Последняя Мировая война
Последняя Мировая война


Историю Мировых войн, войн за доминирующее положение на просторах исследованного мира, логичнее всего было бы отсчитывать от трех Пунических войн, в процессе которых разрешался вопрос о мировом лидерстве между Римом и Карфагеном. Следующим конфликтом подобного масштаба стали Крестовые походы, вылившиеся в длительную борьбу между Западом и Востоком за бассейн Средиземного моря. Первой ярко выраженной и четко очерченной по временным рамкам Мировой войной нового времени, стали, пожалуй, Наполеоновские войны. Пятнадцать лет борьбы Франции против Англии и ее союзников закончились смертью Великой Армии Наполеона в России, походом русской армии в Европу, разгромом французов при Лейпциге, победой антифранцузской коалиции и небывалым взлетом Англии, лишившейся конкурентов на океанских просторах и торговых путях из Европы в колонии. Пошатнуть эту монополию на управление миром смогли только объединение Германии, закончившееся бисмарсковскими войнами, и гражданская война в США. Оба эти события, в конце концов, произвели на свет крупные экономически независимые государства с мощной промышленной базой, включившиеся в гонку за лидером. Когда экономическое оружие перестало быть эффективным в этой борьбе, грянул политический кризис, вылившийся в новую Мировую войну. В этой войне Британия, хотя и защитила свои основные позиции, многие все же уступила США. Франция же, понеся огромные потери, выбыла из числа лидеров.
Несмотря на формальную победу Антанты, Первая Мировая война не дала позитивного результата. Ни одна из существовавших производственных систем не была существенно укрупнена, ни одна не могла “потянуть” следующий технологический скачок. Беда победителей была в том, что их оказалось слишком много – Англия, Франция, Япония, США, Италия делили скромные владения немцев и австрияков. Результатом стал тупик в развитии экономик стран-победительниц и повышенная вероятность новой войны, теперь уже преимущественно морской, нежели сухопутной, ибо, после раздела и разоружения Германии и Австрии, на континенте воевать было просто некому.
Однако пацифистские настроения масс вызвали к жизни суррогат войны как механизма регулирования мировой политико-экономической системы – соглашения о сокращении вооружений. Вашингтонские соглашения 1922 года, ограничивавшие рост морской мощи крупных держав, были компромиссом, который консервировал политическую карту мира на неопределенное время. Проблема была в том, что рыночная экономика не поддается консервированию – она требует развития, и если его нет, приходит к кризису. В подобной ситуации, насильственно остановленный в индустриальной фазе, рынок должен был, рано или поздно, выдать кризис перепроизводства, и он разразился в 1929 году, ополовинив мировое производство и предоставив небывалый шанс для развития странам, доселе выключенным из мировой экономической системы – социалистической России и побежденной Германии.
Одним из первых шагов нового президента США, Рузвельта, взявшегося в 1933 году выводить из кризиса самую мощную экономику мира, американскую, стала нормализация отношений с СССР и начало масштабных поставок в Советский Союз промышленного оборудования. Следующим шагом стали инвестиции в Германскую экономику и негласное лоббирование американцами снятия “версальских ограничений” с Германии. Одновременно американцами стимулировалась японская экономика и поощрялась японская экспансия на континент, в Китай.
По мере того, как в США шли откровенно социалистические реформы Рузвельта, кредитуемые, добровольно или насильственно, имущими классами общества, все очевиднее становилась необходимость еще одного перекраивания карты мира. Американская мечта, американский социализм строились в долг, государственный долг, и нужен был тот, кто этот долго оплатит. Необходима была война, в ходе которой мобилизовавшиеся для борьбы общества разовьют новые технологии, за которые после войны заплатит побежденный, и которые победитель обратит себе на пользу уже в сфере гражданского производства.
Раньше Рузвельта и его аналитиков неизбежность нового большого передела понял, видимо, только Сталин, вооруженной марксистским учением, чрезвычайно практичной вещью в плане постижения рыночных механизмов. Это понимание определило жесткость его курса на скорейшую индустриализацию страны и подготовку ее к обороне от империалистической агрессии. В результате благодаря Мировому кризису 1929 года СССР достиг невиданных темпов развития экономики, поражавших западных экспертов на фоне масштабного мирового спада производства. Разгадка “советского чуда” проста – СССР догонял передовые державы, еще только выходя на их технологический уровень, он имел пространство для развития, которое мог освоить при помощи полученных технологий, которые в остальном мире уже стали массовыми.
В тоже время с середины тридцатых годов началась новая общемировая гонка вооружений – и морских, и сухопутных, и воздушных. Все крупные государства готовились отстаивать свои интересы в вооруженной борьбе, поддержанные своим крупным капиталом, который понимал, что если вложения в экономику не приносят прибыли, надо вкладывать в войну, в передел мира, который даст возможность развития. Спускались на воду линкоры, крейсера и авианосцы, строились и испытывались танки и самолеты новых моделей. Мир стоял перед выбором – или война, или новый кризис, а потом – война, причем не просто война, а война, начатая в условиях внутренней социальной нестабильности. В этом втором случае Советский Союз имел все шансы не воевать, а просто дождаться, пока озлобленный пролетариат во всех капиталистических странах не выйдет на улицы.
Пробные камни новой войны полетели в Испании, Абиссинии и в Китае. Начиналось неизбежное укрупнение экономических блоков силовыми методами. Далее – ремилитаризация Рейнской области Германией, разделка Чехословакии Германией и Польшей, с благословения Англии и США. Следующей была уже сама Польша, недавний друг и союзник Германии.
С 1 сентября 1939 года принято отсчитывать начало Второй Мировой войны. В этот день был окончательно решен вопрос – войне быть. Какой быть войне? – этот вопрос был решен 22 июня 1941 года, когда немецкие войска перешил границу СССР, начав четырехлетнюю континентальную бойню на радость Англии и США. Однако радость было сравнительно недолгой. Оказалось, что одолеть страны “оси” без существенного усиления позиций СССР не удастся. Фактически, русские перехватили из рук немцев строительство мощного континентального блока с той лишь разницей, что в их исполнении он был несколько сдвинут на восток. Естественно, экономическая мощь СССР не шла ни в какое сравнение с мощью остальной планеты, подмятой американским капиталом, однако СССР, просоветская Восточная Европа и коммунистический Китай серьезно ограничивали развитие “мирового рынка”. СССР взялся за восстановление своей экономики и индустриализацию Восточной Европы, Китай, последние двести лет служивший источником наживы для Европейцев и Американцев, тоже строил независимую экономику. Масса мелких государств тут же получила основания думать, что “социалистическое сотрудничество” будет для них выгоднее, чем капиталистическое “мировое разделение труда”.
В этих условиях аналитики по обе стороны баррикад уже осознавали неизбежность нового передела, пусть даже и через много лет, когда исчерпают себя достижения очередного витка прогресса. Это осознание сработало молниеносно – еще толком не освоив захваченное, победители, совершенно логично надо сказать, начали готовиться к новой войне. Начало подготовки, фактически, означало начало самой войны с той лишь оговоркой, что собственно военные действия друг против друга стороны открыть не могли, ибо отчетливо понимали, что, даже если все не закончится обменом ядерными ударами, война сведется к тупиковым воздушно-морским баталиям Евразии с Америкой и Англией. Оружие, способное решить эту проблему, еще не было создано, его только предстояло создать, поэтому Великая Холодная война приняла более причудливые формы, нежели форма прямого военного столкновения.
Цель любой войны – не уничтожить противника и в большинстве случаев даже не захватить его земли. Целью является заставить противника работать на своей земле за гроши, отдавая большую часть богатств победителю, психологически сломить его, чтобы он на какое-то время, а лучше – навсегда, с этим смирился. Эта цель, заставить его дрогнуть, отступить, а потом побежать и, в конце концов, сдаться на милость победителя, далеко не всегда достигается прямым применением оружия, то есть применением силы. Изощренная демонстрация силы, убеждение противника в его собственной слабости, шквалы пропагандистских ударов, экономическая блокада или, наоборот, демпинг – вот что сегодня предшествует войне или вовсе заменяет её.
Промышленная и военная мощь всего мира, мощнейший пропагандистский аппарат – все это работало против советского блока. (Некоторые западные аналитики 60-х годов сетовали, что каждый третий доллар в “свободном мире” уходил на оснащение “арсенала демократии”, сдерживающего “красную угрозу”. Имея “под крылом” почти весь мир, можно себе позволить себе такие траты на содержание “арсенала демократии”.) По обе стороны баррикад производились огромные массы боевой техники и оружия, которое не должно было выстрелить в настоящем бою, но, тем не менее, должно было быть произведено, ибо гонка вооружений с их публичными испытаниями и применением в локальных конфликтах, в данном случае заменяла собственно войну. Оставалось только выяснить, сможет ли СССР сдерживать давление США до тех пор, пока потенциал захваченного американцами в ходе войны жизненного пространства не будет полностью использован, пока рыночная система не столкнется с новым кризисом перепроизводства, уже на новой ступени технологий. Не на комбайнах и тракторах 30-х годов, а на телевизорах и легковых автомобилях 80-х.
Увы, силы СССР иссякли в самый критический момент. Сумей Андропов переломить ситуацию, возможно, мы могли бы победить и застать очередной “мировой биржевой крах”, очень искусно сдерживавшийся очередным американским “развитием в долг”. Увы, наша страна, хоть и не была мобилизована на борьбу так, как во время войны, но находилась в состоянии постоянного напряжения материальных и, главное, человеческих ресурсов. В результате того, что масса наиболее адекватных и преданных делу людей занималась практическими проблемами Холодной войны (армия, ВПК, разведка и контрразведка), произошел кризис системы управления. Власти принялись за реформы системы, в функционировании которой толком не разбирались, социалистический блок начал рушиться, и в этой ситуации они сочли за лучшее подписать “почетную капитуляцию”.
Но не тут-то было. Если в Первой Мировой войне и во Второй Мировой, в конфликтах протяженностью всего в несколько лет, капитуляции были безоговорочными и побежденные обирались до нитки, чтобы окупить расходы победителей на войну, то можно было не сомневаться, что сорокалетняя Мировая война закончится тем же самым и никто на Западе не согласится остановиться на достигнутом.
Почувствовав слабину, враг надавил еще сильнее, вкладываясь в антисоветскую пропаганду и поддержку антисоветских сил. Точно так, как сразу после войны вливались деньги в Европу, в которой были сильны коммунистические движения, теперь вливались деньги в Восточную Европу, в карманы прозападных политиков. При первой же возможности оказали поддержку и антисоветским силам внутри СССР, в том числе региональным элитам, наивно полагавшим, что независимость от Москвы даст им самостоятельность и богатство. Мощнейшим ударом стало открытие торговых барьеров советского блока – западные товары, сделанные, правда, уже по большей части в Корее и в Китае, хлынули в Восточную Европу и СССР, удовлетворяя ставших капризными потребителей, но выбивая у них же из-под ног твердую экономическую почву в виде собственного производства.
Результатом такого политического и экономического нажима стал развал, следом за социалистическим блоком, и самого СССР. Огромная хозяйственная система, объединявшая сотни миллионов людей, обеспечивавшая им неплохой заработок и приличную жизнь была сломана, ее куски на правах запчастей были включены в “мировую экономику”. Был разрушен огромный центр накопления средств и управления ими – эту функцию теперь должны были за весь мир полностью выполнять США. Они занялись пересчетом военной добычи и ее вывозом, вложением контрибуций, получаемых с побежденных, в собственную экономику. В бывший социалистический блок вбрасывались партии залежавшихся на складах “товаров народного потребления”, в обратном направлении утекали сделавшие себя безработными “мозги” и “рабочие руки”, ставшие одной из опор развития “новых технологий”, заменяя в капиталистической системе кадры, уходившие в новые отрасли. Образовалась новая гигантская единая экономическая система, однополярный мир с США в качестве единственного полюса силы. Именно она произвела конверсию оборонных технологий, накопленных в годы Холодной войны, в гражданское производство в точности так, как это происходило после всех мировых войн. Свершилась телекоммуникационная революция, Интернет вылупился из компьютерной сети министерства обороны США точно так, как в свое время первые ЭВМ “демобилизовались” из дешифровальных комплексов времен Второй Мировой.
Казалось бы – мечта англосаксов о полном мировом господстве была достигнута, но и в этот раз их ожидало разочарование. Для того чтобы одолеть СССР раньше критического срока, пришлось вложить слишком много средств в Европу и слишком активно помогать развитию Китая, пришлось допустить усиление Японии, пусть и пока полностью подконтрольной в политическом и военном плане Соединенным Штатам. Теперь, после победы, приходилось еще и делиться трофеями. Результат – образование нескольких самостоятельных систем накопления капитала и управления им, таких как “зона евро” и “зона юаня”. Как следствие – первый звонок нового кризиса перепроизводства, теперь уже в сфере телекоммуникаций и в сфере услуг, сопряженных с ними. Многочисленные скандалы с завышением прибыли в отчетах крупных телекоммуникационных компаний показали, что экономический потенциал победы над СССР исчерпан, Америке надо расширять единую хозяйственную систему дальше, ликвидируя самостоятельные системы. Но как ликвидировать растущую мощь Китая, как остановить расширение “зоны Евро”? Арсенал холодной войны под рукой.
Да, август 1991 года закончил Третью мировую войну проигрышем СССР, но Беловежские соглашения, разделившие нашу страну, ознаменовали начало новой войны, теперь уже между вчерашними союзниками. Европа почуяла запах больших денег и начала новый “дранг нах остен”, Китай, еще недавно считавший своим главным врагом “ревизионистов из СССР”, начал усиливать давление на проамериканский Тайвань, Япония засуетилась вокруг Курильской гряды… Едва пал СССР, образовались новые линии противостояния, на которых тут же вспыхнули конфликты. Пала под ударами НАТО и была поделена на куски еще недавно независимая Югославия, потекли рекой деньги к исламским боевикам в Чечню, сковывающую силы России на юге. Да, Европа и США все еще вместе добивают и захватывают остатки советского блока, но по мере продвижения вперед этого процесса у Европы появляется все больше конфликтов с США. Отдавая Европе новые территории, американцы везде стараются насадить максимум конфликтов и раздоров, как в случае с Югославией.
Вспоминая 1999-й год нельзя не подивиться тому, как мелкий локальный конфликт был раздут до полномасштабной войны. Как одной рукой США всеми силами помогали бандам албанских наркобаронов, а другой – тормозили переговорный процесс между Югославией и Евросоюзом, бряцая оружием. Результат – вместо чисто политической борьбы мы получили маленькую европейскую войну, которая, однако, серьезно подкосила нарождавшийся евро и в итоге породила мощную вооруженную группировку мусульман в той самой “пороховой бочке Европы”. И даже прекращение американского покровительства не сразу остудило головы албанцам – кое-кто еще помнит их не слишком удачную попытку похода на Македонию, в чем-то напоминающую начало второй чеченской войны с рейдом Басаева-Хаттаба в Дагестан.
Беда Европы, стремительно движущейся на восток в том, что ею, в отличие от первых двух объединений, управляет не великий человек вроде Наполеона или Гитлера, а группы финансистов и бюрократов, не замечающих очевидного - США и Англия не просто не препятствуют продвижению Европы на восток, они ее активно толкают туда, попутно подставляя подножки, чтобы та почаще “пахала носом землю” и разбивала коленки. Европа уже не попытается оспорить океанское могущество морских держав так, как она пыталась это сделать при Абукире и Трафальгаре или во время Мировых войн 1914-1918 и 1939-1945 годов. Следовательно, ей можно помочь в экспансии, а потом признать эту экспансию незаконной и даже помочь “угнетаемым народам”, угнетению которых еще недавно активно способствовали. В роли угнетаемых народов будут, естественно, “народы бывшего СССР”. В роли баз для таковой помощи – базы американских войск, сдвигаемые в Восточную Европу и бывшую советскую Среднюю Азию.
Что же в ответ можем сделать мы, русские, защищая интересы России в новой войне? Прежде всего – затвердить себе суровые заповеди того сурового капиталистического мира, в котором теперь живем все мы, на не только те, кому было положено по долгу службы общаться с капитализмом в годы “плановой экономики”.
Прежде всего запомним, что война – это жестокий механизм общественной регуляции, используемый рыночной экономикой для определения нового лидера мирового развития. Борьба начинается с борьбы экономических систем, рождающих политические идеи, и выливается в политические, а потом и в военные противостояния. Побежденный в постоянно продолжающейся борьбе опускается на ступеньку ниже в мировом сообществе, победитель встает на его место со всеми вытекающими последствиями. Одним – экономический кризис и безработицу, другим – круглые счета в банках.
Для того чтобы хотя бы попробовать отбиться в этой войне, необходимо иметь максимально независимую экономическую систему, собственную промышленность, в том числе самостоятельный военно-промышленный комплекс, необходимо иметь ядерное оружие – все это обеспечит хотя бы начальные позиции, на которых можно было бы строить фундамент программы развития, государственную идеологию, национальную идею. В условиях же, когда наши собственные “независимые” СМИ куплены Западом, а внутри страны, не таясь, работают чужие экономические агенты влияния, построить подобный фундамент невозможно – возводимый первый этаж здания будет перекашивать еще на стадии патриотических речей, которые никогда не дойдут до дела. А единственным осмысленным делом является возрождение системы накопления капитала и управления им, разрушенной в 1991-м году.
Следующим шагом может стать привлечение на свою сторону союзников – всех тех стран евразийского континента, руководство которых осознает опасность того однополярного мира, за сохранение которого борются США – не мира, в котором человек выйдет в далекий космос и покорит пространство, а мира, в котором он, пав жертвой низменных страстей, окончательно деградирует в обществе потребления. В число таких потенциальных союзников, прежде всего, входят Индия, Иран и Китай. Возможен и компромисс с Европой в том случае, если России удастся показать свою силу и наглядно продемонстрировать, что в движении дальше на восток для Европы нет ничего долгосрочно полезного – только неприятности. Россия может стать центром общеконтинентального объединения, независимого от США и Великобритании, контролирующих мировые морские торговые пути и способных блокировать морские коммуникации любой страны.
Начиная контрнаступление на экономическом фронте, следует помнить, что любая победа на экономическом фронте – воссоздание в России мощных собственных производств, накопление в стране собственного национального капитала, не вывозимого за границу, будет дополнительно обострять политическую борьбу, приближая тот момент, когда силовое выяснение отношений будет уже “одним из рассматриваемых сценариев”. Стоит нам только сделать шаг в сторону от пути в пропасть, как на нас сразу же обрушатся громы и молнии с Запада, во всем политическом и экономическом спектре, так как любое улучшение наших позиций будет приближать “выяснение отношений” между Европой и США, США и Китаем и придавать этому выяснению более резкий характер. Наша задача – дать Европе понять, что в этом выяснении у нее больше шансов на успех, чем в попытке окончательно превратить Россию в сырьевой придаток и источник дешевой рабочей силы.
В случае проигрыша у нас не будет шанса красиво умереть с развернутыми знаменами подобно Старой гвардии Наполеона у Ватерлоо – для жителей России, наивно полагающих себя и свою страну никак не связанными между собой, в “новом дивном мире” будут зарезервированы миллионы мест чернорабочих и подзаборных алкашей. Экономика сырьевого придатка не прокормит и половины нынешнего населения страны, в результате чего огромные массы людей из самых разных социальных групп останутся без крыши над головой и средств к существованию, будут вынуждены искать хоть какой-то заработок, чтобы иметь возможность напиться и забыться.
Как нам победить? Прежде всего – сделать свою экономику максимально независимой от действий других государств и их крупных компаний. При расчете выгодности или невыгодности того или иного производства должны учитываться не только чисто экономические издержки, но и влияние производства на товарную независимость. Рубль – вот оружие экономической войны. Научись им пользоваться, а не упускать сквозь пальцы, поддержи отечественного производителя, не пропей, не прогуляй, и победишь.
Слово – вот оружие войны политической. Научись отбивать атаки иностранной прессы, помоги от них отбиться соседу, и, возможно, не придется брать в руки автомат. Не научишься пользоваться ни тем, ни другим – автомата под рукой может не оказаться, и законы рынка пройдутся и по твоему дому танковыми гусеницами очередной “гуманитарной операции”.
Четвертая мировая война идет уже тринадцать лет, у нее тысяча лиц, ею пронизан каждый слой общественной и экономической жизни от выступления политика на площади до простой покупки продуктов в магазине. Вместо танковых армий движутся финансовые потоки, определяющие политические изменения, вместо солдат и офицеров воюют ученые, управленцы и простые рабочие.
Эта война забирает людей не с помощью пуль. Ее оружие – голод, нищета, болезни, безработица, преступность, наркомания, конфликты на национальной почве. Список можно продолжать до бесконечности, ибо враг каждый день пробует на прочность остатки нашей обороны и, обнаружив слабину, проламывается внутрь, разрушая всё, что еще осталось от страны. Способ выиграть эту войну один – поменьше думать о себе и собственном сиюминутном благе и побольше о том, как помочь выстоять стране. Без сильной и независимой России каждый из нас будет долго и страшно гибнуть в одиночестве. И винить в этом, кроме себя, будет некого.


Январь 2004
http://www.rustrana.ru/article.php?nid=5128