Один человек спросил у Сократа:
— Знаешь, что мне сказал о тебе твой друг?
— Подожди, — остановил его Сократ, — просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.
— Три сита?
— Прежде чем что-нибудь говорить, нужно это трижды просеять. Сначала через сито правды. Ты уверен, что это правда?
— Нет, я просто слышал это.
— Значит, ты не знаешь, это правда или нет. Тогда просеем через второе сито — сито доброты. Ты хочешь сказать о моем друге что-то хорошее?
— Нет, напротив.
— Значит, — продолжал Сократ, — ты собираешься сказать о нем что-то плохое, но даже не уверен в том, что это правда. Попробуем третье сито — сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?
— Нет, в этом нет необходимости.
— Итак, — заключил Сократ, — в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить?
http://aldanov.livejournal.com/496394.html


Из новых пород в Пермском институте внутренних войск выведены волкособы, это метис волка и собаки. А кинологический центр аэропорта Шереметьево вывел шакалайку — метиса соответственно шакала и лайки. И волкособ и шакалайки показывают выдающиеся результаты по определению взрывчатки.
Подробнее: http://news.mail.ru/politics/5316191/?frommail=1
ШАКАЛАЙКА - это пять!
http://marco----polo.livejournal.com/74282.html


Ну, в двух словах, что такое интерференция культур? Это, например, когда японцы целуются, а мы едим суши. Что такое общество постмодерна? Это когда вышеупомянутый факт вообще никого не удивляет и не возмущает. А что такое "современная ситуация"? Ну, это когда до человечества постепенно доходит нехитрая мысль о том, что, пока мы с японцами едим суши и целуемся, в соседнем районе кого-то казнят по законам Шариата, и этот факт вообще никого не удивляет и не возмущает, и это отвратительно. При этом все возможные пути к изменению данного положения вещей давно себя тем или иным образом дискредитировали и наиболее реалистический выход из подобной ситуации человек видит в том, чтобы, совсем по Декарту, стремиться изменить себя, а не ситуацию. В результате человеческий мир трансформируется и истончается до полной виртуализации, вплоть до полного уничтожения соответствующего фрейма и означающего "человек". Взаимопроникновение культур оборачивается не "глобализацией", а, напротив, бесконечным расщеплением, так что существует уже не некоторый абстрактный "человек" как биологический вид, а много разных "людей", схожих между собой не более, чем левретка и долматинец. Если довести этот процесс до его логического конца, то дробление продолжится вплоть до индивида: как всякий ангел является единственным представителем своего вида и объединяется с другим ангелом лишь "чином", т.е., фактически, положением в иерархии, так и всякий человеческий индивид может претендовать на то, чтобы считаться первым и единственным представителем своего собственного вида. Но эта видимая "ангелическая" бесплотность оборачивается на деле тотальной иерархизацией человеческого сообщества и, фактически, индивид в нём оказывается вовсе не более свободным, а тотально закабалённым, потому что человеческие взаимоотношения в таком мире неуклонно вытесняются "небесной иерархией", наподобие кафкианской антиутопии. Эта оборотная сторона свободы в виде некоей неуловимо реальной угрозы мерещится нам за всяким "свободным" действием: понятие "свободы" отныне выступает лишь в паре с неуничтожимым страхом, поскольку границы её всякий раз произвольно определяются другим индивидом, так же с полным правом претендующим на ангелическую уникальность собственной особи. Мир "дикой природы" обречён неуклонно мутировать в мир механизмов, где каждое действие будет жёстко регламентировано и при необходимости юридически закреплено. Хочет ли человек вступить в этот дивный новый мир или нет -- ответ на этот вопрос нам, кажется, выпадет честь узнать непосредственно в этой жизни.
http://mariannah.livejournal.com/776194.html


Традиционные общества при всей своей простоте были бесконечно разнообразны: тут сословия воинов и землепашцев, а тут возрастные классы, у этих роды и фратрии, а у этих цеха и гильдии, здесь касты, а там тайные мужские союзы. Современные общества, каждое из которых неизмеримо сложнее любого традиционного, все устроены чрезвычайно похоже: разделение властей (как будто власть и в самом деле можно поделить), права человека (будто они могут быть одинаковы для всех), выборная система (с наивным нахальством именуемая красивым античным словом), контрактная армия (банда наемных убийц, по определению философа свободы), собственность, рынок, свобода совести, и проч., и проч., и проч. Везде все выстроено по одному плану, и различается только краска на фасадах, но не чертежи. Однако как же так получилось, что цветущее многообразие форм с течением времени свелось к этой одной почти повсеместно распространенной современной форме? Эволюция ли путем полового отбора социальных институтов ведет к тому, что везде остаются только самые внешне привлекательные из них? Да и так ли это, самые ли они привлекательные? Или это глобализация – управляемый ветер, дующий с погружающейся Атлантиды? И продолжится ли этот процесс унификации общественных систем после того, как Атлантида, наконец, затонет? Сейчас ее мудрые жрецы спрашивают в капищах у своих идолов, каким быть миру будущего; сейчас ее боевые триремы ходят по синим морям; сейчас все мы слушаем их песню, потому что нет никакой другой песни. Но когда все величие пойдет прахом соленых водяных брызг, и от него останутся только круги на воде, что станет тогда с этим типовым проектом?
http://propatriamori.livejournal.com/254497.html





http://devon9.livejournal.com/97014.html


Тихо над египетской пустыней под бархатным черным покрывалом этой ночи. Неисчетные караваны платиновых, бледно-рубиновых, опаловых звезд медленно бредут по небосводу. Дико, безлюдно в пустыне. Дико, безлюдно в вечно-мертвых горах, где и днем не слышно ни человеческой речи, ни собачьего лая, ни птичьего клекота. Ни единого огонька не мелькнет в этом каменном царстве, укутанном черным покрывалом ночного неба. Только холодный, нездешний свет звезд мало-мало прогоняет густую черноту.

Вот отделилась одна звезда от небесного каравана и заметно ускорила свое течение. Вот другая, на противоположном краю небосвода, двинулась с той же быстротой. Пять, десять, двадцать звезд оставили небесные пути и со скоростью, несвойственной светилам, движутся по горным тропам. Вот уже видно, что не звезды это, а холодные огни, несомые высокими фигурами в длинных черных одеяниях. Фигуры сворачивают на тропу, которая ведет в пещеру, зияющую в склоне одной из гор. Озаряется светом их огней острый каменистый склон, озаряется светом обширная пещера, куда друг за другом входят и садятся на каменные лавки черные фигуры. Один из прибывших зажигает прикрепленный на стене факел. Горячий свет падает на суровые, нечеловеческие их лица. Выхвачены из тьмы густая грива и львиный нос великого Василия. Рядом блестит длинный кривой клюв премудрого Григория. Хищный оскал пятнистого лица Амвросия соседствует с матовой сталью рогов Иоанна. Подает знак царственный гривастый Василий, и пещера наполняется ревом, клекотом, рычанием и пронзительными трубными звуками. Боги молятся. Затем в одно мгновенье все стихает, и Василий произносит гортанным голосом:

— Досточтимые отцы! Я попросил вас покинуть ваши звездные обители и неприступные логова и собраться в этой пещере, ибо в сегодняшнюю ночь истекает срок, начало которого положено было Ангелами ровно шестьсот лун тому назад. В эту минуту мы наконец-то можем, не страшась нарушить древнее заклятие, высказать все, о чем недоумевали, чему удивлялись, чего боялись мы все последние годы. Да... речь именно о Нем. Шестьсот сорок лун тому назад Посланники проводили Его в бескрайние небесные просторы. Прощаясь, Он обещал Свое возвращение и всемирное вечное Царство. Посланники ревностно принялись обходить землю, провозглашая скорейшее наступление обетованного Царства. Почти всех их убили... Но дело продолжили их последователи. Они создали учение о победе над смертью. О восстановлении человеческой природы. Множество людей поверило горячей их проповеди и стало в ряды чающих утешения Израилева. Шестьсот сорок лун миновало... Все громче и громче звучит в сердцах недоуменный голос. Где обетованное Царство, ради которого не пощадили жизней своих Посланники? Мы видим, как продолжается разделенное в себе царство князя мира сего... Где победа над смертью? По-прежнему нисходят люди в могилы, и никто не возвращается обратно... Где восстановление разрушенной природы человеческой? Все так же грешат, страждут, мятутся сыны человеческие, просвещенные и непросвещенные... Ни одно из обетований не сбывается. Все слабее и тоньше вера в грядущее их осуществление. Лишь малый промежуток времени отделяет нас от величайшего крушения самых светлых надежд, которое когда-либо знало человечество. Еще немного — и погрузятся люди в самую черную скорбь и беспросветное отчаяние, оплакивая погибшее упование. И не допустить этого крушения — в наших силах, досточтимые отцы! Мы можем, мы должны поддержать эту падающую скинию Давидову, и надежда, которую Он принес народам, будет и далее светить им и согревать их, пусть бы даже Он и пропал без вести в бескрайнем небе.
— Скажем же им, что пришло уже Его царство! Что не во внешних знамениях оно и не в окончательном истреблении зла с лица всей земли, а в кротком и молчаливом духе и в покаянных слезах далеких пустынников!
— Скажем же им, что не нужно ждать пришествия Его, ибо Он пребывает на их алтарях и только грехи их мешают им узреть победоносную Его славу! — отозвался, воздымая рога, Иоанн.
— Скажем же им, что побеждена смерть, и что наблюдаемое ими каждодневное умирание есть лишь последняя ее агония! — подхватил барсоликий Амвросий, ощерив клыки.
— А истинная смерть есть не это животное умирание, а отвержение души Всевышним! — продолжил косматый медвежьеголовый Кирилл.
— Скажем же им, что хоть и восстановлена человеческая природа, но лишь многими трудами, молитвами, постами и бдениями можно надеяться узреть в себе сокрытое обновление! — раздался резкий победный клекот Максима.
— А чтобы они не чувствовали себя сиротами в этом скорбном подлунном мире, в который не вернулся отбывший в ставку Царь, подарим им великое множество ходатаев и заступников! — прорычал остроухий черный Феодор.— Пусть несут свои нужды и скорби к ним — таким близким, и таким блаженным и славным!
— И скажем им, что сия есть вера наша истинная! — рычит подобный льву.
— Сия есть вера отеческая! — клекочет похожий на ибиса.
— Сия есть вера православная! — ревет имеющий вид медведя.
— Аминь! Аминь! Аминь!

Истончается черное покрывало над пустыней. Обретают краски мрачные, резкие силуэты гор. Уходит с неба зведный караван, освобождая путь для блистательного небесного царя, чье приближение уже возвещается зарею. Пуста пещера. И только догорающий факел напоминает о странном, случившемся здесь в эту ночь, собрании.
http://ogreshin.livejournal.com/404208.html


Я расскажу вам сказку о чудесном доме. Это большой, красивый дом. В нем множество разных комнат: огромная библиотека, в которой столько книг, что не прочтешь и за целую жизнь; гостиные и спальни, украшенные множеством картин и скульптур во всех стилях, в каких только творили люди; залы для собраний и театральных представлений; сокровищницы, наполненные драгоценными камнями и металлами; гардеробные комнаты, где висят прекрасные одежды, расшитые золотом; оранжереи, где растут деревья, кусты и цветы со всех концов земли.

Самая главная комната в этом доме – трапезная, в которой сын хозяина дома делит пищу со всеми, кто приходит к нему на пир, а прийти на этот пир может любой. Двери этого дома всегда открыты; здесь нет стражи, отсеивающей неугодных гостей, нет платы за вход, каждый может свободно войти в этот дом и наслаждаться всеми его красотами и благами.

Говорят, раньше, когда-то совсем давно, все было по-другому. В те дни, чтобы войти в дом, надо было сначала пройти процедуру очищения, принести плату за вход, и большинство людей, входящих в двери, не пускали дальше прихожей. Вглубь дома могли пройти только лучшие из гостей. Самые чистые, самые праведные, самые достойные. А встретиться с хозяином дома мог только один из этих праведников, достойнейший из достойных, и то лишь раз в год, и только после дополнительной платы.

Но все изменилось, когда у хозяина дома появился сын, который распахнул двери дома, пригласил всех людей свободно входить в дом и даже пригласил всех на свой пир. Слуги дома говорят, что когда-то давно сын хозяина заплатил плату за вход в дом для всех люде; и еще они говорят, что для этого сыну хозяина пришлось умереть… но так как этот дом все-таки чудесный, то он воскрес из мертвых; еще говорят, что сын хозяина дома и сам хозяин - едины, хотя объяснить это очень сложно, но мы-то помним, что это чудесный дом, в котором возможны даже невозможные вещи.

Люди по-разному относятся к чудесному дому. Многие стараются проходить мимо и его не замечать, молчаливо признавая его право на существование. Многие считают этот дом вовсе не чудесным, а ужасным, поэтому они закидывают дом и его слуг грязью, а временами даже пытаются снести дом. Но как бы они не старались, у них ничего не получается. После их нашествия дом снова отстраивается, такой же красивый и чудесный, как раньше.

Многие люди приходят в чудесный дом, как в гости. Кто-то из страха перед хозяином дома, кто-то потому, что так делали его предки на протяжении многих поколений. Кто-то приходит для того, чтобы попросить о чем-то хозяина дома. Кто-то приходит из любопытства, как турист, видя в доме памятник истории и культуры; он рассматривает картины и статуи, листает книги в библиотеке, говорит со слугами, но дом со всем его содержимым оставляет его равнодушным. Даже пир в трапезной с сыном хозяина многие считают лишь ритуалом, не более чем странным древним обычаем.

Случается, что некоторые люди приходят в библиотеку, вырывают страницы из книг, хранящихся в ней, и потом включает эти отдельные страницы или даже отдельные строки в свои диковинные теории. Бывает, что кто-то приходит украсть какую-нибудь вещь из дома, кто-то режет ножом картины, разбивает статуи или пишет на стене неприличное слово.
Конечно же, слуг дома очень раздражает варварство, неблагодарность, безразличие и вежливое любопытство случайных гостей. Ведь слуги как никто иной видят красоту дома, им больно, очень больно от того, что люди бросают в дом грязью, смеются над превосходящей всякое воображение красотой дома. Но сын хозяина однажды и навсегда открыл дверь для всех - и для тех, кто приходит, чтобы стать слугой в доме, и для тех, кто приходит глумиться, и для тех, кто приходит, чтобы выполнить формальный ритуал, не задумываясь о его значении, и для тех, кто приходит из любопытства.

Впрочем, и сами слуги дома порой ведут себя не лучшим образом. Некоторые из них используют эту службу для своего обогащения, некоторые, чтобы удовлетворить свое стремление к власти. Немало было и таких, кто силой, уговорами или подкупом затаскивал в дом людей, чтобы сделать их слугами. Много раз слуги пытались поставить на дверях охрану, отсеивающую тех, кто, по их мнению, недостоин войти в дом, или берущих плату за вход, как будто это они хозяева чудесного дома и они, а не сын хозяина дома, устанавливают правила.

Часто люди недоумевают – почему хозяин дома терпит тех, кто забрасывает дом камнями, терпит тех, кто ворует вещи из дома, терпит слуг, нарушающих его законы; ведь раньше, в давние, полулегендарные дни, он жестоко карал за малейшее проявление неуважения к его дому. Одни думают, что это доказательство того, что ни хозяина дома, ни его сына никогда не существовало и что они лишь выдумка слуг. Другие полагают, что это проявление слабости характера хозяина дома. Но те, кто сидел за одним столом с сыном хозяина, знают, что дело не в слабости, а в том, что хозяин любит и тех, кто служит ему верой и правдой, и тех, кто ненавидит его и его дом, и тех, кому его дом вовсе безразличен. Он не хочет ничьей смерти, наоборот, он хочет, чтобы все приходили и пировали вместе с его сыном. Даром, бесплатно.

Те, кому доводилось сидеть за одним столом с сыном хозяина, говорят, что однажды все изменится. Дом станет другим. Он разрастется по всей земле, и каждому человеку станет видна его красота, и каждому придется решать – хочет ли он жить в этом доме или нет, хочет участвовать в пире сына хозяина или нет.
http://olnigami.livejournal.com/170530.html


Когда мне было 17, я прочитал цитату – что-то вроде этого: “Если вы живёте каждый день так, как будто он последний, когда-нибудь вы окажетесь правы.” Цитата произвела на меня впечатление и с тех пор, уже 33 года, я смотрю в зеркало каждый день и спрашиваю себя: “Если бы сегодняшний день был последним в моей жизни, захотел ли бы я делать то, что собираюсь сделать сегодня?”. И как только ответом было “Нет” на протяжении нескольких дней подряд, я понимал, что надо что-то менять.
Память о том, что я скоро умру – самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Потому что всё остальное – чужое мнение, вся эта гордость, вся эта боязнь смущения или провала – все эти вещи падают пред лицом смерти, оставляя лишь то, что действительно важно. Память о смерти – лучший способ избежать мыслей о том, что у вам есть что терять. Вы уже голый. У вас больше нет причин не идти на зов своего сердца.
Около года назад мне поставили диагноз: рак. Мне пришёл скан в 7:30 утра и он ясно показывал опухоль в поджелудочной железе. Я даже не знал, что такое поджелудочная железа. Врачи сказали мне, что этот тип рака не излечим и что мне осталось жить не больше трёх-шести месяцев. Мой доктор посоветовал пойти домой и привести дела в порядок (что у врачей означает приготовиться к смерти). Это значит попытаться сказать своим детям то, что бы ты сказал за следующие 10 лет. Это значит убедиться в том, что всё благополучно устроено, так, чтобы твоей семье было насколько можно легко. Это значит попрощаться.
Я жил с этим диагнозом весь день. Позже вечером мне сделали биопсию – засунули в горло эндоскоп, пролезли через желудок и кишки, воткнули иголку в поджелудочную железу и взяли несколько клеток из опухоли. Я был в отключке, но моя жена, которая там была, сказала, что когда врачи посмотрели клетки под микроскопом, они стали кричать, потому что у меня оказалась очень редкая форма рака поджелудочной железы, которую можно вылечить операцией. Мне сделали операцию и теперь со мной всё в порядке.
Смерть тогда подошла ко мне ближе всего, и надеюсь, ближе всего за несколько следующих десятков лет. Пережив это, я теперь могу сказать следующее с большей уверенностью, чем тогда, когда смерть была полезной, но чисто выдуманной концепцией:
Никто не хочет умирать. Даже люди, которые хотят попасть на небеса не хотят умирать. И всё равно, смерть – пункт назначения для всех нас. Никто никогда не смог избежать её. Так и должно быть, потому что Смерть, наверное, самое лучше изобретение Жизни. Она –причина перемен. Она очищает старое, чтобы открыть дорогу новому. Сейчас новое – это вы, но когда-то (не очень-то и долго осталось) – вы станете старым и вас очистять. Простите за такой драматизм, но это правда.
Ваше время ограничено, поэтому не тратьте его на жизнь чей-то чужой жизнью. Не попадайте в ловушку догмы, которая говорит жить мыслями других людей. Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос. И самое важное, имейте храбрость следовать своему сердцу и интуиции. Они каким-то образом уже знают то, кем вы хотите стать на самом деле. Всё остальное вторично.
Когда я был молод, я прочитал удивительную публикацию The Whole Earth Catalog (“Каталог всей Земли”), которая была одной из библий моего поколения. Её написал парень по имени Stewart Brand, живущий тут недалеко в Menlo Park. Это было в конце шестидесятых, до персональных компьютеров и настольных издательств, поэтому она была сделана с помощью пишущих машинок, ножниц и полароидов. Что-то вроде Google в бумажной форме, 35 лет до Google. Публикация была идеалистической и переполненной большими идеями.
Steward и его команда сделали несколько выпусков The Whole Earth Catalog и, в конце концов, издали финальный номер. Это было в середине 70–х и я был вашего возраста. На последней странице обложки была фотография дороги ранним утром, типа той, на которой вы, может быть, ловили машины, если любили приключения. Под ней были такие слова: “Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными”. Это было их прощальное послание. Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными. И я всегда желал себе этого. И теперь, когда вы заканчиваете институт и начинаете заново, я желаю этого вам.
Оставайтесь голодными. Оставайтесь безрассудными.
Речь Стива Джобса перед выпускниками Cтэнфорда 2005 г.
http://buddhism.am/e107/e107_plugins/content/content.php?content.193


база звуков умирающих винчестеров.
http://datacent.com/hard_drive_sounds.php
http://dewynter.livejournal.com/204915.html


.. Приехала она из Вены, где родилась, к московскому жениху. ...
Легенда о ее приезде в Москву – зимой 1860-какого-то-года – полагаю, близка к истине.
Не доверяя железной дороге, от самой Австро-Венгерской границы, избрала она старинный русский зимний транспорт – VOZOK.
Ехать – довольно далеко, а зима – длинная. И заявилась она к своему жениху совершенно лучезарная и опьяневшая от русской зимы.
Первым, вторым, а, может быть, третьим вопросом у Вольдемара к будущей жене был такой: “Nun, Luisa, spricht du jetzt auch Russischisch?…” – На что что Алоизия (которую Jamschtschick не один раз вываливал вместе с возком в снег, с восторгом ответила: «Ja, ich spreshe Russchisch! Ich kenne solsche “J## tvoju mat’”, und noch “Za###s’ vstavaj, bl’###a””, und das ist nicht alles!…” –
Прадед отпал. Он НАВСЕГДА запретил Алоизии учить русский язык, она и эти выражения забыла, только и запомнила на всю жизнь главное – «Izvuschtschik» и «Svolotsch!» – тем до своей смерти накануне 1917 года и обходилась. Может, больше и не надо?...
http://crusoe.livejournal.com/193694.html


Вакансии IT-евангелиста встречаются редко, и людей на них подбирать сложно. ...
Многих смущает религиозное название профессии. «Но по сути евангелист — это популяризатор технологий. Один человек технологию изобрел, а другой о ней рассказал. Похожей деятельностью занимались евангелисты — последователи Христа», — говорит Габриэль. В Америке такое название должности ни у кого не вызывает удивления, зато в не христианских странах компании вынуждены по-другому называть таких специалистов, добавляет он.
Что это такое?
Антон Носик, бывший IT-евангелист компании «Суп»
«Евангелизм – это новый вид PR, который продвигает ценности технологической платформы. Разница в том, что PR-менеджер за деньги транслирует текст заказчика, а евангелист сам досконально разбирается в предмете и своим примером заражает людей».
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/254718/evangelie_ot_it
http://alisarin.livejournal.com/176335.html


\\\Византийский Маниак \\\
...к тому времени уже стало традицией, что в любой битве, где нормандцы сражались с обеих сторон, те, кто был на победившей стороне, просили милосердия для своих менее удачливых соотечественников.

...Войска, направлявшиеся на Сицилию, отплыли из Константинополя в начале лета 1038 г. Ими командовал величайший из византийских полководцев того времени - великан Георгий Маниак, уже прославившийся серией военных триумфов в Сирии шестью годами раньше. Характер и деяния Маниака, как и его физические данные, не укладывались в обычные человеческие рамки; он был одним из тех колоритных гениев, появляющихся периодически в истории, которые, кажется, должны завоевать мир, но теряют все из-за какого-то изъяна, обнаруживающегося в критический момент.

Историк Михаил Пселл оставил следующее поразительное описание: "Я сам видел этого человека и дивился ему; от природы он соединял в себе все качества, необходимые военному командиру. Его рост достигал чуть ли не трех метров, и, чтобы смотреть на него, людям приходилось закидывать головы, словно они глядели на вершину холма или высокую гору; его манеры не были мягкими или приятными, но напоминали о буре; его голос звучал как гром; а его руки, казалось, подходили для того, чтобы рушить стены или разбивать бронзовые двери. Он мог прыгать как лев, и его хмурый взгляд был ужасен. И все остальное в нем было чрезмерным. Те, кто его видел, обнаруживали, что любое описание его, которое они слышали, было преуменьшением".

...Нормандцы со своей стороны были крайне недовольны, опять-таки по вине Маниака. Многие одаренные генералы вне поля битвы становились совершенно невыносимыми, а безусловная склонность Маниака к физическому насилию не могла не вызывать конфликты с подчиненными. Вскоре после взятия Сиракуз возник спор о распределении добычи, поскольку нормандцы решили, что они получили меньше, чем следовало. Их претензии, по всей видимости, были оправданными; греческий город, освобожденный греческой армией, явно не предназначался для грабежа и мародерства, и сомнительно, чтобы наглым наемникам выплатили большое вознаграждение за участие в двухлетней военной кампании. Во всяком случае, нормандцы настояли, чтобы предводитель салернского войска, лангобард по имени Ардуйн, от их имени заявил Маниаку протест. Рассказанная Аматусом история о том, что Ардуйн отказался отдать главнокомандующему захваченную арабскую лошадь, может быть или не быть правдой; если нечто подобное имело место, этот факт, должно быть, еще больше разжег генеральский гнев. Так или иначе, но Ардуйна раздели и избили, после чего он вместе с нормандцами и их салернскими сотоварищами немедленно покинул греческую армию и вернулся на материк, прихватив с собой скандинавскую дружину.

...Насильственно созданный тандем просуществовал недолго. Как позже писал Михаил Пселл, хорошо ее знавший, Зоя предпочла бы видеть на троне помощника конюха, нежели делить власть с сестрой; в течение двух месяцев она, хотя ей уже было шестьдесят четыре, с небывалым рвением искала себе третьего мужа и в итоге бросилась в объятия Константина Мономаха. Несчастная Феодора с радостью уступила свою часть трона этому покладистому и привлекательному повесе, коронованному под именем Константина IX. Кроме того, за исчезновением из столицы последнего из ужасной семьи Орфанотропосов немедленно последовало освобождение Маниака. Вновь обретя царственную милость, он немедленно получил должность катапана и отправился в Италию, дабы исправить сложившееся там бедственное положение. В пределах месяца после свержения Михаила V Маниак высадился в Таранто и обнаружил, что, за исключением Трани, вся Апулия к северу от линии Таранто - Бриндизи признала власть Аргируса.

Ужасное лето 1042 г. надолго запомнилось в Апулии. Маниак двигался маршем вдоль берега, величественный в своем гневе, сжигая города, убивая их жителей, мужчин и женщин, стариков и детей, монахов и монахинь. Некоторых повесили на деревьях, других, в том числе детей, сожгли заживо. Монополи, Матера, Джовинаццо (или то, что от них осталось) сдались и просили о пощаде.

Таким манером византийцы могли отвоевать всю Капитанату, но их опять подвела их собственная испорченность. Константин Мономах завел себе любовницу, брат которой, Роман Склерос, когда-то раньше соблазнил жену Маниака. С этого началась их вражда, и, когда Константин взошел на трон, Склеросу не составило труда организовать отставку катапана. Второй раз менее чем за два года Маниак пал жертвой дворцовых интриг, и на сей раз он не пожелал подчиняться. Отказавшись признать Константина, он любезно позволил своей армии провозгласить себя императором. Своего преемника на посту катапана он захватил сразу по прибытии его в Италию, набил ему уши, нос и рот навозом и замучил его до смерти, а затем, предоставив Капитанату ее судьбе, спешно пересек Адриатику (согласно Вильгельму из Апулии, он пытался усмирить бурное море человеческой жертвой). Двигаясь на Фессалонику, он встретил и разбил императорскую армию в Острово в Болгарии, но пал смертельно раненный на исходе победоносной битвы. Его голову отвезли в Константинополь и выставили на ипподроме. Это был, возможно, не самый неуместный конец для его славной, бурной и злосчастной жизни.
Джон Норвич / John J. Norwich - Нормандцы в Сицилии http://ulfdalir.ru/literature/881


Людмила Улицкая рассказала о новом романе
— Одна из сквозных мыслей романа определяется загадочным словом “имаго”, относящимся к вашему профессиональному прошлому — биологии. Что это такое?
— Это состояние существа, которое не достигло взрослости, но уже размножается и не подозревает о том, что оно не взрослое.
http://www.mk.ru/culture/interview/2011/02/13/565334-v-strane-provoditsya-stalinizatsiya.html


Открылась дискуссия с оптимистического вступления Эдуарда Геворкяна, в котором он уподобил процессы, происходящие в современной российской фантастике с шевелением веселых опарышей.
Выступавший вслед за Геворкяном, Дмитрий Володихин начал с имитации похоронного марша на губах. После исполнения, вызвавшего бурный восторг публики
Глеб Елисеев напомнил... Известная дилемма Станислава Лемма, что легче найти сто хороших книг из тысячи, чем тысячу из миллиона, будет работать.
http://liberty.ru/Themes/Smert-fantastiki-i-CHasha-Bastkona