Не видно ни зги
Предсказание будущего – забавная вещь. Предположим, можно точно предсказать будущее какого-нибудь Иванова-Петрова, но подавляющему большинству это будет совершенно неинтересно. А все общеинтересное может быть высказано только через общие понятия, которые так отпугивают…

Когда социальная система проходит кризис, прежде взаимосвязанные ее части разбиваются вдребезги и получается множество осколков, выживающих самостоятельно. То есть быстро растет разнообразие и число социальных страт. Кто сравнит так называемый соцдем в анкетах советских социологов 60-х с современными анкетами, даже по этому показателю увидит огромную разницу. Рост разнообразия при снижении устойчивости говорит о распаде, о кризисе социальной системы.

Потом эти осколки, стремясь выжить, собираются в функциональные блоки – внутри такого блока имеется островок устойчивости, условия среды более предсказуемы, можно хоть как-то планировать будущие действия. Постепенно блоки укрупняются, взаимодействуя друг с другом, и потом (если удастся) снова объединяются в социальную систему, где каждый блок связан с другими множеством корреляций, так что образуется единый социальный мир.

Осколки были в 90-х. Российское общество двухтысячных – на стадии объединения осколков, образования блоков, их роста и установления связей. Социальный мир пока не пердставляет единой системы, он составлен из многих пирамид-иерархий, каждая система (пирамида иерархий) имеет свой мир (Umwelt), свои проблемы и интересы. По сравнению с 90-ми годами пирамиды стали крупнее и их стало меньше. Они стабилизируются и стабилизируют вокруг себя социальный мир, что воспринимается как общество более «холодное» (по сравнению с предшествующим кипением), более стабильное, постепенно закрывающееся, с замедляющимися социальными лифтами, появлением все большего числа закрытых страт. Растет социальная дифференциация (а она умеет расти только из-за взаимодействия страт), что означает, что блоки все сильнее взаимодействуют друг с другом. В реальности нет единого социального мира, то есть – пока нет страны (как бы дело ни обстояло юридически), но постепенно нечто на этом месте прорисовывается. От этого исходят неприятные ощущения: стабилизируясь, социальный мир ограничивает возможности страт и индивидов. Поскольку общей структуры нет, теряет смысл понятие «карьеры»; отошел на задний план «всеобщий маргинал», совокупность эксплерентных страт,хотя их по-прежнему слишком много для стабильного общества. Среди эксплерентов – осколки старого и ростки нового. Все вместе.

И можно бы было довольно уверенно предсказывать дальнейшую стабилизацию, если б Россия была одна в мире или была замкнутым миром. Но ведь мир сейчас находится в собственном кризисе, в нем картина принципиально та же, что в России. Множество проблем, какие ни копнешь, объясняются в России «нашей бедностью» - и вдруг оказываются характерными для богатых западных обществ. Они не от бедности, они от кризиса, он имеет общие черты, а фон – бедный, богатый – это местная специфика.

И потому дальнейшая стабилизация (с «подмораживанием») может и не пойти дальше, поскольку мир в целом нестабилен, может воспрепятствовать стабилизации нашего куска. Сочетание местного кризиса с глобальным может общую длительность кризиса затянуть, так что недолговечные при обычных условиях сочетания пирамидок просуществуют довольно долго.

Пирамидки состоят не из людей, а из социальных страт, если угодно – из социальных ролей. Это важно различать. Поскольку страта обычно входит в состав одной пирамиды, много – двух, а вот отдельный человек может участвовать во многих социальных взаимодействиях и принимать участие в работе многих пирамидок – с разным устройством, разным взглядом на жизнь, разными традициями, ценностями, идеями, интересами, правилами поведения… Есть пирамиды глухие и безвыходные, отколовшиеся от старого общества и почти неизменные – крестьянство, например. Есть все еще распадающиеся куски старого, от которых отшелушиваются социальные страты, идут в эксплеренты. Или прибиваются к готовым блокам, функционирующим более-менее исправно. Такова «советская интеллигенция»: ее еще не разрушили полностью, еще кто-то сидит по НИИ, называясь теперь презрительным именем «бюджетников», и планируемая реформа научных и образовательных учреждений может выжать в эксплеренты еще несколько миллионов человек. Хотя многие из этой страты сидят в нескольких пирамидах: в родном институте и в фирме.

У каждой пирамиды свой мир, свое устройство и свое будущее. Пока не появится социальная структура, объединяющая всех, раздающая каждой пирамиде свою социальную функцию и объединяющая всех общим будущим – у них все свое. Поэтому возникает впечатление «отсутствующего будущего», прогнозы упираются в серую пелену незнания и «можетбыть». Потому что общие планы относятся к целому, которого пока нет.

Старые прогнозы питались прошлой целостностью, целостностью СССР – распад старой системы задавал вектор смыслов, шкалу отсчета. По этой шкале можно было прикидывать будущее – и были проекты демократов, либералов, коммунистов, националистов и проч. Теперь крайняя точка распада позади. Общество во все большей степени не постсоветское. Из истории этого никогда не выкинуть, но отсчитывать будущее от прошлого удается все с большим трудом. Теперь будущее следует видеть в его собственном смысле – то будущее, которого пока нет, и потому у смотрящих вперед только серая мгла, никакой опоры.

Как в будущем сложатся взаимоотношения пирамидок, сказать трудно. Степень их взаимодействий неминуемо будет расти, социальная система в целом будет становиться более связной. Однако это слишком фундаментальный факт, чтобы всерьез интересовать людей. Их интересует не рост устойчивости самовозобновления общества, а те конкретные черты, которые у этого общества будут. Иначе говоря, не привлекает внимания фундаментальный факт – этот социум будет жить; все интересуются: а кто это? мальчик или девочка? Оно будет свободным и демократичным? Авторитарным? Сильным? Слабым? А есть еще очень большой шанс, что оно будет никаким из перечисленных, потому что это старый словарь, а оно будет новым. Это не значит, что оно всем понравится, может быть, даже совсем наоборот, тут суть в том, что требуется еще найти вопрос, на который не бессмысленно давать ответ. Ну и еще – какой тип связи пирамидок возобладает, еще не предрешено.