Кое-что о либерпанке
slavamakarov@lj открыл - вернее, заметил - в русской фантастике новое литературное направление, которое назвал либерпанком. По его определению: "мир либерпанка - это "high law, low life". Ну, или попросту, мир победившего либеральной идеологии."

Дальнейшая разработка понятия идёт у него в дневнике - причём в дискуссию включается всё больше народа. У gest@lj имеется резюме этих дискуссий на текущий момент. Здесь - четыре определения мира либерпанка.

Доложу и я свои две копейки. Именно две.

1. МИР ЛИБЕРПАНКА

Начнём с классического определения. "Под либерпанком следует понимать литературно-публицистическое направление, описывающее мир победившей либеральной западнической идеологии."

Важно подчеркнуть, что речь идёт не о либеральном мире, но именно о мире, в котором победила идеология либерализма. Разница, по точному замечанию slavamakarov@lj, здесь та же, что между идеальным коммунистическим обществом (как у Ефремова в "Туманности Андромеды") и обществом, в котором победила коммунистическая идеология (как в реальном СССР или даже в оруэлловском "1984").
Поэтому общества, описываемые либерпанком, могут быть как "честно либеральными", так и, скажем, тоталитарными, или каким угодно ещё. Важно только то, какую роль в них играетт идеология западнического либерализма. Если эта роль велика, то это именно либерпанковское общество.

Слово "победившей" означает, что господство либерально-западнической идеологии глобально, и никаких серьёзных альтернатив ей не видно - кроме разве что тотального нигилизма.

Далее, слова "либерально-западническая идеология" следует понимать расширительно - то есть включая сюда самые экзотические и даже фантастические (в полном смысле этого слова) варианты "либерализма" и "западных ценностей". Либерпанк, среди всего прочего, измышляет разные варианты либеральных идеологем и охотно с ними экспериментирует.

Теперь о том, что же такое "либерально-западническая идеология".

Начнём с "западничества". В рамках либерпанка, это идеология, которая эффективно навязывает цели Запада (то есть самых сильных и технологически развитых стран мира) в качестве ценностей для всех остальных.

Например: если нечто прагматически выгодно условной Великой Америке, то все остальные должны принять и практиковать это же самое, даже если это им невыгодно (и особенно если это им невыгодно). Понятно, что подобное возможно только в том случае, если это нечто будет понято не как цель, а как ценность, желательно абсолютная. Например, если для Великой Америки выгодна свобода торговли, то весь остальной мир должен считать свободу торговли религиозной ценностью типа "соблюдения воли Божьей", а ущемление свободы торговли - грехом (типа нарушения кашрута для соблюдающего еврея). При этом важно требование эффективности: эта идеология должна работать, то есть успешно прививать такую точку зрения людям, особенно элитам и правительствам.

Прививать, кстати, не обязательно означает "делать привлекательной". Западничество может восприниматься не только как сияющий идеал, но, скажем, как унылая неизбежность. Но дела это не меняет.

Поэтому, кстати, либерпанк тяготеет к описанию не собственно "западных", а именно что западнических обществ - то есть периферии мира, вынужденной жить по навязнным Западом законам. Например, в рыбаковском романе "На будущий год в Москве" или в харитоновском рассказе "Маленькая жизнь Стюарта Кельвина Забужко" описываются именно периферийные общества - украинское и построссийское.

И о "либерализме". Либерализм здесь понимается не только и не столько как идеология защиты "свободы" (или даже болтовня о "свободе"), сколько как учение о примате формальных процедур над содержательными (с) slavamakarov@lj: "разрешено всё, что не запрещено законом". Особенно это касается всех ценностных моментов в человеческом поведении: ценности (типа стыда, долга, чести, и т.п.) в либерпанковском обществе не то чтобы отрицаются, а просто не существуют. Это не значит, что не существует чувств стыда, любви, и т.п. - это всё существует. Но они не считаются чем-то принципиально отличающимся от прочих эмоций, типа гнева, ярости, желания и т.п. - то есть их статус достаточно низок. Человек либерпанковского общества - это разумное животное, подчиняющееся внешнему закону. Отсюда - повышенное внимание, уделяемое либерпанковскими авторами теме законов, правил, процедур контроля и т.п.

Законы же, как мы уже сказали, имеют единственную ценностную составляющую: "западничество", то есть служение нуждам и амбициям Мирового Центра, вечное господство тех, кто захватил власть над историей и остановил её.

Здесь, кстати, мы встречаемся с интересной разницей в базовых метафорах "киберпанка" и "либерпанка". Основной образ киберпанка - это "Киберспейс", Киберпространство, в котором пребывают корпоративные базы данных (сокровища киберпанковского мира), живут "искусственные интеллекты" и которое бороздят хакеры. Основной образ либерпанка связан не с пространством, а со временем и отчасти речью. Это Либеральный Дискурс, порождающий Закон и Право в интересах Хозяев Дискурса - анонимных сил, стоящих во главе Мирового Центра.

И последнее: несколько слов про образ России в либерпанковском мире. Здесь всё однозначно: все либерпанковские авторы изображают Россию как последнего побеждённого противника наступившего либерализма, "мировую Золушку", а русских - "мировыми париями", унижаемыми и наказываемыми успевшими вписаться в либерпанковский мир странами и народами. Это не значит, что у русских или России есть некий альтернативный либерализму проект: скорее, это именно "не успевшие на поезд" (или столкнутые с него удачливыми конкурентами).


2. ИСТОКИ

Как и всякое уважающее себя литературное направление, либерпанк имеет предысторию, приписанную ему задним числом. То есть - какое-то количество произведений, которые можно назвать "предлиберпанком".

Прежде всего нужно упомянуть такой забытый сегодня поджанр, как советскую "антибуржуазную" (читай - антизападную) фантастику шестидесятых-восьмидесятых годов.

Надо сказать, этот поджанр был не слишком распространён и не очень популярен. Тому было несколько причин.

Советская литература довольно жёстко контролировались политическим руководством. которое занимало весьма двусмысленную позицию по отношению к антизападничеству, особенно в фантастике.

Во-первых, оно опасалось хоть как-то испортить отношения с уважаемыми западными партнёрами, с которыми оно играло в "разрядку напряжённости" и прочие политические игры, и очень не хотело давать им лишних козырей даже в виде рассказика, напечатанного в журнале "Знание-Сила". (Здесь нужно учитывать, что Запад воспринимал любые публикации в советской прессе как прямое выражение мнения политического руководства СССР, в то время как Кремль был вынужден считать западную антикоммунистическую литературу выражением мнений частных лиц, пользующихся свободой слова.)
Во-вторых, антизападничество считалось признаком почвенничества, то есть дозволенной в СССР формы сентиментального русского патриотизма. Но для культивирования этих чувств было отведено особое гетто: исторический роман о временах монгольского нашествия, лирическая проза о родной природе, и так далее. Официальная идеология была не прочь попользоваться русскими патриотическими чувствами, но мягко отодвигала их объект - то есть саму Россию - в прошлое, в область "светлых воспоминаний". Экспансия подобной тематики в область фантастики, говорящей о будущем, считалась нежелательной.

Наконец, политическое руководство СССР не доверяло фанастике как жанру. Оно хорошо понимало, что любой фантаст рано или поздно дофантазируется до мира, в котором отсутствует Политбюро.

С другой стороны, читательские настроения тоже не способствовали развитию поджанра. Всё "антибуржуазное" вышло из моды ещё в тридцатых годах, а обличения загнивающего капитализма в условиях окружающей советской действительности смотрелись фальшиво.

Тем не менее, несмотря на всё это, в Советском Союзе появился-таки жанр "антизападной" фантастики. Однако, советские писатели занимались в основном критикой "общества потребления", которое они представляли себе как общество изобилия, то есть своего рода "ихний коммунизм". Классический образчик "антипотребительской фантастики" - "Хищные вещи века" А. и Б. Стругацких. (Кстати, сейчас Б. Стругацкий заявляет, что теперь считает изображённое ими тогда общество приемлемым, если не идеальным.)

Но на периферии этого периферийного жанра возникали произведения, куда более напоминающие "либерпанк" - например, Илья Варшавский в своём цикле рассказов о Дономаге. Рассказ "Тараканы" во многих отношениях напоминает рассказы М. Харитонова.

Упомянув о советской фантастике, следует обратить внимание и на зарубежную - тем более, что западных "антибуржуазных" авторов у нас переводили довольно охотно (по принципу "это же они сами о себе пишут, так что им можно"). Но стандартная "антибуржуазность" западного изготовления у нас обычно бывала или романтической (по типу "бездушное современное общество против старых добрых традициий"), либо сводилась всё к той же критике общества потребления. Исключения встречались редко. Так, юмористическая повесть Шекли "Билет на планету Транай" (где описывается крайне либеральный мир, являющийся на практике карикатурой на собственное самоописание) могла бы рассматриваться как ранний предлиберпанк.

Вторым источником и составной частью либерпанка стала подсоветская и постсоветская антизападная публицистика.

Начало ей положил, пожалуй, Зиновьев в своих написанных на Западе произведениях. Главный их пафос состоял в "разоблачении" Запада как крайне тоталитарного общества, использующего либерализм как пропагандистский ресурс. Однако, дело портило систематическое сравнение западного общества с советским.

Впоследствии тема разоблачения либерализма стала популярной. Известные сочинения Кара-Мурзы или трактат Ильи Смирнова "Либерастия" написаны именно в этом жанре.

Опять же, нельзя забывать и о западных товарищах. Здесь мы должны обратить внимание на западную публицистическую футурологию. Например, труд Ф. Фукуямы "Конец истории", с его утверждением "либерализм пришёл навсегда - по крайней мере, как идеология, не имеющая альтернативы" оказал большое влияние на либерпанк.

Кажется, хронологически первым "чисто либерпанковским" произведением был "Новый Мировой Порядок" вашего покорного слуги. Эта маленькая книжка может рассматриваться и как политологическое, и как художественное сочинение. Самое точное определение - это словарь, прилагающийся к большому ненаписанному роману (или трактату). Мир, которой описывается в "НМП" - несомненно либерпанковский.

Типическим либерпанком можно считать некоторые произведения Дм. Володихина (например, цикл, упоминающий "Женевскую конфедерацию" - название, возможно, навеяно крыловским "НМП"), роман Рыбакова "На будущий год в Москве", рассказы М. Харитонова.

) а продолжение, е.б.ж., когда-нибудь последует (