Как представляют будущее
У нас любят таких западных социологов, как Бауман и Бек. Они критичны, описывают западный мир с болью в душе, сочувствуя проблемам тех, кто возьмется повторить западный путь и набить себе полагающиеся шишки (намекая, что успеха за это не полагается, шишки придется носить просто как знак принадлежности к клубу...). И они - сочувственно - понемногу рассказывают о том, каким - судя по всему - является наступившее будущее.

Бек говорит примерно таковы слова: раньше, веке в 19-м, была проблема - голода. Люди (массы) в конечном итоге хотели кушать. Этим были фундированы социальные движения. И тогда развивалась наука, заменяющая религию: она могла накормить и дать удобства.

Сейчас ситуация изменилась. В постмодерне люди говорят "Я боюсь!", и социальными движениями управляют риски.

При этом риски - это не опасности. Опасность - это то, что видно, от чего можно убегать, защищаться. Риск - штука невидимая, лишь вычисляемая. Роль науки - как кажется - снизилась, пиетет упал... Но это только кажется - просто следующая стадия проникновения и распространения научности. Риски невидимы - ни радиация, ни экокризис, ни финансовые кризисы - неисследимы. Только наука может увидеть риски и рассказать другим - в чем они состоят, какие их признаки, как от них избавиться. И не рассказать о том, какие новые риски появятся при уменьшении прежних рисков. Общество отлично управляется страхом - не важно, что многие не верят в "парниковый эффект" и "конец нефти", эти и другие идеи-риски организуют общество. При этом съесть больше некоторого нельзя - потребность в еде насытима, а вот риски - бесконечны. Каждый истребленный (так уж и истребленный...) риск порождает новые техногенные риски - следствие борьбы с прежним. Риски сбивают людей в массы - отличным образом противостоя индивидуализму. То есть индивидуализм остается, но люди сплачиваются в групповые сущности перед лицом опасности. Новые возможности для тоталитаризма... Нет, лучше - новые риски тоталитарности. С которыми, конечно, можно бороться.

Наука становится всё более важной - не беда, что всё менее похожей на науку 19 века. Узнать о риске можно только с помощью научного профессионального знания, чужого знания. Причем профессионального - но не специального. Нет таких наук, которые отвечают за какой-то фактор риска, любая проблема - междисциплинарная, и вместо определенного круга людей, в котором можно выделить центр, авторитет, и спросить его - взяв за ворот - ну как там? - получаются сети экспертов, которые гоняют проблему меж собой, и разобраться во множестве полуосмысленных гипотез и полупредложенных мер может только профессионал - но и он - всегда лишь частично может разобраться. На "полностью" не хватит никого.

При этом внешние катастрофы и прочая дрянь имеет не очень прямое отноешние к рискам. риски - это такие сущности, которые живут в научном дискурсе, там они обсуждаются, нормируются, оцениваются... А происходящие неприятности - обычно комплексные. Каждая тварь связана с целой группой рисков, комплексная проблема, междисциплинарная... Очень долго можно питаться и обсуждать все эти риски, причем назвать их "мифами" и "грантокормушками" тоже неверно - это такая реальность. Отчего электрону невидимым быть можно, а риску нельзя? Это уж такая невидимая реальность, проявляющаяся ни в каком не в микромире, а как раз весьма макрообразно.

Пронизанная некой научностью новая реальность действительно занятна. Все эти устаревшие сказки про поиск истины, объективной реальности и проч. - это всё уходит, и та наука действительно уходит вместе со старой реальностью. А вот новые научные фигуры, наперевес с моделируемостью, конструируемостью, вычислением вероятностей и уменьшением вероятностей, с обсуждением цены риска и торговлей рисками - вот вся эта штуковина очень интересна. Закономерности этой новой реальности - как мне кажется - не описаны. потому что вечно эту новую научность путают со старой.