В.П.: удвоение лирического героя
О последнем пелевинском романе хочется сказать две вещи.

1) Пелевин превзошел самого себя как Мастер Точных Фраз - то, за что мы его, собственно, и любим. То, о чем другие говорят скучно, занудно, или вовсе не говорят, а лишь «смутно догадываются», - выражено просто, доходчиво и с иронией. Приятно, что читатель у нас еще не совсем деградировал, и автор, который «играет с дискурсом» и приплетает сюжет лишь «для порядка», может быть популярным.

В порядке рекламы для тех, кто это пропустил или не читает Пелевина из принципа, не могу удержаться от операции по «выковыриванию изюма из булки».


О дискурсе и гламуре:

«- А как тогда сформулировать центральную идеологему гламура?
- Очень просто, - сказал Иегова. – Переодевание.
Весь современный дискурс тоже сводится к переодеванию - или новой упаковке тех нескольких тем, которые разрешены для публичного обсуждения. Поэтому мы говорим, что дискурс есть разновидность гламурА, а гламур есть разновидность дискурсА.»

«Переодевание и маскировка - не только технология, но и единственное реальное содержание гламура. И дискурса тоже.»

«Любой современный интеллектуал, продающий на рынке свою «экспертизу», делает две вещи: посылает знаки и проституирует смыслы. На деле это аспекты одного волевого акта, кроме которого в деятельности современного философа, культуролога и эксперта нет ничего: посылаемые знаки сообщают о готовности проституировать смыслы, а проституирование смыслов является способом посылать эти знаки.»

«Московский карго-дискурс отличается от полинезийского карго-культа тем, что вместо манипуляций с обломками чужой авиатехники использует фокусы с фрагментами заемного жаргона. Терминологический камуфляж в статье «эксперта» выполняет ту же функцию, что ярко-оранжевый life-jacket с упавшего «Боинга» на африканском охотнике за головами: это не только разновидность маскировки, но и боевая раскраска. Эстетической проекцией карго-дискурса является карго-гламур, заставляющий небогатую офисную молодежь отказывать себе в полноценном питании, чтобы купить дорогую бизнес-униформу».

«- Главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивность думать. Этому подчинены все социальные маневры. Больше того, только эти вопросы вызывают у людей стойкие эмоции.»

О духовности:

««Духовность» русской жизни означает, что главным производимым и потребляемым продуктом в России являются не материальные блага, а понты. «Бездуховность» - это неумение кидать их надлежащим образом.»

Об искусстве

«Современный художник - это анальная проститутка с нарисованной жопой и зашитым ртом. А galerist@lj - это человек, который ухитряется состоять при ней сутенером духа несмотря на абсолютную бездуховность происходящего.»

«Что самое важное для писателя? Это иметь злобное, омраченное, ревнивое и завистливое эго. Если оно есть, то все остальное приложится.»

О блогах:

«- Человеческий ум сегодня подвергается трем главным воздействиям. Это гламур, дискурс и так называемые новости. Когда человека долго кормят рекламой, экспертизой и событиями дня, у него возникает желание самому побыть брэндом, экспертом и новостью. Вот для этого и существуют отхожие места души, то есть интернет-блоги. Ведение блога - защитный рефлекс изувеченной психики, которую бесконечно рвет гламуром и дискурсом.»

«- А смайлик - это визуальный дезодорант. Его обычно ставят, когда юзеру кажется, что от него плохо пахнет. И он хочет гарантированно пахнуть хорошо.»


2) С «лирическим героем» романа есть некоторая странность. По сценарию – это человек в возрасте около 20 лет, родившийся не раньше 1985 г. Но по внутреннему ощущению – это все тот же Вавилен Татарский, принадлежащий к поколению «ровесников Пелевина», - тех, кто родился между 1965 и 1980 гг. Другими словами, это конечно же не представитель «поколения Y», а типичный «иксоид-пепсоид» Пелевин-Татарский, как бы вспоминающий «себя молодого» и мысленно переносящий себя 20-летнего в сегодняшний день. Здесь вспоминается мудрая мысль Галковского о том, что в России духовная граница между поколениями непреодолима (впрочем, сформулировав эту мысль, философ тут же пустился во все тяжкие, чтобы опровергнуть ее на собственном примере).

Вывод – «Пелевин наш», чтобы он ни писал, он пишет для нашего поколения и как человек нашего поколения. Для самого Пелевина это, возможно, трагедия. Но для нас – праздник. Будет что на пенсии почитать (аффтару - долгих лет!).