Эрефия: В ожидании чуда – 3

Продолжение. Начало здесь (1) и здесь (2).

В дополнении к основному докладу главный «цеховик» выпустил ответ на прозвучавшую критику, где он, впрочем, почему-то никак не отметил моих стараний…

Но я завершу намеченное по докладу, обратившись теперь к самой егойной «писечке» – к самому понятию «интеллектуальный класс».

Позиционируя свой класс интеллектуалов в качестве субъекта модернизации «цеховики» сразу же обнажили исторические корни своего мыслительного продукта – техноструктуру Гэлбрейта. Напомню, что в конце 50-х годов американский экономист Дж.К. Гэлбрейт убедительно показал, что основным субъектом развития современного ему общества стала техноструктура – специфический сплав управленцев и высококвалифицированных специалистов, занятых в крупных корпорациях, которые обеспечивали (и до сих пор обеспечивают) разработку и выпуск основной номенклатуры новой продукции в мире. Анализ социально-экономического места техноструктуры в современной экономике позволяет заключить, что именно данный слой унаследовал роль шумпетеровского предпринимателя более ранней эпохи экономического развития центра мир-системы. И именно техноструктура удерживает любое общество в рамках современной научно-информационной фазы социального развития.

При этом следует также помнить, что разгром советской техноструктуры является одним из итогов последней российской революции. При этом, как то следует из воспоминаний Чубайса (*), данный разгром был вполне запланирован необольшевистским Агитпропом уже в самом начале его броска к власти – при прихватизации наработанного Советами все конкуренты (кроме криминала, который большевики всегда любили) должны были пойти на корм акулам.

В этом плане антиинтеллектуализм сложившейся в Эрефии Системы является именно что закономерным итогом свершенных преобразований, заложенным в их изначальном дизайне. Конечно я не думаю, что гайдарочуйбасы планировали выброс общества за пределы Современности сознательно – просто откуда в советском Агитпропе было взяться по позитивному толковым людям? – все таковые в СССР концентрировались именно в советской техноструктуре, как оказалось в дальнейшем – главном «враге» агитпроповских необольшевичков. Так страна вылетела из научно-информационной фазы своего социально-экономического развития обратно в промышленную фазу, причем промышленную фазу только по форме, ибо сложившийся дух элитных общественных отношений является скорее аграрным – главным в нем является рента, и никакого нам тут предпринимательства не допускается

Если же приглядеться к классической техноструктуре повнимательней, то можно увидеть, что центральное положение в ней занимают определенного рода управленцы. И это понятно, ибо ученые / интеллектуалы слишком увлечены получением соответствующего нового знания, так что у них нет времени ни на самоорганизацию, ни на политическую субъектность. Кто будет такими управленцами в пропагандируемом «цеховиками» интеллектуальном классе? Не даром даже дискурсивно чувствуется данная лакуна – ведь доклады обращены главным образом к Кремлю в надежде, что кто-то оттуда явится и вложится в организацию искомого класса в партию без особых усилий со стороны самого этого класса к приобретению своей политической субъектности. В то время как в Кремле могут только лишь дать добро на это действо. И давайте тут пофантазируем – пусть таковое добро «цеховиками» будет получено. И что дальше?

(*) А. Чубайс, из интервью: «Но если с внешнего уровня в виде массовых демонстраций перейти на более глубокий уровень анализа – анализа социальной структуры этой силы, то ситуация оказывалась гораздо более сложной и гораздо более коварной. В некотором смысле почти тупиковой, или, правильнее сказать, неразрешимой. Суть дилеммы состояла в том, что главной базой поддержки демократического движения была прежде всего интеллигенция – и научно-техническая, и инженерная, и творческая. Она-то и создала все демократическое движение того времени. В то же время было совершенно ясно, что преобразования по своему характеру таковы, что они неизбежно наиболее болезненно скажутся именно на этой социальной группе. Мы хорошо понимали, что значительная часть этой социальной группы работает на оборонку, на военно-промышленный комплекс, и хорошо понимали, что у страны нет финансовых ресурсов для поддержания этого комплекса на прежнем уровне. Это означало, что первая часть реформ, финансовая стабилизация, неизбежно и очень жестко ударит именно по этой категории населения.»