Оттяпали
Давным-давно, еще в шестидесятых годах прошлого века, произошла эта история. Надо бы ее сначала рассказать, а потом уж, но я сразу к морали перейду, а потом и истории придет время. Так вот, мораль – не совершайте необратимых поступков! Не надо! Не режьте по живому, и по мертвому тоже не режьте. А история следующая.

В ленинградском зоологическом музее, славном традициями, стояли звери, то есть, конечно, чучела. Прекрасен вид природы, натянутой на проволочный скелет с наполнителем. Полное подобье, тут тебе и леса, и саванны, зубры с зебрами, козлы с волками, обезьяны с баранами… Всё радует глаз посетителя.

Рассказывают, что тогда, в давние-давние шестидесятые годы, пришла поглядеть на зверей ответственная комиссия. Всё её, в принципе, удовлетворило, но – ужас! Конфуз! Звери – голые… Ну, то есть, вы понимаете – сюда дети ходят. Почтенные родительницы с чадами, бабушки всякие – а в витрине стоит этакий зебр полосатый и антилоп крапчатый, и совсем натурально сделан, как в природе, со всеми причиндалами. А обезьяны – те и вообще... Это ж непорядок в воспитательной работе. Отпилить немедля!

Споры с ответственной комиссией невозможны, и вот музейские работники, вооружившись шанцевым инструментом – от ножа до пилы – срезали все непотребные детали. Выполнено. Причем всё по правилам – отрезанные части не выкинули, конечно – тут музей, отчетность по единицам хранения, - вовсе не выкинули, а относительно аккуратно сложили в ящики, числом более десяти (вот ведь сколько всего звери носят – и не жалуются, страдальцы…), а ящики те загрузили на чердак, потому что надобности в них, сами понимаете, никакой, одна отчетность. И потекли годы…

А потом годы другие пришли, уже восьмидесятые. Экологические, натуральные, просвещенные всячески и совсем даже наоборот к прежним годам. И пришла в музей очередная ответственная комиссия, восхитилась природой-матушкой: стоят звериньки, как живые, ну прям сердце радуется… Позвольте, а где же у них?..

Рассказали комиссии о решении предыдущей комиссии. Ах, что раньше были за времена, какие были жестокие нравы… Приказ: совместить и прикрепить!

Чудо! Торжествует природа, сотрудники рады, звери тоже довольны, насколько положение им позволяет. Комиссия, достойно выполнившая долг перед природой, удалилась туда, куда уходят все комиссии, а сотрудники достали с чердака косой десяток ящиков – и в затылке чесать начали.

Оно ведь как вышло – сохранить-то сохранили, но отпиливали в такой спешке, что никто не догадался к каждому агрегату прицепить бирочку, от кого это дело отрезано. И вот лежат болезные, а какой кому приколачивать – неведомо. Ну, ясное дело, некоторые элементарные научные соображения имеются, и зубр к мышке никак не подходит, но в остальных подробностях дело невнятное. Нету таких специалистов, которые бы вот так могли зверей определять. По зубам – могут, по шкуре могут, по рогам, если у кого есть, по костям, у кого совсем уж ничего не осталось – а вот так не могут.

Долго специалисты копались в ящиках, примеряли да прикладывали, и бросить нельзя – комиссия сказала, и сделать нельзя – научная честь не позволяет… Но выхода-то нет – как нету бирочки, так и не узнаешь теперь уж никогда… Короче, справились, как могли. Рассудили: лучше нас все равно никто не знает, так что ничего… И теперь стоят там чучела чудесные, конечно, и сердце радуется, и посетители довольны общению с природой, а только правда состоит в том, что не всё там на свеом месте, и – как сказал классик – если на клетке слона написано «буйвол», не верь глазам своим.