Факультативный партеногенез. То есть - по желанию
С самцами и без них. Многие мелкие плохо летающие насекомые, которым трудно быстро передвигаться и находить полового партнера, обладают способностью к партеногенетическому (девственному) размножению. Таковы тли, орехотворки, трипсы и сеноеды. Есть такие виды сеноедов, у которых существуют одновременно две расы. Одна «нормальная», обоеполая, а другая раса состоит из «амазонок», которые в самцах не нуждаются. При этом глазастые с волосатыми усиками самцы не скрещиваются с самками «девственной» расы. Самки обычно живут около 20 дней и погибают через 5-6 дней после последней яйцекладки. Если же самка останется неоплодотворенной, она живет примерно вдвое дольше.

Сеноеды очевидным образом отличаются от прочей мелочи, живущей в квартире. ЖЖуки-точильщики и моль - они же некрасивые, клещи просто ужас, а сеноеды - лапочки


Trogium species


Dermestes lardarius


Tineola biselliella





Psocoptera




Или тли. Не с тлей же пример брать?






Позор невольный.













Так и живут кто умеет летать и находит дивнокрылатых самок - чудесно обзаводится с ними потомством, не парясь окружающим. А нелетающие самки, не отклекаясь от еды, кладут себе яички, их которых выйдеут нелетающие девочки. все довольны.

Хочешь жить дольше ез тех же тревог - гони самцов и плоди девочек. Хочешь испытвать всякое флегмобиение и раздражение - о, вот он уже прилетел, жить будешь вдвое меньше, зато среди детей будут мальчики. Между тем - один вид.

Есть виды, егд вообще одни самки. У эмбий на краю ареала, в хулодном Крыму, где и летом тсыль, а зимой гибель - у них самцы отпали по хрупкости и мешкотности занятий с ними. Поди там, найди пару, когда самой холодно. ну и выжили только самки, размножаются, хотя эмбии в какой-нибудь там североафрике вполне позволяют себе два пола.

А Вольбахия и вовсе помогает радикально. http://elementy.ru/news/431398
"Паразитическая бактерия Wolbachia, живущая в клетках многих видов насекомых, наследуется по женской линии и поэтому заинтересована в том, чтобы зараженные ею самки производили на свет больше дочерей и меньше сыновей. В ответ на выработанные вольбахией адаптации, позволяющие ей смещать соотношение полов в популяциях хозяев в пользу самок, некоторые насекомые выработали «контрадаптации», повышающие вероятность рождения самцов. При помощи математического моделирования удалось показать, что у зараженных вольбахией перепончатокрылых насекомых эволюционная «гонка вооружений» между паразитом и хозяином почти неизбежно должна приводить к необратимой утрате способности к половому размножению насекомым-хозяином. Именно это и произошло со многими видами наездников, зараженными вольбахией."

Там вообще зараза - универсальные законы эколюции направлены против самцов
Почему же отбор так решительно поддерживает любые мутации, снижающие долю оплодотворенных яиц? Это происходит благодаря последовательному действию двух механизмов. Сначала, пока в популяции еще много незараженных особей, будет действовать механизм, открытый еще в 1930-е годы великим эволюционистом-теоретиком Рональдом Фишером. Это тот самый механизм, который обеспечивает у большинства животных равное соотношение полов в популяциях (см.: Почему соотношение полов почти всегда 1:1). Распространение PI-вольбахии приводит к снижению доли самцов. Самцы становятся «дефицитным» полом: на каждого самца теперь приходится более одной самки. Следовательно, в среднем каждый самец будет оставлять больше потомков, чем средняя самка. С эволюционной точки зрения это означает, что быть самцом теперь «выгоднее», чем самкой. Следовательно, самке становится выгоднее рожать сыновей, чем дочерей, потому что это повышает эффективность тиражирования ее генов в следующих поколениях (проще говоря, такая самка оставит больше внуков). Таким образом, отбор будет поддерживать любые мутации, способствующие рождению сыновей, а не дочерей. Для самок перепончатокрылых, как мы знаем, самый простой и естественный способ рожать больше сыновей — это не оплодотворять свои яйца.

В результате в популяции происходит параллельное распространение и PI-вольбахии, и мутаций, снижающих частоту оплодотворения. В конце концов «фишеровский» механизм перестает работать, потому что в популяции остается слишком мало самок, способных к оплодотворению. В такой ситуации быть самцом уже не выгодно, даже если самцы — большая редкость.

Самый интересный и неожиданный вывод, сделанный авторами, состоит в том, что задолго до того, как перестанет работать «фишеровский» механизм, распространение «генов отказа от оплодотворения» начнет подстегиваться другим эффектом, оценить действенность которого без имитационного моделирования было бы трудно. Теперь, когда самцы уже не имеют адаптивного преимущества перед самками, распространение мутантных генов будет продолжаться благодаря тому, что подавляющее большинство оставшихся в популяции самцов на этом этапе являются потомками мутантных самок и сами несут в своем гаплоидном геноме мутантные гены, снижающие частоту оплодотворения. Ведь мы помним, что мутации, о которых идет речь, увеличивают производство сыновей. Мутантные самки производят больше сыновей, передавая им «гены отказа от оплодотворения», а сыновья, в свою очередь, передают их всем своим дочерям. В результате доля самок — обладательниц этих генов будет продолжать расти, хотя это и не приносит им больше «фишеровской» выгоды в виде дополнительных внуков.

Таким образом, самцы становятся главными распространителями генов, которые в краткосрочной перспективе способствуют увеличению численности самцов, а в долгосрочной делают их вовсе ненужными.

Когда частота «генов функциональной девственности» приблизится к 100%, рожать самцов станет вовсе бессмысленно — ведь самцам теперь некого оплодотворять, и у самца не будет шансов передать свои гены потомкам. Теперь выгодно рожать только самок, но наши наездники уже разучились это делать без помощи вольбахии! Таким образом, размножение насекомых оказывается в полной зависимости от паразитической бактерии. Бактерия становится как бы частью репродуктивной системы самок, частью, без которой они не способны произвести на свет ничего, кроме бессмысленных самцов, не способных оставить потомство в этой популяции. Таким образом, бактерия из наглого паразита, бесцеремонно манипулирующего своими хозяевами, формально превращается в полезного симбионта, без которого хозяева теперь не в состоянии обойтись.

В этой новой ситуации наездники оказываются заинтересованы в том, чтобы вольбахия попадала в каждое яйцо (раньше в этом была заинтересована только сама вольбахия). Пустив вольбахию в каждое яйцо, наездники окончательно избавятся от ставших никому не нужными самцов. Любая мутация, повышающая заражаемость яиц, произошедшая в геноме вольбахии или наездника, будет немедленно поддержана отбором. В результате получим картину, характерную для большинства зараженных популяций наездников: зараженность полная, самцов нет, передача вольбахии по наследству близка к 100%, все самки лишены способности к половому размножению, а самцы, которых можно «вызвать из небытия», вылечив самку антибиотиком и получив от нее потомство, — вполне способны оплодотворить самку из другой, незараженной популяции того же вида наездников."

Так себя ведут пока не все девочти, а вот, скажем, Trichogramma






Паразиты, что с них взять. Вместо тог, чтобы честно и случайно, смка каждый разэ, скрупулезно определяет - вот это идущее по ее яйцеводу яйцо ей оплодотворять, пропуская к нему спермий или нет. Ну, сами подумайте, разве что хорошее от такого может получиться?

Ну или те же орехотворки Cynipidae