"Бороться и искать, найти и не сдаваться"
В недавно обнаруженном мною замечательном ЖЖ naiwen@lj есть такой не очень уже новый пост, посвященный известным полярным гонкам на выживание: "Восславят победителей сказанья...". Самое странное там - замечание - "Интересно, что триумфальное победа Пети над Васей оставила более значительный след в истории, нежели его последний трагический подвиг. О первом обычно знает любой школьник. О втором – только те немногие, кто, как говорится, «в теме»". В мое время вроде бы и о том и о другом знали более или менее все, кто хоть что-то об этом знали.

Что более интересно - пресловутый "суд истории" тут рассудил в пользу побежденного - история похода Роберта Скотта известна больше, чем поход Амундсена. Даже статья в Википедии, посвященая Роберту Скотту длиннее, чем статья посвященная Амундсену. Хотя, в общем-то объективно все-таки должно бы быть наоборот. Строчки из Теннисона, которые я вынес в заглавие поста, тоже кажется знают практически все.

Что до последнего полета Амундсена - эта часть легенды действительно менее известна. Но не могу сказать, что ее знают только те, кто интересуется темой.


To strive, to seek, to find, and not to yield

PS: Константин Симонов. СТАРИК

Весь дом пенькой проконопачен прочно,
Как корабельное сухое дно,
И в кабинете - круглое нарочно -
На океан прорублено окно.

Тут все кругом привычное, морское,
Такое, чтобы, вставши на причал,
Свой переход к свирепому покою
Хозяин дома реже замечал.

Он стар. Под старость странствия опасны,
Король ему назначил пенсион,
И с королем на этот раз согласны
Его шофер, кухарка, почтальон.

Следят, чтоб ночью угли не потухли,
И сплетничают разным докторам,
И по утрам подогревают туфли,
И пива не дают по вечерам.

Все подвиги его давно известны,
К бессмертной славе он приговорен,
И ни одной душе не интересно,
Что этой славой недоволен он.

Она не стоит одного ночлега
Под спальным шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком.

Ночь напролет камин ревет в столовой,
И, кочергой помешивая в нем,
Хозяин, как орел белоголовый,
Нахохлившись, сидит перед огнем.

По радио всю ночь бюро погоды
Предупреждает, что кругом шторма,-
Пускай в портах швартуют пароходы
И запирают накрепко дома.

В разрядах молний слышимость все глуше,
И вдруг из тыщеверстной темноты
Предсмертный крик: "Спасите наши души!"
И градусы примерной широты.

В шкафу висят забытые одежды -
Комбинезоны, спальные мешки...
Он никогда бы не подумал прежде,
Что могут так заржаветь все крючки...

Как трудно их застегивать с отвычки!
Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.
В резиновый карман - табак и спички,
Револьвер - в задний, компас - в боковой.

Уже с огнем забегали по дому,
Но, заревев и прыгнув из ворот,
Машина по пути к аэродрому
Давно ушла за первый поворот.

В лесу дубы под молнией, как свечи,
Над головой сгибаются, треща,
И дождь, ломаясь на лету о плечи,
Стекает в черный капюшон плаща.

Под осень, накануне ледостава,
Рыбачий бот, уйдя на промысла,
Найдет кусок его бессмертной славы -
Обломок обгоревшего крыла.

1939

PPS: Для любителей Шефнера, кто читал книжку - поймет к чему это тут:
http://books.rusf.ru/unzip/add-on/xussr_ty/shefnv01.htm?31/31

- Значит, последние слова его были: "Один - это смерть для одного"? - переспросил я Барсика.
- Нет, не самые последние. Уже на бегу он обернулся в мою сторону и выкрикнул какое-то непонятное слово, не на нашем языке. Но я его запомнил. Оно звучит: "Живипетя".
- "Живи, Петя!"?-удивленно переспросил Чекрыгин.
- Да-да! Вот именно это он мне и крикнул,- подтвердил иномирянин
...
2155 г.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА КО ВТОРОМУ И ПОСЛЕДУЮЩИМ ИЗДАНИЯМ

Сообщаем Читателям на Земле и выше, что последний абзац повествования С. А. Кортикова утратил значение. Как известно. Вторая Экспедиция на Ялмез, способствовавшая освобождению этой планеты от метаморфантов, окончилась успешно, однако понесла потери в людях. Участник Второй экспедиции Степан Кортиков погиб на планете Ялмез 17 июля 2158 года (по земному счислению). Посмертно включен в "Почетный список" воистов.