ivanov_petrov's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Sunday, December 5th, 2010
| Time |
Event |
| 10:20a |
Погоды стоят бес числа. Знаете ли вы, что сны - вовсе не однородная область, это два совершенно различных королевства? Вечерние сны - сумрачные и угрюмые, темные их призрачные копья жалят глубоко и приносят болезни. Их рваные знамена проникают в разум и следом - воспаление, безумие, навязчивые пересчитывания углов и машин, страх высоты, страх замкнутости, страх пауков, жаб, страх людей, страх, страх, воспаленные иллюзии, выпучивающиеся из самых пустяков - приоткрыт ящик стола, и вот оттуда скользкими фестонами уже выпирают, лезут... Да? А утренние сны - совсем иное дело. Там и живут эти самые принцы и принцессы, о которых охотно сочинаюят рассказы. Именно такие, знаете - с большими глазами, навеки преданные. Именно там за три улицы слышны перестукивания каблучков, там идут теплые дожди и там так потрясающе-звонко хрустит снег по санками. Утренние сны приносят здоровье, вылечивают раны, заглаживают обиды. В утренннем королевстве много забот. Королевские ученые, те самые, что любят жить в высоких башнях - ну, вы знаете - они ломают головы, как решить ваши задачи, и часто находят ответ, и человек просыпается - а решение готово, вот оно, прямо рядом, и как вчера не догадался. Там же строгие королевские ратники отбивают наседающие сзади ночные кошмары, закрывают стеной спин - и человек просыпается, не ведая страха. А королевские утреенние врачи лечат, лечат надорванные способности, вот уже совсем разумения не осталось, качает головой седой доктор, придется приживлять, а это что такое? сосуд почти прохудился! сестра, немедленно штопать. Эти два королевства в давней борьбе, когда-то, на заре истории, они соблюдали равновесие, но сейчас, конечно, все давно изменилось. Люди создают условия для вечерних снов, те множатся и наливаются силой, а утренние едва находят, где приткнуться. Вы фотографии видели? Я ведь не спрашиваю, когда вы в последний раз гуляли в лесу или по городу, я всего лишь о фотографиях. Ну вот, много там мест, где могут жить утренние сны? Мест осталось мало, королевство, считай, бродячее. Эту ночь переночует в выстроенной кем-то снежной крепости, которая завтра растает - капризы погоды! - а другую ночь скоротает рядом с блюдцем, поставленном в магазине для приблудной кошки. Но всё равно работают. Каждое утро человек может надеяться на прилив свежих сил, на чувство избытка. Потом-то, конечно, сил ни на что не хватает. Писать статью или отчет, переться в ремонт или присутствие, отстаивать давно прохудившиеся права или выстаивать очередь к нужному узелку социальных связей. Но поначалу, еще до полного просыпания, каждый чувствует, как две тысячи лет назад чувствовали себя какие-нибудь викинги и прочие германцы. Сил хватит на всё и ещё остается избыток, силы выливаются в подвиги, личной силой живет общество, что ни человек - то история, традиция, памятование и образец. Сейчас-то, конечно, совсем не те времена. Викинги те, сказывают, ушли далеко на восток и там сгинули, темное вечернее королевство силу взяло, наполнило фантазиями о прямых своих копьях и призрачных знаменах все головы, и люди все время боятся. А от боязни они обращаются к совсем новым силам. Приходит такой изнемогший от страха вечного человек, от уныния и жизни бесполезной и говорит в пустой потолок своей временной квартиры, ни к кому не обращаясь: на вот, на, не знаю кто, тьма несуществующая, на, возьми кусок меня, болючий-боящийся, возьми мой собственный кусок, замени уверенным, замени прочным. Ну, и некоторым заменяют. Потом смотрят знакомые - ба, что за дела. Был же вроде как интеллигентный человек, а теперь - в голосе металл, от шагов залы парадные звенят и лестницы трясутся. Именем-отчеством боятся злоупотреблять. Родственники в третьем колене тревожно надеются - вспомнит благостью иль разразит. Вот так. А что же - свой-то страх выдержать да самому укротить, это дело тяжкое, куда лучше - большую часть себя отдать тому, чего нет, оно вроде и не страшно, и как бы и не было, и прибыток получается значительный. | | 6:39p |
Новые идеи в научной классификации
вып.5 Екатеринбург. 2010. 630 с.
Сборник удивительный, как выступающий из-подо льда скелет мамонта. С одной стороны - чудо дивное, за такое бы тридцать лет назад бы - кланяться и благодарить, благодарить и восхищаться, а с другой - всё, померла.
Это наследник длинной череды текстов. В 70-80-е годы возникло такое движение классиологии, вместе с системным движением было вызвано попытками рационально понять науку. Философия с этим делом по рукомашеству и невыученности матчасти не справлялась совершенно (тем более - советская), а умные люди еще водились и выдрессированы до автоматизма не были, так что понимали - надо пытаться понять. И было несколько таких вот претендующих на рациональность движений - деятельностное и ставшее игротехническим - Щедровицкого, системное, за которым многие имена, хоть и Бонгарда вспомнить, там всегда ссылались на "революционера Богданова", на Берталанффи и на Вернадского. И - изучение классификаций, и, с идеалом в виде системы Менделеева и попытками настроить разных классификаций от биологии до психологии, и чем больше - тем лучше. Но - умных, не случайных, рациональных, операциональных и всяких вот таких. Для этого ученые собирались на тайные свои конференции в Борок, издавали тиражом 300 экз. что-нибудь и трепетно давали прочитывать остальной сотне тех, кому и однотрехсотый эксземпляр не достался, а были у них только трудовыебудни, что скучно - как и сейчас, праздником же было участие в таких вот умственных симпосионах и движениях.
В семидесятые годы за пазухой этого дела лежали неизданные тексты Любищева, неизданная книга С.С. Розовой, тексты Мейена и Шрейдера, всякие обобщения Кожары и прочие такие дела.
И вот - две тысячи десятый год, Розова вышла в 80-х, Любищев издан почти весь (не совсем...), Мейен и Шрейдер выпечатаны, Золушка теряет туфельку, издается этот гигантский красный том в 630 страниц. Тиражом 160 экземплров. В Екатеринбурге.
А? Сто шестьдесят.
Туда вбито всё. Неизданные рукописи Кожары, тексты музыковедов и литературоведов, которые могли и хотели, работы геологов в ассортименте, вплоть до прямо конкретных каменных таких работ, биологи там, безумствующие физики, полуфилософы, о которых язык немеет сказать, какая же часть их тела - человечья, но пишут легко, а может - набивают, кто теперь сможет поручиться. Толстый отличный том. "Проблемы конкретных гуманитарных классификаций". А? Рядом с биологическими. Мечта, господа, просто мечта. даже подозрительно - с чего это она сбылась?
Я всячески рекомендую. Там текст экономиста, чуть не единственный, вспоминающий литературу за 1990-е годы, все прочие люди живут в мире публикаций русского языка за 1964-1982 годы. А так - всё хорошо: бумага, твердый переплёт, и умных мыслей пуганая стая, что под застрехой корешка сидит и смотрит: будет ли читать? Иль бросит, слабый человек?
Ничего нового. То же самое, что полуговорилось-полупечаталось в 1982, вполне тянущем на 1913-й.
Век ушёл из-под ног, горько, но надо это признать. Не в том дело, что придумали что-то, а в книге-то не отразили. Нет, много хуже. Авторы правы - если всерьез, можно было досыпать горсткой англоязычных статей, почему нет, их всегда можно досыпать в любой сборник, но в самом деле - как эти люди чего наделали и наговорили тогда, в барочные времена восьмидесятых, так это и осталось. Ничего особенно нового не свершилось. Ну да (кривясь в сторону), занятные статьи о периодическом устройстве в ДНК, и так везде - но это же всё шутки. По сути же - всё старые дела.
Эпоху не продолжить повторением. Уже не тот контекст.
Как мне кажется, спасти дело могли бы новые усилия, попытки разобраться в материале с новыми средствами. Нет, не современными - в современности нет никаких особенных новых рациональных средств, тут опять составители сборника правы. Не новыми, но - сильнейшими. Говоря попросту, раньше ребята надеялись, что ежели массой сесть, подергать за волосы и попотеть - получится какая-то этакая закономерная периодическая таблица живых существ, а заодно земных пород, и жанров, музыкантами учтённых, экономических естеств, и Коуз с Фибоначчи в пляс пойдёт, без остановки.
Мечта Бэкона, хорошо прожаренная таблица - вот что витало пред умственным взором тех лет. То средство устарело, да и рациональность эта на зубах скрепит - до угольев прожарена. Иное требуется средство. |
|