Негативное ядро
В конце 2003 года состоялось очередное заседание Никитского клуба («Цивилизационная специфика России»), главный доклад на нем делал И.Г. Яковенко. В руки мне книжечка клуба попала с запозданием, но разницы никакой – Яковенко достаточно яркий и интересный человек, чтобы прочитать его и год спустя, да и вопросы он решал вечные.

Мысль Яковенко в том, что в России имеется мощное ядро традиционной культуры, которое тормозит и искажает модернизационные преобразования, не дает России стать динамичным европейским обществом. Яковенко – западник без оговорок, для него сомнений нет. Наткнувшись на препятствие в лице русской культуры, он думает о том, как с ним справиться – и находит выход в действии через детей. Если изменить культуру у граждан до 16 лет, прежнее не прорвется в будущее. Очень дельная мысль.

Традиционное культурное ядро, по Яковенко, возникло с 12 по 16 век. И оно страшно мешает своей тяжестью прохождению модернизации. А модернизация, по Яковенко, идёт с 17 века по сей день. И у меня не складывается: традиция становилась лет 300-400, и модернизация идёт лет 300-400. У них должны быть сравнимые силы, и при таких временных сроках традиция должна быть уже существенным образом переварена, но Яковенко видит перед собой огромное чудище, мощно препятствующее западным преобразованиям. Потому и сомнение: препятствие есть, но верно ли он его идентифицировал? Он уверен, что препятствие лежит в прошлом, это груз традиции. А мне думается, что можно и в будущее посмотреть – не там ли то, что тянет.

Яковенко делает великую вещь – задает списком набор признаков российского культурного (традиционного) ядра. Это дорогого стоит – взглянуть на такой список, пусть и западником составленный. Итак, список:

1. Синкрезис: «всё переплетается со всем и ничего не выделилось, не обособилось».
Целостность культуры, не подразделенной на части и не дифференцированной. Натяжка, конечно – совсем не дифференцированных культур мы не знаем, но направление, по мнению Яковенко, такое.

2. Должное/сущее: «ревнители должного душою отталкиваются от мира сущего и тянутся к миру должного».
В характеристиках этих черт Яковенко постоянно совершает одну ошибку – он их описывает как неприглядные и отрицательные. Это, конечно, возможно – любую добродетель можно выставить в качестве порока. Смелость станет глупостью, честность – чрезмерной брезгливостью и т.д. Черты национального характера, или, по Яковенко, в культурное ядро, имеют отрицательные последствия, но описывать их через негативные характеристики есть просто ошибка метода. Поэтому описываемой им качество, которое он характеризует как отталкивание от сущего, земного, реального, презрение к нему и т.д., следует характеризовать как духовность; стремление к идеалу.

3. Эсхатологический комплекс: «эсхатологический человек в своей душе похоронил то общество, в котором живёт».
Это то же самое, 3=2.

4. Манихейская интенция: «”Мы” – всегда свет, а “они” – всегда тьма». Опять: форма, в которую нечто отливается в каких-то условиях, преходяща, характеристика же, которая за этим стоит – стремление к добру и идеалу. 4=3

5. Мироотречная или гностическая установка: «Мир лежит во зле». Мироотречная – это всё то же, 5=4. Если же всерьез воспринять слово «гностическая», то это – предчувствие высших духовных иерархий, ощущение надстояния над миром сложной духовной реальности.

6. Раскол культурного сознания. Яковенко здесь ссылается на Ахиезера: отсутствие диалога, совокупность монологов. «Друг к другу спорящие испытывают комплекс манихейских переживаний». 6=5.

Подробное изложение на этом закончилось, и Яковенко скороговоркой упомянул еще три принципа – только по названиям:
7. Сакральный статус власти (противопоставленность государства и всего остального).
8. Репрессивный характер культуры.
9. Антипроцедурная интенция культуры.

Здесь снова идут «анти»-качества. Просто беда. Черты народного характера – это не черты человека. Либо следует последовательно считать, что никакого народа нет, а есть только совокупность отдельных людей, все разговоры о народе – это фикция и артефакты. Либо, если уж взялся говорить о народном характере, то простую идею о том, что народ – это не человек, стоит усвоить. Не бывает народов, у которых были бы отрицательные качества в народном характере, нету такого феномена.

7, 8 и 9 говорят о совсем другой черте характера, нежели тавтология 2, 3, 4, 5, 6. 7-9-е качества указывают на некую индифферентность по отношению к вопросам власти, на то, то данная культура к власти вообще не относится, отторгает ее от себя. Потому и проявляется это отторжение власти – противоречиво, и в терпении, и в бунте. Любая власть – не та, это отношение и проявляется в равном отношении к разным формам правления. Потому и обманываются поколения политически заостренных людей, представляя народ то как коллективистский и монархический, то как социалистический, а то как потомков скифов с претензиями на евразийскую империю. Это всё равноудаленные от истины позиции – и в этом смысле равнообоснованные.

Здесь не относятся к государству и власти как к своему, это нечто внешнее, что приходится терпеть, пока терпится. Отсюда идут и следствия – отношение к бюрократии, процедуре, сложным правовым формам. Не «целостность» тут виновата, какое там…

Классификация у Яковенко никуда не годится, очень много синонимичных пунктов. Вероятно, потому, что он классифицировал на самом деле не черты ядра культуры, как заявил, а – препятствия на пути к требуемому ему идеалу. Тогда понятно – одна черта характера может в разных условиях поставить много разных препятствий.

Из списка Яковенко можно выделить всего три черты. 1 – стремление к целостности. Туманная вещь – давно уж у нас коллективизм снизился до почти не совместимых с социальной жизнью пределов. А стремление к целостности – это то же самое, что стремление к устойчивости, это любой культуре свойственно, и европейской – тоже. Это черта верно пойманная, но не специфическая, а родовая. 2-6: стремление от земного мира, от наличного бытия, к чему-то высшему, идеальному. 7-9: индифферентность к власти, к государству.

Вывод Яковенко – необходима коррекция культурного кода. Для этого, прежде всего – реформа образования, и прежде всего – школьного образования. Тут надо прислушаться:

«Система школьного образования может быть построена вокруг четырех сквозных дисциплин – логики и риторики, курса экономики и курса права. Эти дисциплины напрочь уничтожают синкрезис в сознании человека. Если вести их с пятого класса до конца школы и пронизывать ими остальные школьные курсы, то через десять лет вырастет поколение, которое не сможет пережить синкрезис как ценность».

Конец цитаты. Поскольку синкрезис есть красивое наименование одного из аспектов такой основополагающей вещи, как общественная устойчивость, способность восстанавливаться после нарушений, то следует читать: через десять лет вырастет поколение, в котором более не будут существовать никакие способности для поддержания социальной жизни. Вырастут социальные атомы, с которыми возиться и социализировать придется другим культурам. Ну что же, для кого-то это выход. Мне, правда, неприятна мысль, что другим людям придется убирать за нами – после того, как мы наплодим эти социальные атомы.

И ещё… Я думаю – не поможет. И реформа образования такая не пройдёт, и ежели б прошла – не поможет. Не важно, кто как считает – к худу не поможет или к добру. Не получится из России европейское, одно из европейских обществ. Всё, все критические точки пройдены – уже не получится. Осталось еще множество развилок но это уже на пути России, а не России как Европы.

А почему так – на данном языке сказать почти невозможно. Тот уровень понятий, который используется в докладах Никитского клуба, настолько ниже требуемого, что ничего здесь сказать нельзя. Там выступил А.Г. Вишневский, из центра демографии, и сказал: ничего. О чем вы говорите, не существует, просто идёт переход от аграрного общества к урбанизированному. И Россия его уже прошла – обычная страна, ничего особенного и особенно недоделанного в ней нет. То есть из его профессиональной позиции даже не видно того, что ощущает печенкой Яковенко, только сказать не может. Потому что все эти слова о цивилизационной специфике и врожденном синкретизме – просто не на том уровне.

И отсюда выступает надежда и оптимизм для тех, кто стремится в Европу, оставаясь в России. Игра идёт на многих уровнях, и как Вишневский просто не видит того, о чем со страданием говорит Яковенко – вот точно также можно жить, искренне полагая, что всё развивается – ну, например, в сторону цивилизованной Европы. То, что касается пути России, вовсе не таково, чтобы быть обозначенным как «варварство», чтобы мешать цивилизованной жизни, если под ней подразумеваются носовые платки и счета в банках. Пользоваться вилкой, не упиваться в свинью и не врать неевропейская специфика России не препятствует. Это то, что делаем мы сами – при чем здесь специфика?

Если же смотреть глубже, - уже не поможет. Россию не тянет назад в её прошлое, не тянет в 16 век с Государем и князьями, не тянет в 20-й со славой КПСС. Там всё выжжено дотла, прошлое сгорело. Россию притягивает будущее. В том и дело, что у России и Европы разные аттракторы.
Кстати: легче не будет.