"Свободная россия"

Вот за это самое, между тем, вас (нас) русский народ
и ненавидит так сильно, что даже предпочитает нам урода
Путина. Ненавидит так сильно, что когда начнется -
Путину он позволит сбежать, а нас зарежет. За дело
ненавидит, между прочим, хоть и себе в убыток.

© taki-net@lj via a-rakovskij@lj

Идея и один из снимков - via

Upd из комментов:

Я не к тому, что ужос-ужос, а к тому, что одна шайка-лейка. Интересоваться кто там "в оппозиции", а кто - "в позиции" - малоинтересно.


Там всех (кроме Шевчука) связывают(-ли) тесные деловые отношения: Путин - вице-мэр Собчака и ставленик Ельцина, у Чубайса с Путиным тоже вполне деловые наноэнергетические отношения.... У Шевчука, судя по фотке, тоже вполне сердечная антанта.

Да и на встрече с Путиным Шевчук выглядит вполне довольным жизнью:



Как-то в общем так:

Примечание отца Герасима.
Видяй сломицу в оке ближнего, не зрит в своем ниже бруса. Строг и свиреп быши к рифмам ближнего твоего, сам же, аки свинья непотребная, рифмы негодные и уху зело вредящие сплел еси. Иди в огонь вечный, анафема.

Примечание рукою полковника.
Посадить Герасима под арест за эту отметку. Изготовить от моего имени отношение ко владыке, что Герасим искажает текст, называя сучец - сломицею. Это все равно, что если б я отворот назвал погонами.

Доклад полкового адъютанта.
Так как отец Герасим есть некоторым образом духовное лицо, находящееся в прямой зависимости от Консистории и Св. Синода, то не будет ли отчасти неловко подвергнуть его мере административной посаждением его под арест, установленный более для проступков по военной части.

Ответ полковника. А мне что за дело. Все-таки посадить после пикника.

Примечание полкового адъютанта.

Узнав о намерении полковника, отец Герасим изготовил донос графу Аракчееву,в котором объяснял, что полковник два года не был на исповеди. О том же изготовил он донос и к архипастырю Фотию и прочел на пикнике полковнику отпуски.

Однако, когда подали горячее, не отказался пить за здоровье полковника, причем полковник выпил и за его здоровье. Это повторялось несколько раз, и после бламанже и суфле-вертю, когда гг. офицеры танцевали вприсядку, полковник и отец Герасим обнялись и со слезами на глазах сделали три тура мазурки, а дело предали забвению. При этом был отдан приказ, чтобы гг. офицеры и юнкера, а равно и нижние чины не смели исповедаться у посторонних иереев, а только у отца Герасима, под опасением для гг. офицеров трехдневного ареста, для гг. юнкеров дежурств при помойной яме, а для нижних чинов телесного наказания.