Адриенна Сегур не всегда была закрытой и загадочной женщиной…
Родилась она 23 ноября 1901 года в Афинах, в семье французского писателя Николая Сегура (друга Анатоля Франса) и гречанки Анастасии Диомид Кириакос. Родители с раннего возраста заметили у дочери необыкновенную тягу к рисованию, и всячески способствовали дальнейшему расцвету её таланта. Самыми первыми были иллюстрации Андриенны к собственному девическому роману «Adrienne». Следующими стали графические, чёрно-белые, к романам Андре Моруа, которые удалось даже опубликовать в 1929 году.

В 1932 году красавица Адриенна выходит замуж за египетского поэта и мыслителя Мунира Хафиза (Mounir Hafez). Лето они жили в пригороде Парижа, а зимой в Каире. Недалеко от их парижского дома был лес, в котором Адриенна очень любила гулять, наблюдая за жизнью животных так же, как героини ее историй/ Важно отметить, что с 1936 по 1939 г. она была главным иллюстратором детских страничек  в ежедневном выпуске «Le Figaro». Потом началась война. Пара была осуждена как «английские шпионы», и арестована.

У Адриенны была страсть - истории Алиса Льюиса Кэрролла. В 1947 году её мечта сбылась - она опубликовала иллюстрации к «Алисе в стране чудес», которые американский издательский дом объявил «…одними из самых красивых, изданных во Франции…»

С 1956 года Адриенна Сегур подписала с издательством «Flammarion» жёсткий контракт, который обязывал к 1957 году проиллюстрировать сказки Ганса Христиана Андерсена. При этом «Flammarion» оставляет за собой право внесения изменений в эти работы  (которые ему удалось получить в полную собственность), а так же получение 50% от доходов с продаж ее рисунков в зарубежных странах. Надо заметить, что в 1960-х годах книги с её иллюстрациями были переведены и изданы на английском, немецком, испанском, итальянском, португальском и шведском языках.

Она прекратила рисовать в 1973 году из-за тяжелейшей формы артрита.
Скончалась Адриенна Сегур 11 августа 1981 года в своём доме Plessis-Robinson 133, Avenue de la Resistance.


Эрнст Теодор Амадей Гофман «ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ»



«Двадцать четвёртого декабря детям советника медицины Штальбаума весь день не разрешалось входить в проходную комнату, а уж в смежную с ней гостиную их совсем не пускали. В спальне, прижавшись друг к другу, сидели в уголке Фриц и Мари. Уже совсем стемнело, и им было очень страшно, потому что в комнату не внесли лампы, как это и полагалось в сочельник.

 

Старший советник суда Дроссельмейер был великим искусником, и всякий раз у него в кармане находилось что-нибудь занимательное для детей. А к рождеству он всегда мастерил красивую, затейливую игрушку, над которой много трудился.

— А что смастерил нам на этот раз крёстный? — спросила Мари.

 

Дети знали, что теперь черёд подаркам крёстного Дроссельмсйера, и подбежали к столу, стоявшему у стены. Ширмы, за которыми до тех пор был скрыт стол, быстро убрали. Ах, что увидели дети!

 

 

Мари взяла Щелкунчика на руки, подошла к стеклянному шкафу, присела на корточки и сказала новой кукле: «Очень прошу тебя, мамзель Клерхен, уступи свою постельку бедному больному Щелкунчику, а сама переночуй как-нибудь на диване. Подумай, ты ведь такая крепкая, и потом, ты совсем здорова — ишь какая ты круглолицая и румяная. Да и не у всякой, даже очень красивой куклы есть такой мягкий диван!»

Мамзель Клерхен, разряженная по-праздничному и важная, надулась, не проронив ни слова.

 

Однако мыши всё наступали и даже захватили несколько пушек; но тут поднялся шум и грохот — трр-трр! — и из-за дыма и пыли Мари с трудом могла разобрать, что происходит. Одно было ясно: обе армии бились с большим ожесточением, и победа переходила то на ту, то на другую сторону.

 

Когда Мари очнулась после глубокого забытья, она увидела, что лежит у себя в постеле, а сквозь замёрзшие окна в комнату светит яркое, искрящееся солнце. Вдруг открылась дверь, и вошёл крёстный Дроссельмейер. «Ну-ка, дайте мне поглядеть на нашу бедную раненую Мари» — сказал он.

Как только Мари увидела крёстного в обычном жёлтом сюртучке, у неё перед глазами со всей живостью всплыла та ночь, когда Щелкунчик потерпел поражение в битве с мышами, и она невольно крикнула старшему советнику суда: «О крёстный, какой ты гадкий! Я отлично видела, как ты сидел на часах и свесил на них свои крылья, чтобы часы били потише и не спугнули мышей. Я отлично слышала, как ты позвал мышиного короля. Почему ты не поспешил на помощь Щелкунчику, почему ты не поспешил на помощь мне, гадкий крёстный? Во всём ты один виноват. Из-за тебя я порезала руку и теперь должна лежать больная в постели!»

 

Прошло немного времени, и как-то лунной ночью Мари разбудило странное постукиванье, которое, казалось, шло из угла, словно там перебрасывали и катали камешки, а по временам слышался противный визг и писк. Она не могла даже шевельнуться, потому что увидела, как из 'дыры в стене с трудом вылез мышиный король и, сверкая глазами и коронами, принялся шмыгать по всей комнате.

 

 

«О прекрасная дама! Вы одна вдохнули в меня рыцарскую отвагу и придали мощь моей руке, дабы я поразил дерзновенного, который посмел оскорбить вас. Коварный мышиный король повержен! Не соблаговолили бы Вы пройти со мною?»

 

Громкий крик восторга вырвался у Мари, когда она вдруг очутилась перед замком с сотней воздушных башенок, светившимся розово-алым сиянием. Вдруг тихо зазвучала очень приятная, нежная музыка. Ворота замка распахнулись, и оттуда вышли двенадцать пажей. За ними следовали четыре дамы.Они нежно обняли Щелкунчика и при этом воскликнули с искренней радостью: «О принц, дорогой принц! Дорогой братец!» Затем дамы отвели Мари и Щелкунчика в покои замка, в зал, стены которого сплошь были сделаны из переливающегося всеми цветами радуги хрусталя.

 

Принцессы уговорили Мари и Щелкунчика присесть и сказали, что они сейчас же собственноручно приготовят им угощение. Они тут же достали разные горшочки и мисочки из тончайшего японского фарфора, ложки, ножи, вилки, тёрки, кастрюльки и прочую золотую и серебряную кухонную утварь. Затем они принесли такие чудесные плоды и сласти, каких Мари и не видывала, и очень грациозно принялись выжимать прелестными белоснежными ручками фруктовый сок, толочь пряности, тереть сладкий миндаль — словом, принялись так славно хозяйничать, что Мари поняла, какие они искусницы в кулинарном деле и какое роскошное угощение ожидает её.

 

Мари стала невестой молодого Дроссельмейера. Рассказывают, что через год он увёз её в золотой карете, запряжённой серебряными лошадьми, что на свадьбе у них плясали двадцать две тысячи нарядных кукол, сверкающих бриллиантами и жемчугом, а Мари, как говорят, ещё и поныне королева в стране, где, если только у тебя есть глаза, ты всюду увидишь сверкающие цукатные рощи, прозрачные марципановые замки — словом, всякие чудеса и диковинки.

Вот вам сказка про Щелкунчика и мышиного короля.

1819