Освежеванный воздух зимы
Известное дело, где прятаться от всевидящего ока. Зеркало, что отражает весь мир - не видит, что у него за спиной; прятаться надо за зеркалом. Разум - такое зеркало, и ничего он не видит у себя за спиной. Потому ставлю ловушки, планируя неразумные действия. Нельзя прочитать всё, посмотреть все фильмы и т.п., всегда выбираешь, знакомишься, берешь фигуру, вертишь в руках - решаешь: нет, этого мне больше не надо. Так - разумно. И в качестве засады на себя я скачиваю многие книги в читалку и потом - раз уж закачаны - читаю, несмотря на решение не читать. Так можно зайти за спину разуму, проверить, верно ли он нарешал за тебя.

Книга Быкова о Пастернаке.
...
(Я сначала рассказал, что понравилось, потом поругался. А зря. Хорошая книга. Ну, не по моей части. Интересно написано всё то, что я не хотел бы знать о Пастернаке. И даже смешно ждать, что автор хотя бы отдаленно упомянет то немногое, что мне интересно - и о чем я говорить не собираюсь)
...
- Я только вспоминал, что чувствовал о Пастернаке. Совершенно необязательные странности.

Автору романа, ему не предназначавшегося

Все знают, видели эту картину великана. Он бредет через море, море ему до коленей. Движется неторопливо - вода непроглядна, оскользнешься на дне, потому идёт медленно. Голова теряется в облаках и солнце, почти не видно. Если хочет что-то разглядеть - ему надо нагнуться, тенью укрывая мир, сгибается и вглядывается. Так ребенок пускает кораблики в весенней луже, увлеченный игрой, видит весь мир великаньим подобьем. Холодная вода заливает в сапоги, - дела нет: проводит кораблик тесным проливом. Великан смешон: он женат, боится начальства, его ругают, нельзя терять работу, выбрать хорошую колбасу, что ты опять принес. Ребенок нелеп - только что вёл флотилию, и вдруг - отруган, виноват в мокрых ногах, в возможной простуде, в глупых забавах. Уже большой, пора уж соображать. Великана очень трудно увидеть: слишком велик.

Отличие таланта от гения в невидимой составляющей. Как и талант, гений будет работать, развивая стиль, слог, себя, прорываясь кто в ясность, кто в яркость. Но талант этим и исчерпан: великолепное умение. Гений же выражает того великана. Тот сквозь крошечную фигурку вглядывается в жизнь, этот вынужден терпеть, что сквозь него смотрит наружу огромный глаз. Требуется сила выговорить огромные слова и сила - видеть с той высоты. Для всех же других он, конечно, нелеп и много мнит. Будто уж прямо история за ним так и следит, хотя - кому нужен. Хотя - да, конечно, талант - не отнять, он - умеет.

Чужой великан, не свой гений, несоответственный. Как раз такая романтическая картина гениальности - не о Пастернаке. Ему не годится. Всё время у меня чувство, что по каким-то причинам великан был вынужден говорить и смотреть сквозь него, а он - не годился. Он совершенно не плох, он великий талант, он совершенно замечателен, ну просто он не из великанов. Но - пришлось. Тот в него говорил, и почти ничего не могло донестись. Десятилетия шли - там в нечего отыскивать, там только талант, только отличный поэт. Очень медленно и огромной его работой стали под конец доноситься какие-то низкие звуки, так и не сложившиеся. Практически не разобрать, что же говорил тот великан, что вынужден был, смешно согнувшись, уместиться в строфу. Он там был, великан, но я не уверен, удалось ли ему вымолвить отчетливо хоть слово. И человек не виноват - он старался, как мог, но что-то не совпадало - тип? Может быть, тип.