Теория динамики сложной социальной системы
В «Полисе» эта статья была опубликована, но тут я прочел работу Уолдингер, Олдрич, Уорд «Этнические предприниматели» (Waldinger, Aldrich, Ward, Ethnic Enterpreneurs, 2000) - и меня поразило, как совпали реалии. Эти авторы не построили модель происходящего, они только описали наблюдаемое. Я же строил модель, не зная, насколько легко найти реальные примеры. Думаю, таких примеров можно накопать много – но интересно и с этим, частным случаем этнического предпринимательства. Далее – текст статьи…

Все социальные системы по степени интегрированности располагаются на оси, крайними точками которой служат группировка и общество. Основным элементом общества считается страта, вводятся понятия фундаментальной и реализованной страты. Типы отношений между фундаментальной и реализованной стратами определяют три стратегии поведения реализованных страт в социуме: виолентная, патиентная, эксплерентная. В ходе первичной структурации (развития общества из исходной группировки) происходит последовательная специализация страт. В результате многоходовой итеративной специализации образуются «пласты» страт разного уровня. При этом возрастает сложность общества, его целостность, интегрированность, дифференцированность, в то же время уменьшаются лабильность, степень взаимозаменяемости элементов.


До второй половины ХХ в. и в гуманитарных, и в естественных науках господствовало убеждение, что все объекты можно разбить на две группы: те, в которых элементы объединены так, что целое определяет их свойства, и те, в которых свойства множества описываются через интегральное взаимодействие элементов. Именно расхождения по поводу того, к какой группе объектов относится общество, и лежали в основе противоборства между двумя парадигмами в изучении общественного устройства.
Первоначально крупные социологические теории ориентировались на модель биологического организма. В рамках такого подхода (его называют организмическим или функционалистским) общество рассматривалось в качестве более целостной и разумной системы, нежели составляющие его индивиды, а в любом наличном общественном институте выискивались полезные для общества функции. Одна из самых ранних и развернутых организмических теорий была разработана Г.Спенсером. Той же парадигмы придерживались Э.Дюркгейм, К.Малиновский, А.Р.Радклифф-Браун и др. Особой популярностью подобные теории пользовались в XIX в., затем их влияние заметно упало.
В социологии ХХ в. на смену организмической парадигме пришла атомистическая: общество стало трактоваться как эпифеномен взаимодействия индивидов. Очевидно, однако, что если считать индивидов единственной реальностью, то очень многие общественные явления придется записать в артефакты, а многие вопросы объявить псевдопроблемами. Не случайно теории данного типа, правдоподобно объясняя немало фактов общественной жизни, едва ли не большее их число оставляют без объяснений. В соответствии с атомистической (индивидуалистской) точкой зрения общество оказывается чем-то вроде идеального газа, который можно достаточно полно описать, только исходя из свойств больших статистически значимых групп элементов и их связей.
Спор между сторонниками этих двух парадигм* длится очень давно. Чтобы его разрешить, как нам кажется, нужно подойти к проблеме с иной стороны. Общество не устроено из людей в том смысле, в каком организм состоит из частей, тканей, клеток. И в то же время оно – реальная система, не сводимая к сумме элементов. Многие феномены общественной жизни определяющим образом воздействуют на поведение человека, и такие воздействия не могут быть операционально описаны как статистически значимые акции многих индивидов**. Ни организмические, ни атомистические модели не работают в обществе потому, что оно представляет собой совершенно особый объект: реально существующую целостность, которая при этом состоит из еще более целостных и высокоорганизованных элементов. Иначе говоря, общество есть иерархическая система, верхний уровень которой уступает по степени организации элементам, расположенным этажами ниже.
Впервые о наличии такого рода объектов заговорили биологи, обнаружившие их при исследовании динамики биологических сообществ***. Более того, в 1980 – 1990-е годы в рамках биологических наук была разработана методология анализа данных объектов, которая, на наш взгляд, может быть с успехом применена и в общественных дисциплинах*. Дело в том, что, несмотря на безусловные и существенные различия между биоценозом (сообществом) и социумом (обществом), они принадлежат к объектам одного типа: в обоих случаях элементы целого являются высоко организованными сложными системами, а само оно находится на относительно низкой стадии развития**. Сообщества, как и общества, не относятся ни к множествам, где уровнем организации целого можно пренебречь по сравнению с целостностью элементов (идеальный газ), ни к организмам, при изучении поведения которых можно абстрагироваться от деталей их строения.
Цель настоящей статьи – отталкиваясь от методологии, разработанной применительно к биосообществам, создать площадку для построения теории динамики сложных социальных систем.

Основные понятия
Прежде чем приступать к решению поствленной задачи, необходимо очертить круг понятий и положений, на которые будет опираться предлагаемая теория. Сначала определим основные черты подлежащих рассмотрению систем. Эти системы: (а) способны к самовоспроизводству; (б) адаптивны, т.е. в принципе могут находить такие ответы на внутренние и внешние проблемы, которые увеличивают их шансы на сохранение, запоминать эти ответы и использовать их в сходных ситуациях; (в) состоят из самовоспроизводящихся элементов, которые находятся на более высоком уровне организации, чем система в целом. Отсюда следует несколько выводов.
1. Системы данного типа могут развиваться, эволюционировать, причем в процессе изменений и реагирования на внешние и внутренние трудности они становятся все сложнее и адаптивнее. (Механизмы такой эволюции здесь не рассматриваются, поскольку для каждой системы они свои.)
2. Элементы этих систем способны к эволюции, не зависящей от развития системы в целом (индивидуальное развитие человека отнюдь не полностью определяется социальной средой).
3. Указанные системы имеют сложную внутреннюю структуру, сочетающую иерархический и сетевой принципы организации.
4. Части системы далеко не всегда выводятся из функций целого, т.е. подобные системы не относятся к категории организменных.
Теперь введем некоторые понятия, которые прояснят область применимости теории.

Группировка и общество. Элементы системы (индивиды) образуют совместности различного типа. Все варианты этих совместностей можно расположить на шкале, крайними точками которой будут группировка и общество. Группировками мы называем случайные по составу совместности (классический пример: толпа), обществами – устойчивые совместности, когда наблюдается некая стабильно воспроизводящаяся организация элементов. Группировкам присущи неспецифические связи между элементами, обществам – специализированные. От группировки до общества мы видим непрерывный спектр объединений индивидов, различающихся по степени специализированности связей*.
Впрочем, показатель, по которому мы выделяем типы совместностей, можно назвать не только специализированностью связей между элементами, но и организованностью, целостностью системы. В самом деле, с ростом специфичности связей между индивидами уровень организованности системы будет повышаться. В свою очередь, рост организованности системы однозначно сопряжен с ее целостностью: при углублении специализации (дифференцированности) элементов для сохранения общества требуется усиление интегративных взаимодействий (в противном случае оно будет разорвано и перестанет существовать как система), т.е. по мере дифференциации общества его целостность возрастает. Иными словами, эти системные показатели коррелируют между собой, обладают одинаковой динамикой и в этом плане синонимичны.

Элемент общества. Любая система состоит из элементов, поэтому следует пояснить, что принимается за элемент общества. В первом приближении – это индивид, однако сама по себе подобная констатация мало что говорит: индивид может пониматься в очень разных аспектах и смыслах. Точнее будет представить элемент как некое место в общественной структуре, когда группа в том или ином отношении сходных индивидов выполняет в обществе одинаковые функции и занимает аналогичные позиции. В известной мере такое значение несет в себе термин «профессия», но он наполнен слишком конкретным содержанием и область его применимости несколько уже, чем у требуемого нам понятия «элемент общественной системы». Другие возможные термины: «страта», «роль», «тип», «функция», «габитус» Бурдье, а также «жизненная форма» Хабермаса. На первый взгляд, лучше всего подходит для использования в нужном нам смысле последнее понятие, но Хабермас, к сожалению, не дает его определения и у него может оказаться множество коннотаций, слишком специальных с точки зрения решаемых нами задач. Самым нейтральным и в то же время общим выглядит термин «страта», которым мы будем обозначать группу (класс в теоретико-множественном смысле) индивидов, занимающих сходное положение в организации общества.
Практически каждая крупная социологическая школа предлагает собственный вариант социальной стратификации. Хорошо известны классовая теория Маркса, теория традиционных обществ, типов стратификации и бюрократии Вебера, концепции Зиммеля, Зомбарта, Парето, Сорокина… Помимо этих крупных систем, существуют и более узкие теории, среди которых стоит, в частности, упомянуть концепции статусной рассогласованности [Lenski 1954, 1967] и многомерной страты [Брум 1965; Landecker 1963; Broom, Jones 1970, 1977], а также экологическую концепцию Р.Парка, Э.Бурджесса и Р.МакКензи [см. Park 1935, 1936] и эмпирические подходы, разработанные в рамках масштабного проекта «Янки-сити» под руководством У.Л.Уорнера [Warner 1963] и т.д.*
В некоторых из упомянутых случаев страта (социальная группа) трактуется как групповая статусная позиция, в других – как единица устройства (композиции) социума [Ильин 1996]. Но при любой трактовке к понятию страты мы приходим через сравнение – индивидуальных групп или различных элементов устройства социума. Очевидно, что для сравнения необходимы какие-то критерии. Эти критерии будут зависеть как от устройства рассматриваемой системы (общества), так и от точки зрения, с которой исследователь предпочитает ее анализировать, от его познавательного интереса. Иными словами, выделение элементов (страт) возможно только после введения цели (темы) исследования в применении к некоему конкретному обществу [Runciman 1974, 1990], и характер этих страт определяется не только свойствами этого общества, но и углом зрения, под которым они рассматриваются.
Подобная ситуация обусловлена не некими специфическими чертами социальных наук, но вытекает из свойств фундаментальной познавательной операции – сравнения и дальнейшей классификации полученных результатов. Ни один тип познавательной деятельности, будь то в гуманитарных или естественных дисциплинах, не обходится без сравнения и классификации, и потому все установленные познанием структуры реальности имеют отношение не только к ней самой, но и к интересу исследователя [Раутиан 2003]. Ничего специфически «социального» в этом нет, и выделяемые нами формы общества и страты индивидов не более «субъективны», чем такие объекты, как деревья, минералы, части тела, звезды, горы, реки и т.д.
Заявлять, что мы объективно исследуем реальность, находим в ней целостные системы и описываем их объективные свойства, – значит встать на наивную познавательную позицию и забыть об этих теоретико-познавательных сложностях. Конечно, в известном смысле можно говорить, что общество «на самом деле» состоит, например, из страт, образованных по уровню дохода: каждому индивиду можно приписать некое значение получаемого дохода и ранжировать полученные результаты. Но ведь это мы выбрали аспект дохода среди прочих показателей, именно нас интересовало устройство общества по данному параметру, и возможность измерить его в цифрах не мешает стоящимся на нем стратам быть столь же субъективным (или столь же объективным), как страты, выделенные по уровню таланта, степени пассионарности или любым другим показателям, которые мы сочтем нужным замерить.
Коли мы хотим доказать важность той или иной группы критериев для описания данного общества, нам не обойтись тривиальным утверждением о том, что некий фактор (уровень дохода) «на самом деле» существует, измеряется и оказывает большое влияние на устройство общества*. Процедура здесь гораздо сложнее. Не вдаваясь в детали, ее можно описать следующим образом. Мы выдвигаем некую гипотезу, из которой вытекает, что ключевое значение для строения общества имеет определенная совокупность факторов. В соответствии с этим мы вырабатываем критерии, на основании которых делим общества на страты, и используем полученный результат в дальнейшей работе. Если предложенный вариант членения общества не приводит к внутренним противоречиям в модели, он адекватен, если приводит – нужно вернуться назад и пересмотреть исходную гипотезу.