Книга Михаила Гефтера
Прежде всего, эта книга (Глеб Павловский. Тренировка по истории. Мастер-классы Гефтера) абсолютно не дает ответов и окончательного понимания. Спорно каждое слово, каждая мысль. И не только для читателя – для Гефтера, говорящего эти слова, они спорны в момент произнесения. Они говорятся не для того, чтобы ответить на вопросы, а чтобы вопросы поставить. Известно, правильно поставленный вопрос – половина решения. Но – половина. Другой половины в книге нет. В общем, не для того начальства, к которому надо приходить не с вопросами, а с вариантами решений, велись эти разговоры.
Еще – разговоры возвращают совсем ушедшее: тот духовный опыт советских лет, который ныне почти забыт. Только кажется, что мы получили наши проблемы из прошлого. Если б было так, мы бы имели опыт прошлого, опыт, современный проблемам. Но мы совсем свеженькие, все-забывшие, потому что казалось, что тот советский опыт – безусловно наш, слит с нами, о нем не стоит заботиться, куда ему деться. И вот теперь – в том же ЖЖ – видно, как и на каком уровне раздумывают над сегодняшними проблемами современные мыслители. Как легко формулируются позиции… Видно и то, что такое этот советский опыт, на каком уровне обдумывал свои проблемы Гефтер в 1988 году. Этого уже нет. А за что? Не пригодилось? По копейке роздано? Кто тут разберет… Но завидно – сейчас, мне кажется, так не умеют.
Еще – книга дает нечасто встречающуюся возможность взглянуть на себя со стороны. Воспроизведенные в книге разговоры велись в конце 1980-х. Читая их в двухтысячных годах, невольно ощущаешь превосходство: они пахнут ушедшим временем. Превосходство это, будучи отслеженным, можно использовать: смотри, чего стоят сегодняшние умные рассуждения – ведь и на них когда-нибудь придется взглянуть сквозь 15 лет жизни.
Мы «старше» этих разговоров на 15 лет. Мы живем в третьем тысячелетии, в глобализации и Интернете. Почему же тогда рассуждения старого историка, вполне приватные и далекие от практики, видятся – будто вельможа XVIII века, декабрист, стоит в окружении разночинцев? Другой стиль, другой размер, другая речь.

Многое кажется очень знакомым. За истекшие годы Гефтера слегка приватизировали. В предисловии Павловский осуждает за это. Я бы сказал иначе. В области интеллектуального творчества нет нужды в понятии воровства. Наоборот – пусть бы брали, и побольше! Лишь бы понимали, что именно берут и что с этим делать дальше. Кажется, Гефтера недообобрали – многое схвачено второпях, без смысла.

Не исключено, что это – обман зрения. Ну, так мне это увиделось… Я ведь не уверен, что я понимаю Гефтера. Но – я не знаю окончательного ответа ни на один из поставленных им вопросов. Так что, может быть, понимаю. В любом случае, спасибо Павловскому – он вытащил на поверхность очень интересную книгу.

А каковы цитаты! Понятия не имею, как они звучат, лишенные контекста, для тех, кто не читал книги. Но в книге – они останавливают чтение.

«Сегодня я совершенно ясно вижу: та жизнь, где мы плохо ли, хорошо ли, срываясь, падая… сумели создать какой-то духовный опыт, кончена, а опыт ее никому не нужен.

Все мы вышли из «Краткого курса истории ВКП(б)»

Время для нас остановилось и суммировалось в вечно вчерашнем дне.

Идет незримое внутреннее разветвление человечества, накопление новых членений людей.

История – панорамная дисциплина, она движется вглядыванием в деталь, в лица ушедших.

Сталин нам не чужой. Это страшно, но как иначе?

Сталин – «одинокий монах, бредущий по миру с дырявым зонтиком»

Надо рассмотреть создание России как нового мирового тела в отличие от средиземноморского мира Эллады и Рима.

Россия – не просто страна. Формируется другая европейская цивилизация.

Россия с самого начала формируется как горизонт мирового исторического процесса.

Россия закрывает для себя возможность внутренне сформироваться в нацию.

Для нас безразлично, от родителей какого вероисповедания и «пятого пункта» родились люди, которые думают, живут, изъясняются с Миром в пределах русского языка.

У нас являются катастрофически сильные личности… Зато с индивидуальностью в человеческой массе дело плохо по сей день.

Наш способ сооружения чужого как индикатора-ограничителя своего – вот что существенно для русской культуры.

Сценарий нужности, воплотившись в структуре власти и мышления, затянул такой узел сознания, внутри которого сегодня все хулят имя Сталина, не покидая сталинской системы.

Каждая нереализованная историческая развилка отягощает следующую, понижая ее шансы на успех.

1934-1937: сталинская перестройка

Сталин и Гитлер… Оба наследуют поражения

Я бы хотел поразмышлять о поражениях, которые ведут Мир.

Поскольку общество в России не вытанцовывалось, культура стала заявкой на владение человеческими душами. Но и власть в России претендует на души – ей одних тел мало! Отсюда постоянное тяготение людей культуры к людям власти.

Сильнейшая сторона Сталина в том, что он ввел в нас сцепленный состав слов, обладающих магической силой.

В Сталине социум власти нанес самое тяжелое поражение русской культуре за всю ее историю. Сталин победил в области духа

Власти, согласно духу русской культуры, вообще не должно быть

В России завелись европейские часы, но они не могли идти равномерно на таком пространстве

Россия – множественна, многоцивилизационна, но, вымеряемая властью, оказывается одномасштабной

Новгород был первой истинно русской цивилизацией, которую размозжила… «русская» власть.

Самодержавие – обезумевшая власть над пространством.

На будущее речь должна идти о… автономизации культуры.

На деле, по ту сторону власти, Россия разделена на земли. Эти земли – протоцивилизации.

Вместо «региональной специфики» и аппаратно-территориальных мафий – цивилизации и протоцивилизации русского мира. Русские народы. Русские страны!

В маленьком человечке – неподъемное великое прошлое, о котором он позабыл!

Ничто великое не было бы достигнуто, если бы другое – также великое! Не приносилось в жертву. Жертва – иное имя прогресса.

Центральное в сталинизме – феномен Голгофы, проблема его субъекта.

Чем натужнее и экстравагантнее современные витии, тем с большей четкостью выясняется, что у них то же самое проблемное поле, что у прогнившей догмы.»


Я устал выписывать, но это не значит, что Михаил Гефтер закончился.

В общем, старая и устаревшая книга. Очень современная. Она не будет прочитана. И поэтому станет нереализованным будущим.