|
|
Пишет imp_169666 (![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small} litl_bro@lj) |
>Я не думаю, что Суворов врал. Он, как многие дилетанты (и не только они), поверил в свою концепцию.
Простите, что вклиниваюсь.
Два примера.
Пример номер раз.
"Ледокол", глава 5 "Пакт и его результаты"
Ситуация, когда "от Германии не останется камня на камне", виделась Сталину в 1942 году. Но быстрое падение Франции и отказ Гитлера от высадки в Великобритании (об этом советская военная разведка знала в конце 1940 года) спутали все карты Сталина. Освобождение Европы было передвинуто с лета 1942 года на лето 1941-го.
"День М", глава 16 "О мудром Верховном совете"
Набор 1939 года был огромным. Второй раз такой трюк повторить было невозможно. В последующие годы могли быть только обычные призывы людей одного возраста. Введением закона осенью 1939 года Сталин создавал хорошую ситуацию на лето 1941 года: за два года всех призванных превратят в настоящих солдат. Кроме того, еще будут призывы в 1940-м и 1941 годах.
Вот именно эта кадровая армия и может начать войну...
И не мог Сталин и его генералы не понимать того, что осенью 1941 года небывалый призыв 1939 года предстоит отпустить по домам. По закону от 1.09.39г. срок действительной воинской службы для самых массовых категорий военнослужащих — для рядовых и младших командиров сухопутных войск — определялся в два года. Следовательно массовый призыв 1939 года усиливал армию в течение двух лет, но осенью 1941 года эта сила должна была обернуться резким ослаблением... Следовательно, проводя массовый призыв осенью 1939 года, Сталин устанавливал для себя максимально возможный срок вступления в войну — лето 1941 года. Если бы Сталин планировал нападение на 1942 год, то массовый призыв он проводил бы в 1940 году.
Вам не кажется, что мирное сосуществование двух этих фрагментов в пределах одной головы одного автора - В.Суворова - несколько затруднительно: Сталин в сороковом планировал освобождение Европы на сорок второй, но падение Франции спутало все карты, и потому в тридцать девятом мудрый Верховный Совет создал благоприятные условия для вступления в войну летом сорок первого? Не врал, стало быть, а "поверил"? Или забыл упомянуть о тайном орудии Сталина - машине времени?
Пример номер два.
"Ледокол", глава 9 "Почему полоса обеспечения была уничтожена накануне войны"
"Накануне войны советские железнодорожные войска не готовили рельсы к эвакуации и взрывам, не вывозили запасы из приграничных районов. Наоборот, прямо на границах они создавали мощные запасы рельсов, разборных мостов, строительных материалов, угля. Там эти запасы и захватила германская армия. Не только германские документы свидетельствуют об этом, но и советские источники. Начальник отдела заграждений и минирования инженерного управления РККА Старинов описывает пограничную станцию Брест 21 июня 1941 года: "Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Все дышало спокойствием" (Мины ждут своего часа. С. 190).
Каждый знает, что рельсы очень быстро покрываются легким налетом ржавчины. Значит, речь идет о рельсах только что, прямо накануне войны, доставленных на границу. Зачем? "
Берем мемуары Старинова, читаем, как Старинов с Колесниковым поехали в Брест из Москвы, по дороге заехали в Минск в штаб ЗапОВО и в Кобрин в штаб 4-й армии:
"А в субботу, 21 июня, мы с Колесниковым уже выехали в Брест.
Опять стояло чудесное солнечное утро. Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Всё дышало спокойствием.
...
По пути мы заехали в Кобрин, где размещался штаб 4-й армии."
То есть "рельсы блестели" и "все дышало спокойствием"... только не в Бресте, а в Минске, в сотнях километров от границы.
Не врал, стало быть, Владимир Богданыч? Искренне поверил, что в источнике русским по-белому написан тот бред, который он там вычитал?
Простите, что вклиниваюсь.
Два примера.
Пример номер раз.
"Ледокол", глава 5 "Пакт и его результаты"
Ситуация, когда "от Германии не останется камня на камне", виделась Сталину в 1942 году. Но быстрое падение Франции и отказ Гитлера от высадки в Великобритании (об этом советская военная разведка знала в конце 1940 года) спутали все карты Сталина. Освобождение Европы было передвинуто с лета 1942 года на лето 1941-го.
"День М", глава 16 "О мудром Верховном совете"
Набор 1939 года был огромным. Второй раз такой трюк повторить было невозможно. В последующие годы могли быть только обычные призывы людей одного возраста. Введением закона осенью 1939 года Сталин создавал хорошую ситуацию на лето 1941 года: за два года всех призванных превратят в настоящих солдат. Кроме того, еще будут призывы в 1940-м и 1941 годах.
Вот именно эта кадровая армия и может начать войну...
И не мог Сталин и его генералы не понимать того, что осенью 1941 года небывалый призыв 1939 года предстоит отпустить по домам. По закону от 1.09.39г. срок действительной воинской службы для самых массовых категорий военнослужащих — для рядовых и младших командиров сухопутных войск — определялся в два года. Следовательно массовый призыв 1939 года усиливал армию в течение двух лет, но осенью 1941 года эта сила должна была обернуться резким ослаблением... Следовательно, проводя массовый призыв осенью 1939 года, Сталин устанавливал для себя максимально возможный срок вступления в войну — лето 1941 года. Если бы Сталин планировал нападение на 1942 год, то массовый призыв он проводил бы в 1940 году.
Вам не кажется, что мирное сосуществование двух этих фрагментов в пределах одной головы одного автора - В.Суворова - несколько затруднительно: Сталин в сороковом планировал освобождение Европы на сорок второй, но падение Франции спутало все карты, и потому в тридцать девятом мудрый Верховный Совет создал благоприятные условия для вступления в войну летом сорок первого? Не врал, стало быть, а "поверил"? Или забыл упомянуть о тайном орудии Сталина - машине времени?
Пример номер два.
"Ледокол", глава 9 "Почему полоса обеспечения была уничтожена накануне войны"
"Накануне войны советские железнодорожные войска не готовили рельсы к эвакуации и взрывам, не вывозили запасы из приграничных районов. Наоборот, прямо на границах они создавали мощные запасы рельсов, разборных мостов, строительных материалов, угля. Там эти запасы и захватила германская армия. Не только германские документы свидетельствуют об этом, но и советские источники. Начальник отдела заграждений и минирования инженерного управления РККА Старинов описывает пограничную станцию Брест 21 июня 1941 года: "Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Все дышало спокойствием" (Мины ждут своего часа. С. 190).
Каждый знает, что рельсы очень быстро покрываются легким налетом ржавчины. Значит, речь идет о рельсах только что, прямо накануне войны, доставленных на границу. Зачем? "
Берем мемуары Старинова, читаем, как Старинов с Колесниковым поехали в Брест из Москвы, по дороге заехали в Минск в штаб ЗапОВО и в Кобрин в штаб 4-й армии:
"А в субботу, 21 июня, мы с Колесниковым уже выехали в Брест.
Опять стояло чудесное солнечное утро. Солнце освещало горы угля возле железнодорожных путей, штабеля новеньких рельсов. Рельсы блестели. Всё дышало спокойствием.
...
По пути мы заехали в Кобрин, где размещался штаб 4-й армии."
То есть "рельсы блестели" и "все дышало спокойствием"... только не в Бресте, а в Минске, в сотнях километров от границы.
Не врал, стало быть, Владимир Богданыч? Искренне поверил, что в источнике русским по-белому написан тот бред, который он там вычитал?
Добавить комментарий:
