Редиска




Около почты каждую пятницу сидит восточная старушка и продает зелень. У нее солидные пучки, перетянутые ниткой. Продает она их по шекелю или по полтора, если уж совсем большие пучки. У нее можно разжиться корнем петрушки, молодым чесноком и мангольдом, сиречь свекольной ботвой. Ей помогает внук с коробками на тачке - он их подвозит, когда у нее кончается зелень.
И вот я стою, тщательно выбираю кинзу, она трясет у меня перед носом пучком мяты, приговаривая "смотри какая нана (мята) - душистая, свежая", от мяты отходит резкий аромат. Я наслаждаюсь процессом: беру кинзу, укроп, две головки молодого фиолетового чеснока по шекелю.

И тут меня окликают:
- Женщина! Как на иврите редиска?
Я не реагирую, продолжаю покупать у старушки. Когда она мне дает сдачу, я поворачиваюсь и вижу мужчину.
- Вы ко мне обращались? - спрашиваю я.
- Ну, да. Мне редиска нужна. А как сказать, не знаю.
- Цноннн, - произношу я, словно звоню в колокольчик, - повторите, цноннн...
- Что? - с недоверием произносит он.
- Вы скажите ей, она поймет.
- Вы, женщина, чего это?
- Я не женщина, уважаемый, я госпожа. На иврите гверет. Уверяю вас, так будет лучше для всех нас, - улыбаюсь я и снова звеню: - цноннн...
Мужчина, наконец, решается и обращается к старушке:
- Цнон еш (есть)?
- Во вторник, милый, приходи. Будет редиска, нет сейчас, - улыбается она ему.
Он понимает, что сказала старушка, и уходит, совершенно ошарашенный, бормоча про себя: цнон, гверет, надо же...