Цензура и закон о печати
Все люди знают, что все то хорошее,
что говорится о Боге и его святых, -
это правда, и потому хорошо верить хорошему
и плохо верить плохому, хотя бы оно
и было правдой, и всего хуже тому,
что плохо солгано.
"Сага о Гудмунде Арасоне"
(Пер. М. И. Стеблин-Каменского)

"По сравнению с панегирической поэзией скальдов примеры хулительных стихов (нида – древнеисланд. nid) до нас почти не дошли. Их фрагментарность, обычно объясняемая плохой сохранностью текстов, и необычная даже для скальдической поэзии темнота содержания делают их минимально доступными чисто логическому анализу и мотивируют отсутствие интереса к ним со стороны исследователей.

...Известную последовательность проявляют авторы последних работ о скандинавской литературе, склонные не только считать нидом скальдическую хулу, но и включать в него поношения и издевки, в избытке содержащиеся в мифологических и героических песнях "Старшей Эдды" и в сагах. Таким образом, нид рассматривается не как определенный поэтический скальдический жанр, но как некая диффузная функция, индифферентная к степени и качеству формализованности.

...В западнонорвежских "Законах Гулатинга" (действовавших до второй половины XII в.) за строкой "Если человек сделает нид против кого-то" следует утверждение, приведенное нами в эпиграфе к этой главе: "Никто не должен делать устного нида о другом человеке, ни древесного нида). Если о ком-то такое станет известно и будет доказано, что он сделал это, то он объявляется вне закона". Наказание, о котором здесь идет речь, по существу означало смертный приговор. Объявленный вне закона не только оказывался вне защиты правовых норм общества, и всякий мог убить его, он вообще исключался из числа людей и должен был удалиться в поисках убежища в незаселенную местность. То же наказание за сочинение нида предусматривалось собранием древнеисландских законов, называемым "Серый Гусь" и сохранившимся в двух рукописях. Обе рукописи, записанные во второй половине XIII в., но несомненно восходящие к более раннему периоду, содержат почти идентичные главы, расширяющие границы того, что можно считать нидом: "Если человек сделает нид о ком-то, он объявляется вне закона. Это нид, если человек вырезает древесный нид, направленный на кого-то, или высекает или воздвигает нид-жердь против кого-то". Из приведенного отрывка следует, что, помимо хулительных стихов (в законах применительно к стихотворному ниду используется слово "устный нид" – или просто "нид", нидом могли называться и вполне материальные объекты.

...Отношение к ниду не всегда было однозначно отрицательным, несмотря на то, что всякий, будучи потенциальной жертвой, боялся и избегал скальда-хулителя. Иногда сочинение нида могло быть даже одобрено обществом, особенно в тех случаях, когда объектом хулительных стихов были чужаки, нарушившие права и интересы исландцев. Сочинитель нида, говоривший от имени большой группы людей или даже всей страны, пользовался огромным авторитетом, который способствовал усилению психологического эффекта, производимого нидом на жертву.

...В западнонорвежских "Законах Гулатинга" в главе о ниде утверждается: "Никто не должен возводить напраслину (yki) на другого или клевету (fjolm?li). "Напраслиной" (yki) называется, если кто-то скажет о другом то, чего не может быть, не будет и не было: говорит, что он становится женщиной каждую девятую ночь, или что он родил ребенка, или называет его gylfin (волчица-оборотень). Он объявляется вне закона, если оказывается в этом виновным" (22). Иллюстрацию этого положения закона дает, например, тот эпизод в "Саге о Ньяле" (гл. CXXIII), где Скарпхедин обращается к Флоси: "...ты – жена великана со Свиной горы, и каждую девятую ночь он делает тебя женщиной" (23), после чего все попытки примирить враждующие стороны оказываются тщетными и (так как подобное обвинение навеки позорило не только того, на кого оно было направлено, но и весь его род) с обеих сторон гибнет много людей.

В "Законах Гулатинга" сказано далее: "Есть три выражения, признаваемые словесной хулой, за которую должна быть выплачена полная вира. Первое, если человек говорит о другом, что он родил ребенка. Второе, если человек называет другого sannsor?inn (использованным в качестве женщины мужчиной). Третье, если человек сравнивает другого с кобылой, или называет его сукой, или сравнивает его с самкой любого вида животного" (24). В "Законах Фростатинга" к главе, сходной с уже приведенной, добавлено, что лишь половинная вира взимается с того, кто сравнивает мужчину с быком, жеребцом или другим животным мужского рода. Легко заметить, что все норвежские примеры строятся на антитезе: женское (животное) и мужское (человеческое) начало.

...В тексте заклятия тот, в ком "дух кобылы, а не человека", называется "нидингом" – словом, производным от "нид", но охватывающим более широкую семантическую область. Судя по сагам, употребление слова "нидинг" всегда связано с выражением моральной оценки. Нидинг – это человек, заслуживающий презрения вне зависимости от того, рассматривалось ли совершенное им постыдное действие как преступление в юридическом смысле слова.

Так, тот, кто предал своего благодетеля, считался "величайшим нидингом" (allmikill ni?ingr (29)); человек, вероломно погубивший своего сородича, чтобы заполучить его жену, назывался "большой нидинг" (ni?ingr mikill (30)). "Всем людям нидинг" (hvers manns ni?ingr) – говорили о том, кто или не мог отомстить (в "Саге о Ньяле" Хильдигунн подстрекает Флоси на месть, угрожая, что он станет hvers manns ni?ingr (31)), или не осмеливался принять вызов на бой (в "Саге об Эгиле" Эгиль вызывает на бой Берганунда: "Ты будешь всем людям нидинг, если не посмеешь явиться" – ?u ver?r hvers manns ni?ingr ef ?u ?orir eigi (32)). Древний шведский языческий закон гласил, что человек, который был оскорблен и вызвал своего обидчика, должен "выкрикнуть три крика нидинга" (33), если последний не явился лично. В шведском законе XIII в. (Hednalag) описан сходный ритуал, согласно которому, в ответ на слова "ты не похож на мужчину и не мужчина по духу", оскорбленный должен был сказать: "Я такой же мужчина, как и ты", а потом вызвать противника на бой. Затем в законе говорится, что если оскорбленный человек не явится на поединок, то "он становится тем, чем был назван, и не может выступать свидетелем ни за мужчину, ни за женщину" (34). Таким образом, объект обвинения в женоподобии, вызываемый с помощью инвективного ритуала на бой, должен был или принять вызов, или стать нидингом и подвергнуться публичному остракизму, так как применение формулы оскорбления hvers manns ni?ingr автоматически означало необходимость решения спора силой оружия.

...Ситуация сочинения нида описывается в саге и пряди сходным образом. Исландец Торвальд Кодранссон был обращен в христианство саксонским епископом Фридреком, после чего оба они стали проповедовать христианство и с этой целью появились на тинге. Язычники, желая унизить миссионеров, поручили скальдам "составить против них нид (yrkja ni? um ?a)" (55). Сохранился лишь следующий его фрагмент:

Heft born borit
byskup niu,
?eira's allra
?orvaldr fa?ir (56).
(B I 168,6)

"Родил детей епископ девять,
всем им Торвальд отец".

Далее в пряди говорится: Fyrir ni? ?at va ?orvaldr II menn (57) – "за нид Торвальд убил двух человек". Удивленный мгновенной и кровавой местью, епископ спрашивает Торвальда, за что он убил этих людей. Торвальд отвечает ему: "Я не стерпел, что они назвали нас ragir " – " ek ?ol?a eigi, er ?eir kollu?u okkr raga " (58) (в "Саге о крещении" – "так как они сказали, что мы имели детей вместе" – "?vi at ?eir sog?u okkr eiga born saman " (59)). Тогда епископ по-другому объясняет эту вису Торвальду и, используя многозначность глагола bera в исландском языке ("рождать" и "приносить"), представляет ее содержание вполне невинным: Торвальд – крестный отеи тех детей, которых епископ принес для крещения. Свое увещевание епископ заканчивает словами: "Христианин не должен искать мести, даже если его гнусно бесчестят, он должен ради Господа выносить обман и обиды".

...Сами скальды прекрасно сознавали скрытые возможности своего поэтического мастерства. В "Саге о Греттире" Хавлиди, желая восстановить мир между корабельщиками и Греттиром, все время сочиняющим о них хулительные стишки (kvi?lingar), один из которых приводится в саге:

Happ's ef her skal kropna
hverr fingr a kyrpingum.
(B I 288, 2)

"Хорошо, если бы скрючило
каждый палец у этих калек".

просит Греттира сложить о нем хулительную строфу: "Сказать можно так, что виса окажется лучше, если к ней прислушаться, хотя на первый взгляд она может показаться совсем нехорошей" (68). После чего Греттир сочиняет вису о Хавлиди, также рассчитанную на два уровня восприятия: по форме – это хула (и так ее воспринимают корабельщики), но по содержанию и по оказываемому действию – это хвала, но это ясно лишь посвященным – Греттиру и Хавлиди. Сказанная Греггиром виса производит действие, характерное для хвалебных вис, – восстанавливает мир среди ссорящихся. Становится понятным и будто бы парадоксальное утверждение из древнеисландского кодекса законов "Серый Гусь": "Никто не должен сочинять ни хвалу, ни хулу о другом" (69). Смысл этого утверждения проясняет дополнение, содержащееся в другой рукописи того же свода законов (Konungsbok, гл. CCXXXVIII), где говорится, что за сочинение одной строфы о другом человеке надлежит заплатить выкуп в три марки, за несколько строф их создатель подвергается изгнанию, а еще худшее наказание – объявление вне закона – следует за полустрофу, проклинающую или унижающую, "или хвалу, которую сочиняют, чтобы опозорить"

Е. А. ГУРЕВИЧ, И. Г. МАТЮШИНА. ПОЭЗИЯ СКАЛЬДОВ