Dvoranord, спасибо. Зрелище действительно может довести до обморока.
Именно поэтому для себя - когда злюсь сама - стараюсь быть холодна и невозмутима во время скандала.
Моя начальница говорила, что самое убийственное - брань шепотом и с улыбкой.
(Пока так не умею.)
Ллюбопытно. Сегодня сотрудница сказала, что по мне плачет дипломатическое кресло. Я ответила ей, что в молодости располагала всеми качествами, необходимыми для разжигания третьей мировой войны - раздражительностью, вспыльчивостью, прямолинейностью, местами переходящей в грубиянство.
Закончилось все так же, как и началось. Я работаю в крупной академической библиотеке.
Была у нас читательница, грузинка, отчаянно все путавшая. Причем сурово: название от одного автора, заглавие другой работы, и хорошо, если это книга, а не статья, выходные данные вообще левые, неизвестно откуда. И вот в моё дежурство она принесла опять такие же безумные запросы. Я ей стала объяснять, она возражать, тоны все выше, выше выше...
Я кидаю требования и в сердцах шиплю, что ну это черт, невозможно так, сами осложняете себе, знаменитая сцена Dvoranord, она разворачивается. И уходит.
Ждем развязки. Я как-то на ровном месте представила себя со стороны. Свою истерику и крохоборство. Бледные, привязчивые как переваренные макароны, нудные и настойчивые претензии русских - и свои в том числе к кавказцам - по поводу и без повода, какие-то странные пожелания для них типа "стань другим", просто-таки толкающие темпераментных на преступный путь.
Мне как-то стало постно. И очень скучно.
Я права по сути. Она права по сущности - на то и работа, чтоб понять, что с чем связано.
Она такая, какая есть. Не переделать.
Тут входит грузинка.
- Простите, я и вправду погорячилась. Я виновата; заполняла требования по памяти. а ведь в записях, я проверила, все не так. Я погорячилась, это кавказский темперамент, простите.
Я ей отвечаю:
- Мне вдвойне неприятно, Кетеван, что это случилось с вами. Мы давно вместе, я в отличие от многих русских кавказцев люблю, и хочу, чтобы вам все нашли, и тут такое...Кавказцев у нас дома любили, дедушка дружил с коллегами из Тбилиси. Но с другой стороны, уж лучше искренние претензии, чем подспудные обиды. Как правило, их начало со временем будет забыто, но недоброе чувство может остаться.
Дальше чушь! Мы обнялись. Не было никаких обид.
После этого случая моя безумная вспыльчивость прошла без следа.

Красивый пост, спасибо!