переформирование
Серёга заворочался под брезентом, обвалился с платформы, и шатаясь побрёл в сторону от полустанка по знакомому переулку. Три тополя, облезшая спина остановки, всё было таким своим и тут же таким посторонним Серёге, что он не выдержал и заморгал глазами, не подавая вида и кривясь мордой от немногих встречных сельчан.

Заебало воевать, как же заебало воевать!

Вот знакомая лужа во всю улицу, а там и дом тёть Катьки. Деталь ещё выпирала из Серёги, ковылять так было непривычно, но он не спешил и ничьим мнением к себе не интересовался. Главное, что без него его танк не поедет. Ещё бы тот поехал, всей морды нету, башни и правой гусеницы. На большее Серёгу не хватило, но и то сказать, никто не слышал, чтобы из человека вышел бы сразу целый танк. На танк полагалось человека два, а то и два с половиной. До трёх бывало. А из одного Серёги получился почти целый танк, почти полный. О нём тогда ещё "Правда" писала, на первой полосе. В движок только Иваныча скрючило, но Иваныч подождёт, пообвыкся. А чего бы и не ждать, распластанному в металическое нутро, сыто смазанному, укрытому брезентом от нежелательных осадков.

Серёга почти дошёл, как тёть Катька сама выскочила на дорогу, напугав цыплят, и бледнея замерла, узнавая и не доверяя глазам.

Переформирование! -- слово получилось незнакомым, и Серёга сам ему не поверил. А тёть Катька наоборот, поверила, и отошла вбок, пропуская Серёгу в калитку и вдыхая идущий от него густой машинный запах.