Чудо-память. Шерешевский
http://zhurnal.lib.ru/y/yacenko_i/shkolapamjati.shtml#3
А.Р.Лурия. "Маленькая книжка о большой памяти"
"В лабораторию автора, тогда еще молодого психолога, пришел человек и попросил проверить его память. Он был репортером одной из газет, и редактор отдела этой газеты был инициатором его прихода в лабораторию. Редактор недоумевал, как Ш. ухитряется, ничего не записывая, запомнить слово в слово все его поручения и все свои интервью. Лурия начал опыты без особого вдохновения: ведь немало же людей с хорошей памятью. Но у хорошей, даже
феноменальной памяти есть свои границы. Однако Лурия был сбит с толку. Никаких пределов память Ш. не имела.

"Я предложил, - пишет автор, - Шерешевскому ряд слов, затем, чисел, затем букв, которые медленно прочитывал, либо предъявлял в написанном виде. Он внимательно выслушивал ряд или прочитывал его, - затем в точном порядке повторял предложенный материал. Я увеличил число предъявленных ему элементов, давал 30, 50, 70 слов или чисел, - это не вызывало никаких затруднений. Ему не нужно было никакого заучивания. Обычно во время опыта он закрывал глаза или смотрел в одну точку. Когда опыт был закончен, он просил сделать паузу, мысленно проверял удержанное, а затем плавно, без задержки воспроизводил весь прочитанный ряд.
Опыт показал, что с такой же легкостью он мог воспроизводить длинный ряд и в обратном порядке - от конца к началу; он мог легко сказать, какое слово следует за каким, и какое слово было в ряду перед названным. В последних случаях делал паузу, как бы пытаясь найти нужное слово, и затем - легко отвечал на вопрос, обычно не делая ошибок.

Ему было безразлично, предъявлялись ли ему осмысленные слова или бессмысленные слоги, числа или звуки, давались ли они в устной или в письменной форме; ему нужно было лишь, чтобы один элемент предлагаемого ряда был отделен от другого паузой в 2-3 секунды, и последующее воспроизведение ряда не вызывало у него никаких затруднений.
Вскоре экспериментатор начал испытывать чувство, переходящее в растерянность. Увеличение ряда не приводило Ш. ни к какому заметному возрастанию трудностей, и приходилось признать, что объем его памяти не имеет ясных границ. Экспериментатор оказался бессильным в, казалось бы, самой простой для психолога задаче - измерении объема памяти. Я назначил Ш. вторую, затем третью встречу. За ними последовал еще целый ряд встреч. Некоторые встречи были отделены днями и неделями, некоторые - годами.

Эти встречи еще более осложнили положение экспериментатора. Оказалось, что память Ш. не имеет ясных границ не только в своем объеме, но и в прочности удержания следов. Опыты показали, что он с успехом, и без заметного труда, может воспроизводить любой длинный ряд слов, представленных ему неделю, месяц, год, много лет назад. Некоторые из таких опытов, неизменно кончавшиеся успехом, были проведены спустя 15-16 лёт (!) после первичного запоминания ряда, и без всякого предупреждения..."

Вот как описывает сам Ш. запоминание цифр: "Для меня 2, 4, 6, 5 - не
просто цифры. Они имеют форму. 1 - это острое число независимо от его
графического изображения, это что-то законченное, твердое. 2 - более плоское,
четырехугольное, беловатое, бывает чуть серое... 3 - отрезок заострений и вращается. 4 - опять
квадратное, тупое, похожее на 2, но более значительное, толстое... 5 - полная законченность в
виде конуса башни, фундаментальное. 6 - это первая за "5", беловатая. 8 - невинное, голубовато-
молочное, похожее на известь".
Как и указано в книге, у Ш. здесь нет четкой грани, которая у каждого из нас отделяет зрение от
слуха, слух от осязания и вкуса.
На мой взгляд, такая техника запоминания имеет
слишком много причуд, громоздка и может быть
принята только самим Шерешевским. Кроме того,
требует колоссальной затраты психической энергии
на не такую уж трудную задачу, как запоминание
даже длинного ряда цифр. Следует принять к
сведению, что в длинном ряде цифр, любая из них
может многократно повторяться, т.е. происходит
накладка, и при повторении даже ранее
запомнившееся может затуманиться. Почему это не
происходило у Ш.? Вероятно, вследствие уникальных
природных данных.
Правда, вышеописанный способ закрепления в
памяти цифр был у него не единственным. Более
предпочтительную мнемотехнику он излагает так:
"...цифры напоминают мне образы... Вот "1" - это
гордый, стройный человек; "2" - веселая женщина;
"3" - угрюмый человек; "6" - человек, у которого
распухла нога; "7" - человек с усами; "8" - очень
полная женщина..., а вот "87" - я вижу полную
женщину и человека, который крутит усы".
Описанная техника, конечно, несколько облегчает
задачу. Но представим такой сюжет: человек с
усами (7) похоронил стройного (1). Т. е. "1" уже нет.
И вдруг единица снова повторят ется., а ее мы только
что "похоронили". Что делать? Придется ее снова
"оживлять", хотя и неприятно. И запутаться в этой
ситуаций легко, тем более, если одна и та же цифра
повторяется не дважды, а многократно. Т. е., опять-
таки происходит накладка. Кроме этого способа
психологам известны и др. методы запоминания, при
которых цифры соотносятся с буквами или
цветовыми гаммами. К примеру: 0-А; 1-Б; 2-В; 3-У;
4-Х; 5-Т; 6-Ц и т.д.
Требуется запомнить такое число, 6031524.
Составляется предложение: "Царь Александр
умел быть таким выдержанным, храбрым". Т. е. по буквам.
Вообще, такой способ распространен. Но он не эффективен при больших
количествах цифр и по' оперативности составления предложения. Например,
построение этого предложения для цифр заняло у меня минуты, а это
непростительно долго.
Запоминание и воспроизведение слов у Ш. проходило следующим
образом.
Каждое слово вызывало наглядный образ. Но слов было много, и Ш.
должен был "расставлять" эти образы в целый ряд. Чаще всего он "расставлял"
их по какой-нибудь дороге. Иногда это была улица его родного города, двор его
дома, ярко запечатлевшийся у него еще с детских лет. Иногда это была одна из
московских улиц. Он шел по улице и "расставлял" образы у домов, ворот и- окон
магазинов.
"Отличия от обычной образной памяти заключались лишь в том, -
пишет А.РЛурия, - что образы Ш. были исключительно яркими и прочными,
что он мог "отворачиваться" от них, а затем - "поворачиваться" к ним - и
видеть их снова".
Конечно, иногда Ш. терял тот или иной образ. Достаточно было Ш.
"поставить" данный образ в такое положение, чтобы его было трудно
"разглядеть", например, "поместить" его в плохо освещенное место или сделать
так, чтобы образ сливался с фоном и становился трудно различимым, - как при
"считывании" расставленных им образов этот образ пропускался, и Ш.
"проходил" мимо этого образа, "не заметив" его. Как отмечал Лурия - эти
пропуски были не дефектами памяти, а дефектами восприятия.
Воспроизведя длинный ряд слов, Щ. пропустил слово "карандаш". В
другом ряде было пропущено слово "яйцо". В третьем - "знамя", в четвертом
- "дирижабль". Наконец, в одном ряду Ш. пропустил непонятное для него слово
"путамен".
Вот как он объяснил свои ошибки:
"Я поставил "карандаш" около ограды - вы не знаете эту ограду на
улице, - и вот карандаш слился с этой оградой, и я прошел мимо него... То же
было и со словом "яйцо". Оно было поставлено на фоне белой стены и слилось с
ней. Как я мог разглядеть белое яйцо на фоне белой стены?.. Вот и "дирижабль"
- он серый и слился с серой мостовой... И "знамя" - красное знамя, а вы
знаете здание Моссовета - красное, я поставил его около стены и прошел мимо
него... А вот "путамен" - я не знал, что это такое... Оно такое темное слово -
я не разглядел его, а фонарь быд далеко.

А вот еще иногда я поставлю слово в темное
место и снова плохо: "вот слово "ящик" - оно
оказалось в нише ворот, а там было темно, и трудно
разглядеть его... А иногда, если какой-нибудь шум
или посторонний голос - появляются пятна, и все за-
слоняют..., или вкрадываются слоги, которых не
было..., и я не могу сказать, что они были... Вот это
мешает запомнить..."

...Думаю, намного сложнее для Ш. были бы
абстрактные слова, которые трудно или почти
невозможно представлять умозрительно. Например,
абсолют, трансцендентность, гносеология,
психофизиология, катарсис и т.д.
Анализируя процесс запоминания слов у Ш., можно
заметить, что "расставление" образов по знакомой
улице больше работа механическая, нежели
ассоциативная."

----------------------
К тому, что чудо-способности - это атавизм. Напоминание, что было в прошлом.