|
|
Пишет kommari (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} kommari)@ 2007-08-23 20:18:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
устал писать о Путиных, Гитлерах, Ельциных и прочих
напишу о хорошем человеке
15 августа мост лейтенанта Шмидта в Петербурге был переименован в Благовещенский. Что бы там не врали чиновники Матвиенко (более известной в Питере как Валька-Полстакана) (вот, все-таки приходится писать о дряни), это отнюдь не историческое название этого моста. До своего переименования в 1918 году мост назывался Николаевским. И имя Шмидта он носил, кстати, дольше, чем предыдущие имена. Так что и тут путиноиды не обошлись без лжи.
Итак.
Сначала очень актуальные слова Шмидта:
"Отношения сложились так, что нужно пользоваться услугами закабаленного труда или самому закабалиться в тот же труд... Окружающая жизнь напоминает веревку, на одном конце которой пляшут сытые, а другой - петлею накинут на шеи голодных. И каждое веселое выплясывание душит людей на другом конце веревки".
После знаменитой речи на кладбище, когда Шмидт сидел уже под арестом на броненосце "Три святителя", рабочие Севастополя избрали его пожизненным депутатом Совета.
"Я - пожизненный депутат севастопольских рабочих. Понимаете ли, сколько счастливой гордости у меня от этого звания. "Пожизненный". Этим они хотели, значит, меня выделить из своих депутатов, подчеркнуть мне свое доверие на всю мою жизнь. Показать мне, что они знают, что я всю жизнь положу за интересы рабочих и никогда им не изменю до гроба...
Я должен это ценить вдвое, потому что может быть более чуждым, как офицер для рабочих? А они сумели своими чуткими душами снять с меня ненавистную мне офицерскую оболочку и признать во мне их товарища, друга и носителя их нужд на всю жизнь. Не знаю, есть ли еще кто-нибудь с таким званием, но мне кажется, что выше этого звания нет на свете. Меня преступное правительство может лишить всего, всех их глупых ярлыков: дворянства, чинов, состояния, но не во власти правительства лишить меня моего единственного звания отныне: пожизненный депутат рабочих" .
В мае 1917 года Одесса была разбужена ревом пароходных сирен. Вскоре к ним присоединились гудки заводов. Трижды ударили залпы артиллерийского салюта. Десятки тысяч людей потянулись в порт, неся знамена и транспаранты. В гавань вошел пароход с приспущенным флагом. С него на руках сняли четыре увитых кумачом гроба и вынесли их на берег. Многотысячная траурная процессия, которая прошла по улицам города и вернулась в порт, продолжалась четыре часа. Потом гробы снова были водружены на пароход, и он под вой сирен ушел в Севастополь,
Так моряки, портовики, рабочие Одессы отдали последний долг героям восстания на крейсере "Очаков" - лейтенанту Шмидту, матросам Частнику, Антоненко, Гладкову, расстрелянным царскими палачами 6 марта 1906 года.
Приговор над лейтенантом Петром Шмидтом исполняли 48 молодых матросов с канонерской лодки "Терец". Сзади них стояли солдаты, готовые стрелять в матросов. А на солдат были наведены орудия "Терца". Даже осужденных, связанных, поставленных под дула винтовок, боялось царское правительство Шмидта и его товарищей.
Шмидт не был организатором восстания, он не был даже его сторонником. Он поехал на "Очаков" только по настоятельной просьбе матросов. Экзальтированный, пораженный величием открывающихся перед ним целей, Шмидт не столько руководил событиями, сколько вдохновлялся ими. И вот уже отправлена в Петербург телеграмма царю, подписанная "Командующий Черноморским флотом гражданин Шмидт", и на стеньге "Очакова" поднят сигнал: "Командую флотом. Шмидт". И он ждет, что вся эскадра немедленно выбросит красные флаги, арестует офицеров во главе с ненавистным адмиралом Чухниным и присоединится к "Очакову". А эскадра зловеще молчала...
Потом каземат, суд. Было время обдумать все происходящее, покаяться, попросить прощения и тем вымолить себе жизнь. Но тут Шмидт непоколебим: "Лучше погибнуть, чем изменить долгу", - пишет он в завещании сыну. (Сын, Евгений Шмидт, окончил школу подготовки прапорщиков инженерных войск. Он обратился во Временное правительство с просьбой разрешить ему присоединить к фамилии слово "Очаковский", мотивируя желанием сохранить у потомков память о трагической смерти его отца. Ему разрешили. Октябрьскую революцию Евгений не принял. Участвовал в Белом движении в частях генерала Врангеля, бежал в Стамбул, бедствовал в лагерях. Перебрался в Чехословакию и выпустил там книгу воспоминаний об отце. Умер в бедности в Париже... Сложна русская история.)
"...Тверда моя вера, что в России социалистический строй уже не за горами, и, может быть, мы еще доживем до всех признаков переворота, последнего переворота, после которого человечество выйдет на путь бесконечного мирного совершенства, свободы, благосостояния, счастья и любви! Да здравствует же грядущая молодая, счастливая, свободная, социалистическая Россия!" .
