Мёртвая Смерть
Сегодня под утро мне приснился длинный и удивительно затейливый сон в стилистике современного "интеллектуального романа".

Дело происходило в среде коллекционеров старых технических устройств. У одного из коллекционеров имелось устройство, приписываемое Торичелли. Оно считалось особенно ценным потому, что в одной из колб, по ошибке запаянных, сохранился в неприкосновенности тосканский воздух того времени. Так вот, этот воздух был похищен неким завистником, который проделал в колбе дырочку и выкачал воздух крохотным насосиком, спрятанном в рукаве. Поиски этого драгоценного воздуха и составляли суть сюжета.

В дальнейшем выяснилось, что воздух похитил некий литературовед, специализирующийся на Борхесе. Оказывается, существовало некое завещание Борхеса, в котором упоминается его рукопись, сохраняемая в сейфе некоего банка. Борхес, однако, написал, что право на рукопись имеет лишь тот, кто "видел солнце Карфагена или дышал тосканским воздухом времён Великого Герцогства". Борхес, кажется, не придавал значения этой фразе, полагая её просто риторическим оборотом - но в тексте завещания ей можно было придать точный юридический смысл. Похититель воздуха задумал прийти в банк и там при свидетелях вдохнуть тосканских воздух, чтобы получить рукопись. (Как он доказал бы, что воздух именно тосканский, я не помню - но во сне указывался какой-то изящный способ это сделать).

В конце концов воздухом завладел я. Не помню, как я его вдыхал и что после этого происходило, но каким-то образом рукопись Борхеса мне же и досталась.

Это был роман о судьбе бога Пана, не умершего, постепенно дряхлеющего, в конце концов теряющего память - после чего он крестится и живёт жизнью отшельника, почитаемого местными селянами святым.

Из романа я успел запомнить всего несколько фраз (едва проснувшись, я их записал на перфокарте, как обычно):

...Текущая вода пробуждала в нём сожаление о потомстве. Тогда он шёл в глубины земли, в пещеры, и там совокуплялся со старшими братьями, которые молча покорялись ему, боясь гнева небожителя. Тщету и мерзость этих противоестественных соитий нельзя передать словами.

Проснулся в недоумении - "к чему бы сие".

)(