Как вы думаете, не обменяться ли нам штанами? :)
В это утро длинный зал был пуст, если не считать элегантного незнакомца в одном углу и толстого агента туристской полиции, который курил сигару в другом углу. Англичанин так внимательно разглядывал бесконечную батарею бутылок, что не сразу заметил Уормолда.
- Да не может быть! - воскликнул он. - Кого я вижу? Мистер Уормолд! - Уормолд удивился, откуда он знает его имя, ведь он же забыл вручить ему фирменную карточку. - Восемнадцать разных сортов шотландского виски, - сказал незнакомец, - включая "Черную этикетку". А пшеничного я даже не считал. Поразительное зрелище! Поразительное... - повторил он почтительным шепотом. - Вы когда-нибудь видели столько разных сортов?
- Представьте, да. Я собираю пробные бутылочки, и у меня уже есть девяносто девять марок.
- Интересно. А что сейчас выпьете? Как насчет "Хейга с ямочками"?
- Благодарю. Я уже заказал "дайкири".
- Такие напитки меня расслабляют.
- Вы уже решили, какой вам нужен пылесос? - для приличия спросил Уормолд.
- Пылесос?
- Ну да, электропылесос. То, что я продаю.
- А-а, пылесос... Ха-ха! Плюньте на эту дрянь и выпейте со мной виски.
- Днем я никогда не пью виски.
- Ох, уж эти мне южане!
- При чем тут южане?
- Кровь у вас жидкая. От солнца, так сказать. Ведь вы родились в Ницце!
- Откуда вы знаете?
- Ну, господи, слухами земля полнится. То с одним поболтаешь, то с другим. По правде говоря, я и с вами хотел кое о чем потолковать.
- Пожалуйста.
- Да нет, я предпочел бы местечко потише. Тут все время шныряют какие-то типы - входят, выходят...
Как это было далеко от истины! Ни одна живая душа не проходила мимо дверей, освещенных жгучими лучами солнца. Полицейский мирно спал, прислонив сигару к пепельнице, - в этот час здесь не было ни единого туриста, который бы нуждался в опеке и надзоре. Уормолд сказал:
- Если насчет пылесоса, пойдемте лучше в магазин.
- Не надо. Не хочу, чтобы видели, как я там околачиваюсь. Бар в этом смысле совсем неплохое место. Встречаете земляка, хотите посидеть вдвоем, что может быть естественнее?
- Не понимаю.
- Ну вы же знаете, как это бывает.
- Не знаю.
- То есть как, вы не считаете, что это естественно?
Уормолд отчаялся что-нибудь понять. Он оставил на стойке восемьдесят сентаво и сказал:
- Мне пора в магазин.
- Зачем?
- Я не люблю оставлять надолго Лопеса одного.
- Ах, Лопеса... Вот как раз о Лопесе я и хочу с вами поговорить.
И снова Уормолд подумал, что это, вернее всего, какой-то чудаковатый инспектор из главной конторы; однако он явно перешел всякие границы чудачества, когда шепнул ему:
- Ступайте в уборную, я сейчас приду.
- В уборную? Зачем?
- Потому что я не знаю, где она.
В этом свихнувшемся мире проще всего подчиняться, не рассуждая. Уормолд провел незнакомца через заднюю дверь по короткому коридору и показал вход в уборную.
- Вон там.
- Ступайте вперед, старина.
- Да мне не нужно.
- Не валяйте дурака, - сказал незнакомец.
Он положил руку Уормолду на плечо и втолкнул его в дверь. Внутри были две раковины, стул с поломанной спинкой, обычные кабинки и Писсуары.
- Сядьте, старина, - сказал незнакомец, - а я пущу воду. - Но когда вода пошла, он и не подумал умываться. - Будет выглядеть куда естественнее, - объяснил он (слово "естественный" было, видно, его любимым эпитетом), - если кто-нибудь сюда ворвется. И, конечно, собьет с толку микрофон.
- Микрофон?
- Верно. Совершенно верно. В таком месте вряд ли может быть микрофон, но правила прежде: всего. Выигрывает последнюю схватку тот, кто действует по всем правилам. Хорошо, что здесь, в Гаване, моют руки под краном, а не
в раковине. Пусть себе вода течет.
- Да объясните вы мне...
- Осторожность, надо вам сказать, не мешает даже в уборной. Один наш парень в Дании в девятьсот сороковом увидел из своего собственного окна, как германский флот идет через Каттегат.
- Какой гад?
- Каттегат. Ну, он сразу понял, что началась заваруха. Стал жечь бумаги. Пепел бросил в унитаз и дернул цепочку. Не повезло: весенние заморозки. Трубы замерзли. Пепел всплыл в ванне этажом ниже. Квартира старой девы баронессы, как, бишь, ее звали? Как раз собиралась принимать ванну. Пиковое положение у нашего парня.
- Прямо шпионаж какой-то!
- Это и есть шпионаж, старина, во всяком случае, как это называют в романах. Вот почему я и хотел поговорить о вашем Лопесе. Он человек надежный или лучше его убрать?
- Вы что, из разведки?
- Да вроде того.
- Зачем я стану выгонять Лопеса? Он у меня работает уже десять лет.
- Мы можем найти вам человека, который отлично разбирается в пылесосах. Но, естественно, последнее слово должно остаться за вами.
- Да какое я имею отношение к вашей разведке?
- Минуточку, старина, сейчас мы к этому подойдем. Мы на всякий случай проверили Лопеса - он, кажется, чист. Но вот ваш друг Гассельбахер... тут бы я поостерегся.
- Откуда вы знаете Гассельбахера?
- Я ведь тут уже пару дней и кое-что разнюхал. В таких случаях надо быть в курсе дела.
- В каких случаях?
- Где он родился, этот Гассельбахер?
- Кажется, в Берлине.
- На чьей он стороне? Восток? Запад?
- Мы никогда не говорим о политике.
- Впрочем, это роли не играет. Восток или Запад - немец есть немец. Вспомните Риббентропа. Нас второй раз на эту удочку не поймаешь.
- Гассельбахер не занимается политикой. Он старый врач, живет здесь уже тридцать лет.
- Все равно, вы себе не представляете... Но вы правы: если вы с ним порвете, это сразу бросится в глаза. Осторожно водите его за нос, вот и все. Если обходиться с ним умело, он может быть даже полезен.
- Я не собираюсь водить его за нос.
- Это нужно для дела.
- Да не желаю я участвовать в ваших делах! Что вы ко мне привязались?
- Вы - английский патриот. Живете здесь много лет. Уважаемый член Европейского коммерческого общества. А нам необходим резидент в Гаване, сами понимаете. Подводные лодки нуждаются в горючем. Диктаторы всегда находят общий язык. Большие диктаторы затягивают в свои сети маленьких.
- Атомным подводным лодкам не нужно горючее.
- Точно, старина, точно. Но война всегда немножко отстает от жизни. Надо быть готовым, что против нас используют и обычные виды вооружения. К тому же не забывайте об экономическом шпионаже: сахар, кофе, табак.
- Вы найдете все, что вам нужно, в официальных ежегодниках.
- Мы им не доверяем, старина. Ну и конечно, политическая разведка. Ваши пылесосы дают вам доступ в любое место.
- Вы хотите, чтобы я делал анализы пыли?
- Вам, старина, это может показаться смешным, но ведь основным источником сведений, которые получила французская разведка во время дела Дрейфуса, была уборщица германского посольства - она собирала обрывки из корзин для бумаг.
- Я даже не знаю, как вас зовут.
- Готорн.
- А кто вы такой?
- Ну что ж, могу вам сказать; я организую сеть в районе Карибского моря. Минуточку! Кто-то идет. Я умываюсь. А ну-ка, ступайте в клозет. Нас не должны видеть вместе.
- Но нас уже видели вместе.
- Случайная встреча. Земляки. - Он втолкнул Уормолда в кабинку так же, как раньше втолкнул его в уборную. - Правила прежде всего. Ясно?
Наступила тишина, только вода журчала в кране. Уормолд присел. Ему не оставалось ничего другого. Ноги его все равно были видны из-под перегородки, не доходившей до полу. Вода продолжала течь. Уормолд испытывал чувство безграничного удивления. Его поражало, почему он не покончил со всей этой ерундой с самого начала. Ничего удивительного, что Мэри его бросила. Он вспомнил одну из их ссор: "Почему ты что-нибудь не сделаешь, не совершишь хоть какого-нибудь поступка, все равно какого! Стоишь, как истукан..." "Ну по крайней мере на этот раз я не стою, а сижу". Да и что он мог сказать? Ему не дали возможности вставить хоть
слово. Минуты шли. Какие громадные у кубинцев мочевые пузыри; руки у Готорна, наверно, уже давно чистые. Вода перестала течь. Он, видно, вытирает руки; Уормолд вспомнил, что здесь нет полотенца. Еще одна задача для Готорна, но он с ней справится. Не зря ведь он прошел специальную подготовку. Наконец чьи-то ноги прошли назад к двери. Дверь закрылась.
- Можно выйти? - спросил Уормолд.
Это прозвучало, как капитуляция. Теперь он подчинялся приказу.
Готорн на цыпочках подошел поближе.
- Дайте мне несколько минут, старина, чтобы я успел убраться. Знаете, кто это был? Тот полицейский. Подозрительно, правда?
- Он мог узнать мои ноги под дверью. Как вы думаете, не обменяться ли нам штанами?
- Будет выглядеть неестественно, - сказал Готорн, - но мозги у вас варят правильно. Я оставляю в раковине ключ от моей комнаты. "Севил-Билтмор", пятый этаж, пройдете прямо наверх. Сегодня вечером, в десять. Нужно потолковать. Деньги и прочее. Низменные материи. Портье обо мне не спрашивайте.
- А вам разве ключ не нужен?.
- У меня есть отмычка. Пока.
Уормолд поднялся и увидел, как затворилась дверь за элегантной фигурой и невыносимым жаргоном Готорна. Ключ лежал в раковине - "комната 510".

(c) Грэм Грин "Наш человек в Гаване"