Политические и экономические системы, состоящие из неосведомленных граждан (4)
Вчерашние механизмы равенства, завтрашние механизмы знания
Когда отсутствуют институты и образование, с помощью которых
информация о среде доносится до людей столь успешно, что реалии
общественной жизни могут быть сопоставлены с замкнутым на себе
мнением отдельных групп, общие интересы полностью ускользают
от общественного мнения и могут управляться только специальным классом,
личные интересы которого выходят за пределы местного сообщества
Липпман, 2004, с. 293

Мы можем представить себе информационное общество как разрозненную совокупность элит, «излучающую» знания (сообщения) относительно сферы своей деятельности. Разрозненная – поскольку эти элиты не объединены в единую элиту, находятся в разных социальных полях (по российским элитам см. Умов, 1993). Все эти элиты владеют сведениями, далеко отстоящими от обыденной жизни большинства населения, так что большинство людей в своем повседневном опыте не имеют необходимости накапливать знания (специализироваться) в этих областях. При этом эти далекие от обыденности сведения в нашем обществе существенно влияют на судьбу общества в целом, оставаясь тем не менее отделенными от людей.

В самом деле, сколько людей действительно компетентны, например, в проблемах здоровья и здравоохранения? Профессиональные врачи составляют менее 1% населения. Можно полагать, что хорошо информированные граждане, т.е. некоторая часть образованного населения, которая из книг, брошюр и СМИ что-то знает о проблемах здоровья, составляет около 5%, остальные – эксплеренты. Такую картину можно наблюдать в любой области знания. Европейское общество в начале ХХ века представляло себя как массовое общество (общество большинства, общество равных). Социальные формы были выстроены и обозначены как формы, пригодные для такого общества. Но для современного общества, пожалуй, лучше подойдет не модель общества большинства (общества равных), а модель общества значимых меньшинств (общества элит). Области политики и макроэкономики являются не исключениями, а просто наиболее важными для функционирования общества в целом проявлениями общего закона роста специализации, когда по любой проблеме выделяется узкая страта профессионалов, а все остальные граждане оказываются некомпетентными.

Мы можем мысленно подразделить сообщества специалистов на три больших группы: в сфере культуры, экономики и права (политики). В каждой из этих больших сфер общественной жизни верхушки иерархий могут быть названы «элитами» (теория элит в связи с функционированием демократического общества разобрана во многих работах: Дай, Зиглер, 1984; Миллс, 1959; Моска, 1994; Парето, 1996, 1997; Bachrach, 1980; Bottomore, 1993). Эти элиты существенно различаются по типу функционирования.

Политические элиты специализируются на решении политических проблем, далеких от обыденной жизни граждан, сильно влияющих на эту обыденную жизнь, но при этом имеются механизмы (демократия: выборы, референдумы, опросы), с помощью которых граждане могут влиять на решение этих вопросов. Эти механизмы мыслятся как поддерживающие устойчивость системы с помощью отрицательной обратной связи. Поскольку подавляющее большинство граждан некомпетентны в политических вопросах и потому их решения могут оказаться разрушительными для данной сферы, разработаны особые механизмы, которые ограничивают возможности выбора до нескольких (очень немногих) альтернатив и регулируют мнения граждан при выборе из этих альтернатив. Дл ограничения возможности выбора служат СМИ и партийно-политическая система, для вытормаживания случайных колебаний – система права и в первую очередь конституция.

Механизмы, мыслимые как отрицательная обратная связь, на деле работают совершенно иначе, представляя собой фильтр, канализирующий «шум», возникающий при обращении к мнениям больших масс некомпетентных людей. Неустойчивость, создаваемую равенством, политические системы снимают как старыми, еще в XVIII-XIX веках разработанными средствами (распределение власти между местными и центральными органами; разделение властей; система сдержек и противовесов; множественность юрисдикций; закрытая партийная система, т.е. альтернативность партий), так и новыми изобретениями ХХ века (власть медиа). Власть медиа определяется не только тем, что СМИ создают новости, которые затем влияют на существенные в политическом смысле действия людей. Едва ли не большее значение имеет то, что медиа-сообщения создают фон: то, что не входит в новости, по умолчанию считается не-новым, привычным, т.е. не сказанное в новостях по умолчанию считается «истинным положением дел», «реальностью».

Новости воспринимаются как изменения; «реальность» для потребителя медиа-новостей состоит из известной ему обыденой жизни плюс сообщения новостей. Отсюда новое, наблюдаемое в социальной жизни, «автоматически» получает марку «не-новое», «обыденное», успокоительное «ничего нового». С помощью не-произнесения новости медиа создают спокойную картину обыденности. Отсюда стремление СМИ к «горячим» новостям. Поскольку «новостная картина» рисуется на фоне обыденности, то чем ярче новость, тем в большей степени она (по контрасту) создает впечатление гомогенности фона. Горячие новости создают представление о «спокойной» реальности, подавая себя как единственные значимые изменения и обозначая «прочее» как обыденное именно «не-произнесением», по умолчанию. Такой механизм «создания реальности» на основе синтеза «привычного быта» и «не-новостей» повышает устойчивость общественной системы.

Эти средства повышения устойчивости должны страховать демократию, говоря политическим языком, от «тирании большинства», а на языке системной теории – преобразовывать шум в осмысленные сигналы, которые затем достаточно произвольно наделяются смыслом с целью построения из них идеологических систем . Тем самым политическая система управляется трояко: прямыми решениями элиты; решениями граждан, осуществляющимися через выборы и косвенными влияниями, регулирующими процесс формирования мнений граждан.

В сфере экономики элиты специализируются на решении экономических вопросов, далеких от обыденной жизни граждан, но сильно влияющих на эту обыденную жизнь. Имеется механизм (рынок), с помощью которого потребители могут влиять на решение этих вопросов. Эти механизмы мыслятся как поддерживающие устойчивость системы механизмы отрицательной обратной связи (саморегуляция системы рыночных цен). Поскольку большинство потребителей некомпетентны, их решения могут помешать функционированию данной сферы (например – привести к краху экономики целого региона: ведь «электронные акционеры» теперь являются одной из самых существенных групп потребителей). В результате разработаны определенные регулирующие механизмы, препятствующие «свободной игре» равно неосведомленных «игроков». Ситуация сводится к выбору из небольшого количества тщательно отобранных альтернатив и имеются механизмы (самый известный – реклама), с помощью которых регулируются мнения потребителей при выборе из этих альтернатив. Механизмы, мыслимые как отрицательная обратная связь (ценообразование на открытом рынке), на деле работают совершенно иначе, представляя собой фильтр, канализирующий «шум», возникающий при обращении к решениям больших масс некомпетентных людей.

В сфере экономики существуют теоретические системы (либертарианство), которые стремятся представить ситуацию так, как будто рынок в действительности может являться саморегулирующимся устойчивым механизмом (параллельно тому, как до сих пор имеется немалое количество идеологов прямой демократии, призывающих все проблемы решать путем референдумов). Может оказаться, что эти утопии (либертарианство, прямая демократия) не осуществимы, поскольку они апеллируют к устаревшим структурам общества и поддерживающим ее механизмам. Внутри этих старых, еще из XIX века идущих механизмов, определяющих устройство общества, возникают новые структуры, кардинально меняющие результат работы «механизмов равенства» (демократии, рынка).

До сих пор мы говорили только о функционировании политической и экономической систем общества. Однако постановка вопроса, к которому мы пришли – о влиянии механизмов равенства на общественное устройство – требует обратиться и к той сфере общественной жизни, которую можно назвать «сферой культуры». Здесь имеется разрозненная совокупность элит, в каждой области противостоящая огромной массе некомпетентных людей. Механизмы равенства. Уместные в политико-правовой сфере, были распространены также на сферу культуры. Таким механизмом равенства, до некоторой степени подобным тем, что действуют в иных сферах (демократии и рынку), в сфере культуры сейчас служит механизм образования.

Попытаемся в самых общих чертах представить себе, как выглядит современная модель этого социального механизма. Общество мыслится как совокупность интеллектуально равных (в потенции) граждан, которые могут в начале жизненного пути с равным успехом выбрать любую сферу специализации. Образование (теоретически) считается равно доступным для всех и имеет встроенные механизмы унификации, так что достигается согласованное образование в различных заведениях и на разных этапах. Элиты в сфере культуры не объединены, как в политико-правовой сфере, не находятся в ситуации интенсивного информационного обмена, как в экономической сфере, а структурно и информационно разделены. Управление сферой культуры отделено от «механизмов равенства», от псевдообратных связей и вынесено в иные сферы общественной жизни: сферой культуры управляют в значительной мере решения из сферы экономики (критерии полезности) и решения из политико-правовой сферы (критерии унификации).

Наблюдая за тем, как развивается культура в подчинении у государственно-правовой сферы, можно высказать мнение: управление культурой, основанное на этих принципах, неэффективно – точно так же, как внедрение в экономику чуждых ей критериев (план) не позволяет экономике эффективно функционировать, так и сфера культуры должна быть устроена на основании ее собственных критериев.

Можно сформулировать «мажоритарную» позицию, обобщающую высказанные ранее (более или менее обоснованные) сомнения в том, как идет осуществление проекта «равенство»: он терпит неудачу, так как по принципу равенства (унифицированности, стандартизации и т.п.) организуются все сферы общества, в том числе и те, которые должны быть устроены на иных основаниях. Даже в политико-правовой сфере, которая и должна быть устроена на основе принципа равенства, механизмы равенства ныне дополняются элитарными механизмами медиа-власти, так как большинство граждан в современном обществе оказывается некомпетентным и не может принимать осмысленных решений. Попробуем поставить вопрос: не потому ли равенство терпит поражение даже в «родной» политико-правовой сфере, что иные сферы общества, которые должны работать, исходя из иных принципов, устроены сейчас на основе механизмов равенства?

В таком случае дальнейшее изложение можно трактовать как «спасение общества равенства». Распространение механизмов равенства на все сферы общественной жизни привело к ошибкам. В сфере экономики эти механизмы неэффективны. В сфере культуры они снижают культурное разнообразие, чрезмерно специализируют и стандартизируют развитие культуры. Функционируя в сфере культуры, механизмы равенства влияют на государственно-правовую сферу таким образом, что в ней вместо равенства развивается элитарное управление. «Спасти» общество равенства можно, ограничив действие механизмов равенства только государственно-правовой сферой, где эти механизмы уместны.

Современное общество могло бы быть устроено в политико-правовой сфере на основе принципа равенства, если бы существовала возможность увеличить компетентность граждан. Для этого требуются изменения в сфере образования. Чтобы понять, что должно в ней измениться, представим себе в общем виде, как устроено современное образование. Имеется стандартное, равное для всех среднее образование, которое делает всех граждан одинаково компетентными (Петров, 2004), создает базу всеобщей осведомленности на уровне диплома о получении среднего образования (напомню, - речь о социальном институте, а не о личной образованности того или иного субъекта). Стандарт среднего образования обеспечивается государством (школьные программы, экзамены, квалификационные нормы и т.д.).

Далее, имеется система высшего образования, при прохождении которого люди резко специализируются (опять же – на основе имеющихся стандартов). Дальнейшая работа людей с высшим образованием связана с прогрессирующим ростом специализации. Например, в науке это специализация в данной области знания, методике, проблеме. Высшее образование также находится под государственным стандартизующим контролем (число и структура вузов, программы, экзамены, учебные планы, а также система ученых степеней, квалификационных норм и т.д.). Добавочные стандартизующие влияния идут из области экономики – например, в науке это будет система индексации рейтинга научных изданий, индексы цитирования, влияющие на получение грантов, а отсюда – ряд стандартных требований к научной публикации. Из государственно-правовой сферы общества на сферу образования оказывается стандартизирующее влияние, которое усиливает специализацию в этой области (устанавливая списки специальностей, определяя программы, нормы и т.д.).

Таким образом, сейчас образование можно представить себе в виде низкой и широкой платформы, на которой укреплены длинные узкие спицы, расходящиеся «ежом» в разные стороны. Эта жесткая структура образования – общая платформа среднего образования и тонкие спицы дальнейшей специализации – поддерживается системой государственных законов и стандартов, т.е. «механизмов равенства». В результате появляется огромное количество элит, представляющих профессиональные страты. По любому вопросу эти элиты играют либо роль экспертов, либо – никакую (из-за своей малой численности/ значимости). То есть именно ситуация равного (стандартизированного государственно-правовыми методами) образования приводит к типичной современной ситуации – по любому вопросу есть крайне малочисленная элита (эксперты, профессионалы, специалисты) и подавляющее большинство населения, не знающее ничего по этому вопросу.

Эта ситуация не является «естественной» и необходимой. Это – результат работы программы всеобщего образования, разработанной около 300 лет назад Яном Амосом Коменским и тенденций современного общества к унификации граждан с помощью государственного контроля за образованием. Свободное (от государственного контроля) образование может привести к увеличению разнообразия общества и открывает возможности для роста компетентности граждан (конечно, возможность реализации этого роста зависит от конкретного механизма образования). Свободное от государственного контроля образование сможет организовывать общество значительно более разнообразное. Современные люди унифицированы образованием, и в результате этой резкой специализации общество в целом оказывается некомпетентным по любому вопросу – в том числе и по политическим вопросам собственного устройства, откуда и следует элитаризм. При росте разнообразия типов образования между узкими «спицами» прежней модели возникнут «перемычки», общественное сознание станет более связным (иными словами, свободное образование будет менее специализированным и дифференцированным). Создаваемые свободной системой образования более разнообразные граждане будут порождать общество более универсальное, у значительной части граждан появится возможность быть более компетентными в вопросах, относящихся к политическому полю. (Во избежание недоразумений надо заметить: снижение степени специализации всегда ведет к падению эффективности по отдельно взятому параметру. Так что выигрыш в степени связности общества будет оплачен меньшей скоростью продвижения по трендам специальных областей культуры).

Иначе говоря, сейчас считается нормальной ситуация, когда слесарь и профессор-лингвист одинаково некомпетентны в политическом поле. Это – следствие стандартизированного специального образования, при котором общая база знаний слесаря и профессора ограничена уровнем средней школы. Все остальное – специальные знания. Свободное образование будет значительно более разнообразным, чем стандартизированное, порождая значительное количество граждан, обладающих некоторой компетенцией в не связанных с их специальностью вопросах, - граждан, обладающих определенным мировоззрением. Разумеется, одной свободы мало – если следовать только этому «правилу» образования, мы получим просто возрастание числа неграмотных. Речь идет не о том, что каждый учится столько, сколько и как хочет, а о том, чтобы учителя имели возможность учить так, как они считают нужным.

Тем самым вырисовывается альтернатива. Кризис проекта общества равенства (=индустриального общества) ведет к переходу на элитарные модели общественного устройства, что считается необходимым (концепт «информационного общества»: Katz, 1988; Machlup, 1962; Masuda, 1981; Stonier, 1983). Между тем это – не единственный выход. Общество равенства может сохранить свои положительные черты (демократия, равенство перед законом и т.п.), если будет перестроено так, что механизмы равенства будут использоваться только в государственно-правовой сфере, а иные сферы общественного устройства (хозяйственная, культурная) будут функционировать в соответствии с иными принципами. В этом случае надвигающееся из будущего элитарное общество не изменит коренным образом все современное общественное устройство, а будет достаточно безболезненно усвоено – принято лишь в тех областях, где элитарный принцип является естественным (культурная сфера).