| |||
|
|
Конвергенция: Я пристально гляжу в собачьи глаза этого начальника, и он тут же их отводит. Собаки и чекисты, не выносят прямого взгляда — это я проверял много раз. Чего он боится больше всего на свете? Своего начальника повыше рангом. — А почему, собственно говоря, вы меня везете в наручниках? — Ну, хорошо, я вам скажу, — ерзает он, глядя в сторону. — Вы еще заключенный. — Ах, вот в чем дело! Ну, а что вы будете делать, когда мы пересечем советскую границу? Это должно быть минут через двадцать. Над Австрией, например, я тоже заключенный? Он не знает, что ответить. И беспокоит его не истина, не международное право, а выговор от начальника. Поэтому он идет в кабину связываться с Москвой. Получать инструкции. — Снимите с него наручники, — говорит он, вернувшись. И мне: — Только, пожалуйста, ведите себя правильно. Что он хочет сказать? Чтоб я не пытался выпрыгнуть из самолета? Наконец-то можно размять руки, закурить как следует. Так-то лучше. А чекист, снявший наручники, замечает назидательно: — Наручники-то, между прочим, американские. — И показывает мне клеймо. |
||||||||||||||