Системный подход (2)
Основы системного подхода были заложены несколькими учеными, причем каждого из них интересовал особый «кусок» проблематики, создаваемой ОТС. Если оставить в стороне практически не имевшую последствий попытку Богданова, то у начала ОТС мы находим Л. фон Берталанфи и Э. Бауэра. Замысел первых работ Берталанфи сложился в 30-е годы, но известность они приобрели уже в 40-50-е гг., вместе с кибернетикой Н. Винера. И ОТС Берталанфи, и кибернетика Винера представляют собой разные варианты одного научно-методологического направления, которое сейчас принято называть ОТС.

Основные задачи ОТС (Bertalanffy, 1967): «1) формулирование общих принципов и законов систем независимо от их специального вида, природы составляющих их элементов и отношений между ними; 2) установление путем анализа биологических, социальных и бихевиоральных объектов как систем особого типа точных и строгих законов в нефизических областях знания; 3) создание основы для синтеза современного научного знания в результате выявления изоморфизма законов, относящихся к различным сферам реальности» (цит. по: Садовский, 2004).

Тем самым можно представить понятийный аппарат ОТС: организм, организованность (иерархическая), организация (общие законы), целостность (versus суммативность), управление, изоморфизм, эквифинальность, подвижное равновесие, баланс, гомеостаз.

Одной из основных задач Берталанфи была борьба с механицизмом и логическим позитивизмом. Борьба эта шла с переменным успехом, многие аргументы Берталанфи были слишком нечеткими, а логический позитивизм встретил критику и по другим направлениям. Знаменательным результатом этой борьбы мне представляется мысль Р. Брендона о новом понимании редукционизма. Он говорит, что вопрос не в том, редуцировать или не редуцировать. Важно решение, к какому именно уровню «механизмов» производить редукцию – и не считать список таких механизмов исчерпывающим (Brandon, 1996).

Кибернетика добавила к этому списку понятий свои термы. Совмещая понятийные разработки Н. Винера, Р. Акоффа, У. Росс Эшби, М. Месаровича, Л. Заде и др., можно представить основные понятия, на которых концентрировались исследования кибернетиков: обратная связь, черный ящик, управление, связь, информация, код, шум, сообщение. Главное внимание было уделено идее управления: утверждается, что процессы регулирования и информационного обмена обладают значительной общностью и можно сформулировать универсальные стратегии (правила) управления.

Поскольку внимание уделялось управлению, появились понятия жесткой и мягкой систем, разных стратегий управления – с их выгодами/ проигрышами в различных ситуациях. Появились, в частности, весьма формализованные представления теории игр и разработки в области стратегий управления, способов принятия решений, методы разработки проектов, оргпроектирование и т.д. (В этой связи см., напр., работы А.А. Малиновского, Г.П. Щедровицкого и др.).

Итак, Берталанфи акцентировал внимание на изоморфизме законов в системах разной природы, кибернетика Винера (а также теория информации Шеннона и др.) дали операциональный язык описания этой проблематики. Работы Эшби и других сделали преимущественным методом исследования в ОТС – дедуктивный. Видимо, сам Берталанфи стремился сделать ОТС более морфологичной (различая среди изоморфизмов гомологии и аналогии) и индуктивной, но операционализировать это решение ему не удалось. Оставшийся почти неизвестным Э. Бауэр видел важность изучения термодинамики неравновесных систем для решения этого круга вопросов (ждал открытия «принципа устойчивого неравновесия» - Бауэр, 1935), но его идеи получили развитие лишь через полвека. Остались неразрешенными вопросы представления целостности – дедуктивный метод «черного ящика» не давал представления о внутреннем устройстве системы.

ОТС вместе с кибернетикой развивалось и детализировалось примерно до 70-х гг., затем наступил спад. Первые следствия были поняты, для дальнейшего теоретического развертывания не было возможностей. Выход был найден с перенесением преимущественного внимания на другую проблематику. Этот второй крупный этап развития ОТС был связан с углубленным развитием термодинамики необратимых процессов и связан с именами Онзагера, Дефая, де Гроота, Денбига и др. В результате в 80-е годы появляется еще два идейных течения, также относящихся к системному подходу в широком смысле. Первое – это синергетика (теория диссипативных структур И. Пригожина, работы Г. Хакена), второе – кибернетика второго порядка, или рефлексивная кибернетика Х. фон Фёрстера.

В этих исследованиях основное внимание было перенесено на новые вопросы – или вопросы предыдущего этапа развития ОТС, но в новой постановке. Главным в синергетике было «влезание» внутрь «черного ящика» и математическое описание динамической устойчивости сложных неравновесных систем. Предыдущие системные концепции рассматривали гомеостат и процесс достижения равновесия, синергетика всерьез занялась построением «новой физики» неравновесия.

И синергетика, и кибернетика второго порядка (К2), с разных сторон обращают внимание на устойчивость систем в области неравновесия и воспроизводство этих систем. Однако синергетика наблюдает и описывает эти неклассические процессы с точки зрения классической позиции, как внешний объект, в то время как К2 обращает внимание на методологию наблюдения за такими системами, ставя под вопрос нейтральность функции наблюдателя в макромире. Поскольку, в отличие от синергетики, о К2 у нас известно меньше, стоит сказать о ней несколько слов.

Фон Ферстер исходил из идей своего коллеги, нейрофизиолога Уоррена МакКаллоха: кибернетика представляет собой теорию познания. Развитую Фёрстером теорию познания называют конструктивизмом (Foerster, 1973, 1979, 1981, 1982, 1984, 1985a,b,c. Библ.: http://www.univie.ac.at/constructivism/HvF/bib.htm). Его учеником был Франсиско Варела, создавший совместно с Умберто Матураной оригинальную концепцию автопоэзиса, самопроизводства живых систем. Идеи Фёрстера восприняли также Л. Лёфгрен, Ж. Пиаже, У. Найссер, Н. Луман. Основная идея К2: существование сложной системы есть устойчивое воспроизведение, то есть – непрерывное самовоспроизведение собственного поведения и организации. Отсюда особое внимание к понятию обратной связи и цикла: непрерывная организация организации.

Система и среда определяются относительно бесконечной последовательности актов различения, проводимых наблюдателем (системой). Отсюда: окружающий мир есть наше изобретение, мы его конструируем. Далее следует ряд «фёрстеровых» парадоксов: любое высказывание говорится наблюдателем – и требует уточнения позиции наблюдателя (концепт точки зрения, темы, цели исследования); все описания являются (в том числе) самоописаниями; большинство вопросов уже содержат ответ. Настоящими вопросами являются только те, на которые нет ответа (различение проблем и задач у Г.П. Щедровицкого: задачи подразумевают стандартные средства решения, у проблем решения нет). Самые интересные вопросы – что делать с уже решенной задачей и как относиться к нерешаемой (проблема свободы).

Такие общие разработки привели Фёрстера с созданию собственной гносеологии и этики. Этическая позиция: мы ответственны не только за действия, но и за мысли, поскольку мы творим этот мир, мы отвечаем не только за ложь, но и за ошибки. В книге "Кибернетика кибернетики" (1979) Фёрстер писал: "Кибернетика первого порядка разделяет субъект и объект, она указывает на предполагаемый независимый мир "там, вне нас". Кибернетика второго порядка сама является циклической: человек научается понимать себя частью мира, того мира, который он намеревается наблюдать. Вся ситуация описания сдвигается в другую область, в которой человек внезапно вынужден принять на себя ответственность за свои собственные наблюдения"(Foerster, 1979).

Выделение системы с точки зрения классической позиции (и классической ОТС) считалось тривиальной операцией. Однако это весьма ответственный и сложный шаг. После того, как мы выделяем нечто в качестве системы (объекта познания), мы в качестве следствия с необходимостью получаем системные свойства объекта – система активнее среды, она «ведёт себя», обладает целостностью и т.д. Это свойство системы, т.е. «рамки», в которую мы заключили часть реальности. Создав эту рамку, нам тяжело выйти за её пределы и убедиться, что нечто, определённое нами как система (и о чем, скажем, написаны десятки монографий и на что потрачены десятилетия труда) – является лишь фрагментом мира, вполне несамостоятельным, что мы изучали поведение «дырки от бублика».

Нам требуется проблематизировать саму нашу позицию внешнего наблюдателя. Осознав, что система «играет» с нами – поскольку она активна, самоподдерживается и сама определяет собственные границы. Процесс поддержания устойчивости системы, ее самовозобновление (аутопоэзис) можно представить как цепь актов самонаблюдения, и тогда ученый будет наблюдателем второго порядка, наблюдающим наблюдателя. Вся эта проблематика требует нового, более развернутого представления, специального разбора таких понятий, как отношение системы и среды, граница системы. К2 пытается пробиться к операциональной постановке этих вопросов, но пока (по моему мнению) её «сносит». Сейчас принято следующее понимание: имеется бесконечный ряд актов рефлексии и безостановочного переопределения системы.

Осознав относительность и искусственность разделения субъекта и объекта, К2 смогла пока получить только пессимистический ответ о принципиальной несводимости знания разных субъектов, замкнутости знания в наблюдателе. По Фёрстеру, мы не отражаем, а конструируем мир (отсюда название направления – конструктивизм). Но дальше Фёрстер заключает, что этот акт неповторимо индивидуален, каждый собирает свой мир, и в нем когнитивно одинок. Выхода к общему познанию, к интерсубъективному знанию Фёрстер не видит. Понятное дело, исчезает понятие истины, остается только «полезная фикция» с точки зрения данного познавателя. Целью познания объявляется (ну, конечно…) его процесс, возникает метафора танца: познание как танец с миром, цель его – в самом танце.

Однако это лишь одна сторона вопроса… Проблема, центральная для К2 – проблема системы/среды - вместо субъекта/объекта. Любая система активна в отношении среды и определяет себя, для любой системы внешний наблюдатель не вполне адекватен, система конструирует себя и свой мир. Но мы можем проследить ряд усложняющихся систем. Ряд начинается с простейших систем и идет через общество (социум) – дальше. Активность системы и степень конструирования системой самой себя нарастает с ростом сложности систем. Где-то на уровне муравья перестают работать классические установки, муравей может обхитрить экспериментатора.

Например, Луман (Luhmann, 1990) отрицает все прежние представления об обществе, поскольку не существует точки зрения, стоящей вне общества. Отсюда он делает ряд пессимистических «фёрстеровых» выводов. Однако далее он (справедливо) утверждает, что общество не состоит из людей (оно есть совокупность коммуникаций), люди есть внешний мир общества. В таком случае точка зрения наблюдателя, который может извне созерцать общество, имеется – это точка зрения человека. Можно полагать, что радикализм Лумана чрезмерен: степень конструкции общества обществом уступает степени конструкции общества человеком.