acus@lj

После КМБ в нашей роте их человек 10-15 их было - аварцы, даргинцы, ингуши, кумыки, но держались все вместе. Это у них называлось джамаат - община по-нашему. Вместе молились в каптерке, вместе решали проблемы, вместе бизнес наладили.

"Сначала вроде как по-дружески, - объясняет Андреев значение слова "бизнес", - мол, ты местный, помоги, на курево денег нет. Принеси 50 рублей, я тебе потом отдам. Раз 50 рублей, два 50 рублей, потом 100, потом 200. А когда предыдущий призыв уволился, а с новым земляков пришло еще больше, они уже стали не просить, а требовать. Вымогательство как-то очень быстро стало системой. Нас просто обложили данью.

Среди своих даги придерживаются субординации, все остальные для них - никто. Старших офицеров еще более или менее чтут, и то не всегда, а на лейтенантов и даже капитанов уже давно забили. Могут матом послать, и те все это терпят. Осенью прошлого года командир взвода роты материально-технического обеспечения лейтенант Солдатов сделал рядовым ингушам замечание и был избит. В декабре прошлого года рядовые Шакреев, Евлоев и Ужахов, все трое из Ингушетии, пытались в столовой избить заместителя командира полка по тылу майора Леонова.

Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, ставят самих же дагов замкомами взводов и старшинами, потому что русского они слушаться не будут.

Сопротивляться, судя по рассказу Андреева, не получается: "Что-то мешает объединяться. Не знаю что. Вот вены вскрывать не боятся - только при мне три случая было."

lyuboe_imya@lj

На втором году службы в нашу роту прислали «дагестанский призыв». Это было нечто! Как ни бились с ними «старослужащие», как ни «строили» их «отцы-командиры», все было напрасно. 30-ть человек довольно быстро измордовали всю роту, заняли ключевые места, установили соответствующую иерархию. И горе было тому смельчаку, который пытался воспротивиться существующему положению вещей. На него кидались всем кланом, по несколько человек сразу, били ловко и очень умело. Мне еще повезло, что к этому моменту я уже имел категорию на автобус, возил офицеров на пусковые шахты и в роте почти не бывал. Впрочем, пару раз брать в руки табуретку все ж приходилось, очень неудобная, но весьма действенная против толпы штука. Из всего этого, да и из приведенной статьи, следует сделать несколько выводов:
-русские, а их в роте было подавляющее большинство, трусоваты,
-русские не умеют и не хотят объединяться,
-среди русских практически никогда нет вожаков или, как писал мой любимый В. Высоцкий, - «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков»,
-офицер – не подмога солдату, а такой же подминаемый элемент, оговорюсь здесь, что у нас в роте была пара Офицеров с «большой буквы», однако, их, по разным причинам, быстро перевели, видимо работает система,
-порой мне стыдно, что я русский.

...Откуда нам это всё и за что?

Да оттуда же: мы безобидны. Нас можно обобрать и надавать по шее. И если такое с нами все ж не каждый день случается, так это потому, что взять с нас особенно нечего. Нас обсмеивают и нами гнушаются, нас обирают и гадят нам только за то, что мы безвредны, и никак не можем треснуть по рылу либералу или демократу, вору или бляди, хохлу или румыну, не говоря уж о Самих Чёрных.

Поэтому над нами можно и поизмываться всласть: ну чего ж таких-то бояться ? Кацапчикам хорошо помереть бы спокойно... И то больно сдобно выйдет, пусть покорячатся.

Ладно, хорошо. Но почему, в таком случае, мы так беспомощны, а они все так беспредельно наглы? Что это за секрет такой они все про нас знают, что нисколечки не боятся, ну хотя бы грядущего возмездия, не всегда ж фортуна будет к ним мордочкой, а к нам копчиком, вдруг русачки как-нибудь да выживут... А ведь даже и этого не боятся.

Да в том-то и весь секрет. Русский такой - он зла не помнит. Не то чтобы даже прощает зло (прощение - действие сознательное), а вот именно что не помнит. И ежели гадить ему понемножечку, каждый раз помалу, то обобрать его можно полностью и целиком, - а потом-то можно будет уже и оттянуться и покуражиться, благо "уже не встанет". Ну а ежели встанет и опять как-нибудь выберется - тоже не страшно. Память-то коротенькая. Всё простит и забудет на радостях. Потому, соответственно, всё и можно.