|
|
Пишет ivanov_petrov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivanov_petrov)@ 2010-10-28 18:13:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Поклон неученому соседу
Цитата:
///"Бэкон, действительно, занимает видное место в истории становления науки Нового времени (несмотря на то, что он сам вовсе не был ученым, в отличие от Декарта или Лейбница, описывавших научный метод совсем по-другому). Идеями Бэкона вдохновлялись основатели Лондонского королевского общества и Парижской академии наук. Так, Гюйгенс в 1666 г. в проекте создания Парижской академии наук прямо пишет, что она должна будет заниматься естественной историей в духе Бэкона Веруламского. На Бэкона ссылались основатели и многих других академий той эпохи Поэтому нам надо более подробно остановиться на учении Бэкона о методе, чтобы составить себе представление о том, чем эмпиризм Бэкона отличался от позитивистского и околопозитивистского эмпиризма, чтобы впоследствии поставить вопрос об особенностях и причинах появления именно позитивистского эмпиризма.
Прежде всего надо подчеркнуть, что если деятельность Бэкона служила источником вдохновения создателей большого количества научных обществ в разных европейских странах, то дело не только в яркости и убедительности его идей, но и в том, что они соответствовали распространенным в то время умонастроениям и ожиданиям. Научные общества — академии — придававшие большое значение опытам и наблюдениям, существовали и до появления «Нового Органона». Например, «Академия таинств природы» возникла в Неаполе в 1560 г. Можно вспомнить также «Академию Рысьеглазых» (само название говорит о зоркости и наблюдательности!), созданную в 1603, в которой было принято ставить опыты.
Чем было обусловлено распространение такого умонастроения? В первую очередь верой в то, что Бог дал людям Книгу Природы и способность читать ее. Таким образом, мотивация обращения к опыту и наблюдению в XVI-XVII вв. существенно отличалась от позитивистской.
...в движении «экспериментальной философии» раннего Нового времени наблюдение было, как правило, самоцелью. Забота о его осмыслении или обобщении отодвигалась на второй план либо вообще отсутствовала. От опыта и наблюдения прежде всего ожидали, что они откроют нечто неожиданное, поразительное и не укладывающееся в рамки традиционных представлений о природе.
... Таким образом, примеры диковинного, редкого и аномального входят в класс примеров, которые надо собирать в первую очередь и до какого бы то ни было истолкования. Все это значительно расходится с установками науки XIX—XX вв. Впрочем, соображения о том, что описываемый Бэконом метод в действительности недостаточен для развития науки, высказывались неоднократно И если здесь мы снова обращаемся к этой теме, то для того, чтобы показать: метод Бэкона неадекватен для современной науки не потому, что Бэкон хотел разработать метод для нее, однако не сумел, а потому, что представления Бэкона о науке существенно отличались от ее понимания в XIX в. Дух бэконов-ской философии с характерными для нее лозунгами обращения к опыту и получения практической пользы от наук вовсе не так близок современной науке, как это зачастую утверждают.
...бэконовский эмпиризм неотделим от веры в тайные силы природы и стремления познать их и овладеть ими. Это вполне соответствует распространенному в то время увлечению магией и магической практикой, но весьма и весьма далеко от позитивистских установок.
...ранние академии играли весьма специфическую роль, не имеющую ничего общего с ролью академий наук последующей эпохи. Академии были сообществами, регулярно собиравшимися вместе, чтобы коллективно производить опыты и наблюдения. Коллективность выступала гарантией достоверности последнего и заменяла повторяемость эксперимента. Любителям опытного познания той эпохи было просто необходимо встречаться вместе для проведения своих наблюдений. Такая форма организации соответствовала познавательной ситуации и познавательным целям, которые они перед собой ставили.
В то же время, сложившись, данная организационная форма укрепляла эмпиристский максимализм. Дело в том, что, поскольку ранние академии были дружескими союзами любителей, их деятельность зависела от сохранения духа братства и единомыслия между членами. Такие академии в любой момент могли распасться из-за разногласий во взглядах участников, ибо не было никакого общеобязательного авторитета, способного их примирить. Поэтому академии обычно включали в свои уставы правила этикета, направленные на то, чтобы сохранить дружеский и вежливый тон полемики (Daston L., 1994). Л. Дэстон отмечает даже, что «в Париже, по крайней мере, требование вежливости (в научных спорах) часто сочеталось с похвалой женственной мягкости споров
в салонах» (Daston L., 1994. Р. 52). Один из современников в связи с этим воздавал должное женскому уму, не затронутому схоластической ученостью (благодаря тому, что женщины не обучаются в университетах), и, самое главное, не склонному к спорам и борьбе мнений, чему слишком подвержены ученые педанты. В эпоху, когда академии были салонами, требования академического этикета превыше всего ставили вежливость. Если, например, «приглашенный докладчик» вступал в принципиальный спор с хозяином дома, в котором происходило собрание, то это расценивалось не как научная принципиальность, а как дурной тон.
...В 1663 г. у Общества появилось название, сохранившееся и до наших дней: «Лондонское королевское общество для улучшения естественного познания».
Деятельность Лондонского королевского общества в XVII в. да и позднее вполне соответствует описанному выше коллективному экспериментированию. Члены Общества поклонялись Бэкону и превозносили коллективные опыты, ибо в таком случае осторожные сдерживают нетерпеливых и все вместе избегают ошибок.
Считалось важным не увлекаться диспутами, а разрешать все спорные вопросы опытами и наблюдениями."
3. А. Сокулер. ЗНАНИЕ И ВЛАСТЬ: НАУКА В ОБЩЕСТВЕ МОДЕРНА. 2001
------------------------------------
Влияние философии и моды на определенное мировоззрение - на науку. "Всё наоборот" - не наука определяла, какой ей быть, а именно вполне определенная философия диктовала, какой быть науке. Наука поверила и стала. И по сю пору есть.
Цитата:
///"Бэкон, действительно, занимает видное место в истории становления науки Нового времени (несмотря на то, что он сам вовсе не был ученым, в отличие от Декарта или Лейбница, описывавших научный метод совсем по-другому). Идеями Бэкона вдохновлялись основатели Лондонского королевского общества и Парижской академии наук. Так, Гюйгенс в 1666 г. в проекте создания Парижской академии наук прямо пишет, что она должна будет заниматься естественной историей в духе Бэкона Веруламского. На Бэкона ссылались основатели и многих других академий той эпохи Поэтому нам надо более подробно остановиться на учении Бэкона о методе, чтобы составить себе представление о том, чем эмпиризм Бэкона отличался от позитивистского и околопозитивистского эмпиризма, чтобы впоследствии поставить вопрос об особенностях и причинах появления именно позитивистского эмпиризма.
Прежде всего надо подчеркнуть, что если деятельность Бэкона служила источником вдохновения создателей большого количества научных обществ в разных европейских странах, то дело не только в яркости и убедительности его идей, но и в том, что они соответствовали распространенным в то время умонастроениям и ожиданиям. Научные общества — академии — придававшие большое значение опытам и наблюдениям, существовали и до появления «Нового Органона». Например, «Академия таинств природы» возникла в Неаполе в 1560 г. Можно вспомнить также «Академию Рысьеглазых» (само название говорит о зоркости и наблюдательности!), созданную в 1603, в которой было принято ставить опыты.
Чем было обусловлено распространение такого умонастроения? В первую очередь верой в то, что Бог дал людям Книгу Природы и способность читать ее. Таким образом, мотивация обращения к опыту и наблюдению в XVI-XVII вв. существенно отличалась от позитивистской.
...в движении «экспериментальной философии» раннего Нового времени наблюдение было, как правило, самоцелью. Забота о его осмыслении или обобщении отодвигалась на второй план либо вообще отсутствовала. От опыта и наблюдения прежде всего ожидали, что они откроют нечто неожиданное, поразительное и не укладывающееся в рамки традиционных представлений о природе.
... Таким образом, примеры диковинного, редкого и аномального входят в класс примеров, которые надо собирать в первую очередь и до какого бы то ни было истолкования. Все это значительно расходится с установками науки XIX—XX вв. Впрочем, соображения о том, что описываемый Бэконом метод в действительности недостаточен для развития науки, высказывались неоднократно И если здесь мы снова обращаемся к этой теме, то для того, чтобы показать: метод Бэкона неадекватен для современной науки не потому, что Бэкон хотел разработать метод для нее, однако не сумел, а потому, что представления Бэкона о науке существенно отличались от ее понимания в XIX в. Дух бэконов-ской философии с характерными для нее лозунгами обращения к опыту и получения практической пользы от наук вовсе не так близок современной науке, как это зачастую утверждают.
...бэконовский эмпиризм неотделим от веры в тайные силы природы и стремления познать их и овладеть ими. Это вполне соответствует распространенному в то время увлечению магией и магической практикой, но весьма и весьма далеко от позитивистских установок.
...ранние академии играли весьма специфическую роль, не имеющую ничего общего с ролью академий наук последующей эпохи. Академии были сообществами, регулярно собиравшимися вместе, чтобы коллективно производить опыты и наблюдения. Коллективность выступала гарантией достоверности последнего и заменяла повторяемость эксперимента. Любителям опытного познания той эпохи было просто необходимо встречаться вместе для проведения своих наблюдений. Такая форма организации соответствовала познавательной ситуации и познавательным целям, которые они перед собой ставили.
В то же время, сложившись, данная организационная форма укрепляла эмпиристский максимализм. Дело в том, что, поскольку ранние академии были дружескими союзами любителей, их деятельность зависела от сохранения духа братства и единомыслия между членами. Такие академии в любой момент могли распасться из-за разногласий во взглядах участников, ибо не было никакого общеобязательного авторитета, способного их примирить. Поэтому академии обычно включали в свои уставы правила этикета, направленные на то, чтобы сохранить дружеский и вежливый тон полемики (Daston L., 1994). Л. Дэстон отмечает даже, что «в Париже, по крайней мере, требование вежливости (в научных спорах) часто сочеталось с похвалой женственной мягкости споров
в салонах» (Daston L., 1994. Р. 52). Один из современников в связи с этим воздавал должное женскому уму, не затронутому схоластической ученостью (благодаря тому, что женщины не обучаются в университетах), и, самое главное, не склонному к спорам и борьбе мнений, чему слишком подвержены ученые педанты. В эпоху, когда академии были салонами, требования академического этикета превыше всего ставили вежливость. Если, например, «приглашенный докладчик» вступал в принципиальный спор с хозяином дома, в котором происходило собрание, то это расценивалось не как научная принципиальность, а как дурной тон.
...В 1663 г. у Общества появилось название, сохранившееся и до наших дней: «Лондонское королевское общество для улучшения естественного познания».
Деятельность Лондонского королевского общества в XVII в. да и позднее вполне соответствует описанному выше коллективному экспериментированию. Члены Общества поклонялись Бэкону и превозносили коллективные опыты, ибо в таком случае осторожные сдерживают нетерпеливых и все вместе избегают ошибок.
Считалось важным не увлекаться диспутами, а разрешать все спорные вопросы опытами и наблюдениями."
3. А. Сокулер. ЗНАНИЕ И ВЛАСТЬ: НАУКА В ОБЩЕСТВЕ МОДЕРНА. 2001
------------------------------------
Влияние философии и моды на определенное мировоззрение - на науку. "Всё наоборот" - не наука определяла, какой ей быть, а именно вполне определенная философия диктовала, какой быть науке. Наука поверила и стала. И по сю пору есть.
