100 фактов обо мне. Окончание + Bonus track
82. Однажды (в советское ещё время) у нас на даче сгорел сарай. Он был застрахован. Страховку выплатили, и на этом месте дед поставил каменный флигель. С тех пор я верю в страховку.
83. У меня есть несколько личных врагов, которые меня, что называется, люто ненавидят. Хуже, однако, то, что имеется известное количество людей, которые, не испытывая ко мне лично никаких особенных чувств, делают мне разного рода гадости (например, мешают печататься и т.п.) как бы "для порядка", "чтобы 'наших' было поболее, а 'ихних' - поменее".
84. Меня никогда не били предметом тяжелее ножки от стула. При этом, насколько мне известно, меня подвергали инвольтации, а также пару раз наводили порчу.
85. Я люблю варёную ("докторскую") колбасу с клубничным вареньем.
86. Несколько раз в жизни я видел "мир эйдосов". Последний раз это было, когда я писал "Поведение". Я шёл за пивом (собирался взять шесть бутылок "Баварии" - что и исполнил), одновременно думая "о разном". Перейдя улицу, на углу низенького "немецкого" дома (в нашем районе много домов послевоенной застройки, которые строились пленными немцами) всё, о чём я думал, как бы осветилось невидимым светом, и стало "всё ясно" - в смысле "всё видно".
87. В детстве я думал, что могу съесть килограмм мороженого. Мама, прознав про это, привела меня в кафе-мороженое, и разрешила заказывать "сколько хошь". Я съел четыре креманки, пятую уже доедал с трудом. Мороженое с тех пор я так и не разлюбил, но иллюзий по поводу силы желаний у меня поубавилось, а главное - я научился различать желание и своё представление по поводу своего желания. С тех пор я не очень часто поддаюсь на искусительные мысли типа "если я получу то-то и то-то, то буду безумно счастлив всю оставшуюся жизнь" - ибо знаю, что "эт-то вряд ли".
88. Мне всегда хотелось (ещё до принятия маздеизма), чтобы после смерти моё тело съели не черви, а какие-нибудь хорошие честные звери - лучше всего собаки.
89. Я всегда говорил "что" с твёрдым "ч". Кроме того, я имел странную привычку к выражениям типа "прошу вас", "будьте столь любезны" и проч. Меня никто не учил этому специально. Кроме того, мне всегда казалось естественным обращение "господин" - однако, против слова "товарищ" я тоже ничего не имел.
90. Я совершенно не злой человек, но меня часто обвиняют в жестокости. Иногда - справедливо.
91. Я люблю латинский язык и очень не люблю английский - хотя отдаю себе отчёт в том, что в последнем случае я совершенно несправедлив к "хорошей, в общем-то, вещи". Замечу ещё, что ничего "политического" в моей нелюбви к английскому нет: просто плохо учили.
92. Когда-то я любил лепить фигурки и посуду из глины. Наверное, и сейчас мне это понравилось бы.
93. Моей любимой книгой в детстве были "Флаги государств мира". Я тогда придумал знамя для России, которое считал (и считаю) очень подходящим. Оно двуцветное: сверху чёрная полоса, снизу - белая полоса. Больше ничего не надо.
Впрочем, к красному знамени я тоже всегда относился хорошо, и считал его вполне правильным и национальным.
94. У меня не было "переходного возраста". Во всяком случае, в соответствующем возрасте я доставлял своим родителям не больше неприятностей, чем в остальное время.
95. Я очень долго совершенно ничего не слушал из "русского рока", а потом - очень плохо его воспринимал, можно сказать, что совсем не. В частности, я всегда путал Гребенщикова и Макаревича, и никак не мог взять в толк, в чём состоит между ними различие. Высоцкого и Окуджаву я, напротив того, знал, понимал, и ненавидел "самую их суть".
96. У меня не было гомосексуального опыта (даже "близко"), и я никогда не интересовался ничем подобным.
97. Я не крещён. Я прочёл Библию (Ветхий Завет + Евангелие) в старших классах средней школы. Это была маленькая зелёная книжечка карманного формата, на папиросной бумаге - из тех, что распространяли здесь добрые американские баптисты. Мне не понравилось то, что я прочитал. Впервые я видел библейский текст (на иврите) в раннем детстве, и очень испугался: буквы казались мне "колдовскими и нечеловеческими"; особенно неприятным казался алеф, похожий на раздавленного паука.
98. Выше не упомянуто ни одного факта из числа тех, которые я сам считал бы важными.
99. Мне осталось жить, в лучшем случае, лет сорок. Судя по тому, как умирали мои родные, перед смертью я стану скорее маразматиком, нежели склеротиком - но очень хотелось бы кончиться до того, как это выяснится точно. Как мне представляется, я умру осенью, за письменным столом.
100. Я сделал много плохого, чего вполне мог бы не делать - в основном по глупости и лени. Также, я не сделал многого хорошего, что мог бы сделать, по тем же примерно причинам, и это ещё хуже, чем первое.
101. Я - русский. Моя родина - Россия. Я люблю свою страну и свой народ. При этом я отдаю себе отчёт в том, что "абсолютно всё на свете", включая "местных богов", а также "основания мира сего" и "самый ход времени" (не говоря уж о прочих, менее значительных предметах, типа других стран и народов) - против моего народа и моей страны. Мы одни, против всего мира, и даже против "своих", так как большинство русских людей обмануты, одурачены, ненавидят себя, и хотят одного: поскорее сдаться и умереть. Тем не менее, я верю в "нашу конечную победу" над всем вышеперечисленным и нижеупомянутым.
Да, кстати: я в курсе того немаловажного обстоятельства, что писать подобные вещи - это фи, фу, и "очень, знаете ли, вредит впечатлению".
И всё-таки - посмотрим.

)(