Она не стала Гарри Каспаровым
“Вести-2”, четверг 6.04.2000
ИНТЕРВЬЮ В ИНТЕРЬЕРЕ
Она не стала Гарри Каспаровым
Лиора Ган (Полина Капшеева)

Наверняка вы встречали людей с моторчиком... сами знаете, в каком месте. Керен Певзнер, моя нынешняя собеседница, - как раз из таких. Иврит преподает, детские стихи переводит, мудреные технические словари составляет, в компьютерах все понимает, наконец - просто красавица. Недавно звонит: - Диктуй адрес - высылаю детективы” - “Чьи?» - “Мои, чьи же еще!” - Откуда такая многогранность? - От безысходности. Подростком я была худущим, длинным, носатым - в моем родном Баку на таких внимания не обращали. Дабы как-то сублимироваться, читала журнал “Квант”, побеждала на математических олимпиадах. Однажды попала на собрание интересных людей, там и познакомилась с Генрихом Альтшуллером, создателем системы ТРИЗ (теория решения изобретательских задач). С тех пор подхожу ко всему с точки зрения решения трудной задачи. - Есть примеры?

- Хочешь израильский пример? Работая в отделении абсорбции, я училась на курсах социологии и психологии государственных служащих. Во время семинара преподавательница раздала вам по листу бумаги и сказала: “Каждый из вас должен сделать нечто, способное лететь. Устроим соревнования: победит тот, чей предмет долетит дальше”. Народ стал лихорадочно складывать из бумаги самолетики и голубей, а я спокойно сидела себе. Выстроились государственные служащие в шеренгу и стали запускать свои самолетики. А я встала позади, скомкала лист бумаги в шарик и швырнула его дальше всех. Преподавательница говорит:
- Ты замечательно справилась с задачей. Но, как ты додумалась, что летающий предмет - не обязательно самолет? Тут я и рассказала про ТРИЗ. Понимаешь, к каждому явлению я подхожу с нетрадиционной стороны. И сыновей своих этому учу.
- Успешно?
- Старший, - программист, в числе двенадцати лучших учеников Ашкелона недавно побывал в Лондоне. Младший, третьеклассник, - тоже первый ученик. На последнем родительском собрании классная руководительница назвала его “классным бриллиантом”. (стучит по дереву)
- Скромница, я у тебя прокол нашла. В повести “Чисто еврейское убийство” в кибуцной столовой во время Песаха маца с хлебом соседствует. Где ты такое видела?
- В кибуце и видела - я там, между прочим, жила.
- Как ты туда попала?
- Начнем того, что приехала я в Израиль на шестом месяце беременности: не хотела той стране ребенка рожать. Ткнулись мы с мужем в разные места - никуда не берут. Мы же из “декабристов”, помнишь таких?
- Как не помнить: в декабре 1990-го приехало целых 30 тысяч репатриантов.
- Я - в том числе. Узнав о программе “Первый дом на родине, мы подала заявление в кибуц. И раздался голос с небес: «Я хочу вас пригласить к нам”. Голос этот принадлежал пожилой кибуцнице по имени Кира. Она родилась в день смерти Кирова и названа была в его честь. Увидев в списке заявлений мое имя, Кира решила нас приютить. Так мы с мужем, старшим сыном и животом поселились в кибуце.
- Там действительно произошло “чисто еврейское убийство”?
- Это мой домысел, но выдуманное преступление совершалось на абсолютно реальном фоне.
- Быт кибуца тебе был знаком. Но твои убийства и их расследования происходят и в других интерьерах.
- Как ни странно, если мне не хватает знания каких-то деталей, я почему-то моментально попадаю в ситуацию, восполняющую пробелы. Например, пишу я детектив “Смерть саксофониста”. Часть действия происходит на яхте миллионера. По сюжету я получаю приглашение на роскошную яхту, нахожу там какие-то документы, читаю, меня в это время бьют по башке и выбрасывают в море. Беда в том, что я в жизни не видела яхт миллионеров. Кое-как чего-то написала, тут звонит приятель: “Керен, я еду в Эйлат. Бери своих отпрысков и присоединяйся”. Едем. Оказывается, он заказал в Эйлате однодневный круиз на яхте. Я ходила, ощупывала, обнюхивала эту яхту. Она, конечно, не миллионерская, а просто прогулочная, но что мешает моему воображению? Вернувшись домой, просто дрожала от нетерпения: сейчас впишу недостающие детали.
- И что здесь странного? Приятель знал о твоих творческих муках и вовремя пришел на помощь.
- Да в том-то и дело, что ничего он не знал! Хочешь другой пример? В детективе “Смерть пилигрима” интрига вертится вокруг туринской плащаницы, которой покрывали Христа. Там остались пятна его крови. Так почему бы к 25 декабря 2000 года не клонировать из этой крови Христа? Одни герои детектива этого хотят, другие протестуют, я, как обычно, - в центре событий. Дело происходит, естественно, в Израиле. Я раскрываю преступление, ко мне приходит богатая сектантка и в благодарность дарит 10 тысяч шекелей. Сочинила я это все, написала, отправила в издательство. Через два дня получаю отчет о своей очередной зарплате. Смотрю в ведомость - темнеет в глазах: начислили мне на 10 тысяч шекелей больше обычного. Звоню в отдел кадров, там объясняют: задним числом выплатили надбавку за высшее образование. Прекрасно, но почему эта надбавка пришла именно тогда, когда я своими руками написала об этих десяти тысячах?
- Слушай, сочини и мне что-то подобное.
- Ты не оригинальна: все мои подруги просят о том же.
- Что было после беззаботной кибуцной жизни?
- Переехали мы в Реховот. Я сидела дома с грудным саброй Даниэлем. Денег мало, хочется свою лепту в семейный бюджет внести. А иврит в кибуце я выучила очень прилично, все же среда помогла. Обложилась учебниками, собрала типичные ошибки, с которыми все мы сталкиваемся в процессе овладения языком, слегка одобрила юмором - получился «Параллельный ульпан». Работала я над книжкой два года, издатель Леонид Нудельман согласился рискнуть - первое издание разлетелось со свистом. Вышло второе и третье дополнительные издания. Потом я составляла разговорник, переводила детские стихи. А мой друг dkluger@lj предложил написать серию очерков для журнала “Алеф”. После первого же очерка он сказал: “А слабо детектив сочинить?” Так что моя проба пера в детективном жанре состоялась почти на спор. Дальше эту повесть я отослала в московский журнал “Искатель”, печататься в котором почитают за честь лучшие мастера-детективщики. И представляешь, напечатали! Повесть никому не известного автора из Израиля. Более того, сказали: давай еще. Сегодня в “Искателе” вышли уже четыре мои детективные повести. (на сегодняшний день – десять – прим. Кирули) Фактически это - израильские зарисовки. Стараюсь знакомить российского читателя с бытом Израиля, который очень люблю.
- Продолжение следует?
- Следует. Более того, я замахнулась на фэнтези. При том, что фэнтезийные романы терпеть не могу.
- Я тоже.
- Но я решала сочинить не обычный роман, а пародию. Как обычно строится такое произведение? Некий герой спасает любимую из лап мерзкого волшебника. Рубит в капусту все вражье войско, убивает волшебника, спасает красавицу, далее - пир да свадебка. Я сделала все то же самое, но наоборот. Главная героиня романа “Город ветров”, девушка-очкарик, студентка Бакинского университета, попадает в храм огнепоклонников-зороастрийцев и неожиданно оказывается в неизвестной стране. Живущие там маги сообщают, что где-то далеко в лапах у злой колдуньи томится прекрасный юноша...
- Твой “Город ветров” уже вьшел?
- Выходит на днях. Издать книгу мне помог Фонд президента Израиля, за что я очень признательна и фонду, и Израилю, и самому президенту.
- Тебе удается все, за что берешься?
- Не все: однажды в Баку из-за меня была дисквалифицирована команда КВН. У нас собрался прекрасный коллектив - сценарий писал покойный Гриша Гурвич, в жюри сидел Юлий Гусман, с нами тусовался Гарри Каспаров. домашнее задание состояло в том, чтобы придумать костюм для посланника ва Кубу - на молодежный фестиваль. Как должен выглядеть лредставитель энергетического факультета? Мой папа смастерил корону из арматуры с изоляторами, принес киловаттную лампу. По сценарию в зале гас свет, я должна была мгновенно повесить лампу на шею молодому человеку и включить ее. Но я замешкалась, к тому же шнур оказался слишком длинным. В темноте вдруг высвечивается раскоряченный - а- ля памятник Петру Ильичу Чайковскому перед Московской консерваторией - студент в короне из изоляторов, а между ног его сверкает огромная лампа. Мертвую тишину в темном зале нарушает одинокий голос. Он нараспев произносит: “Инкубатор!” Гусман нас дисквалифицировал “за шутки ниже пояса”. Но это еще не самая моя серьезная жизненная неудача.
- Какая?
- Я не стала Гарри Каспаровым. А могла бы: до того, как Ким Вайнштейн женился на будущей маме Гарри, он работал вместе с моей мамой и, между прочим, ухаживал за ней.
- Ты серьезно?
- Нет.