не остановит исхода, а без совестливых людей – которые от них все равно все уйдут – они мигом оголят свою сущность злобной секты.
Да уже оголили. Защищать их уже стало просто неприлично. Дурной тон. Все равно что хвалить порядки в Освенциме.
Подытожим, так как затеял с самого начала классификацию этих гоминидов. Данный подвид человека есть продукт направленной селекционной работы. Мораль всегда способствовало тому, чтобы злобные хорьки имели всегда преимущество перед людьми добрыми и свободными, и тоже плодились по крайней мере наравне, несмотря на то, что практическая польза от них нулевая, так что в доисторических обществах таких просто-напросто остракировали или выпиливали, с ними никто не водился, и бабы им не давали. Расплодились они как только в человечестве проклюнулись ростки гуманизма, и человечество решило что выпиливать злобных – всеже нехорошо. Что можно попробовать из этих получеловеков сделать людей. Декалог и первые штрихи Второзакония как раз отчасти и отражают нравственные страдания человечества о судьбе этих хорьков. Отсюда и странная на первый раз нестыковка таких положений как «не убивай» и «кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти… кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти». Хорькам дали шанс, и поставили им условия – ведите себя как люди. Ну они и быстро подключились к процессу. Пошли правило на правило, перевернув все правила вверх тормашками. Не случайно, кстати, зороастрийцы считали письменность изобретением злого духа, и передавали все знания устно, ибо что еще кроме правил стала фиксировать письменность? – Ничего. Только законы.
Закон, прокомментированный дважды, превращается в свою противоположность. Собственно эпоха формирования народов и есть время составления законов. Племенные отношения приказали долго жить, изменились и религия и экономика. То, от чего бежал Авраам – цивилизация – от чего бежал Моисей, то стало приходящей реальностью. Люди боролись за место под солнцем уже целыми народами, а не семьями, не племенами. Хорьки в таких условиях стали плодиться куда живее, так как враг внешний был куда опасней врага внутреннего.
Ну а дальше вы сами все знаете. Мамонтов, Холмогоров, Легойда, и ихние посиделки в телевизоре. Это безобразие прекратится только тогда, когда мораль будет опущена хотя бы ниже светского закона.