|
|
Пишет Игорь Петров (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} labas)@ 2010-04-08 20:18:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
ф.в.х. или справа налево
1. 30 сентября 1922 года между часом и двумя пополудни в почтовое отделение Берлин W25 была сдана бандероль для обвиняемого по делу об убийстве Ратенау Вилли Гюнтера... Бандероль выглядела как упаковка шоколадных конфет... По данным следствия существует серьезные основания полагать, что целью сего было покушение на жизнь обвиняемого Гюнтера, так как отправители бандероли опасались, что показания Гюнтера на процессе прольют свет на теневых организаторов убийства министра иностранных дел Ратенау. По данным экспертизы содержащиеся в упаковке конфеты были очень аккуратно вскрыты и наполнены мышьяком... Так как бандероль пришла с запозданием, Гюнтер был уже перевезен в Лейпциг, где в перерыве судебного заседания угостил конфетами других обвиняемых. Съевших конфеты вырвало, лишь благодаря этому обстоятельству им удалось избежать смертельного исхода. Считается, что отправители принадлежат к тайной организации Консул...
(из заявления старшего прокурора земельного суда Лейпцига от 19.10.1922)
2. Вторая атака на рейх произошла при Вильгельме II. И здесь единственным, что открыло ей дорогу, был либерализм в двух своих ипостасях: марксизма и капитализма. Теперь еврей стал вхож в высшие сферы. Теперь еврей пробрался в административные органы. Теперь еврей хитро маневрировал, маскируясь под либерала-вильгельминиста, и страдал лишь от одного: что ему по-прежнему был закрыт доступ в армию. Зато он заделался защитником немецкой культуры. Он появлялся в университетах и институтах, он овладевал прессой, сценой, экраном, партией, парламентом, обществом, то есть всеми институциями, от которых зависит распространение духовных ценностей . Место духа и крови, подпитывающихся созидательной силой души, занимал «свободный интеллект», который постепенно превращался в самоцель. Богатства немецкой культуры распространялись, но в процессе этого интеллектуально искажались. Немец смотрел на Гете, Канта, Клейста и все научные достижения через очки еврейско-либерального интеллекта и еврейство прилагало много сил к строгой и методичной шлифовке этих очков, так что о том, что они хоть и прозрачные, но цветные, забывалось.
(из статьи Ф.В.Хайнца "Причины антисемитизма" в сборнике "Разъяснение", 1932)
3. Уважаемый господин капитан.
14 мая сего года мы получили от президента коллегии писателей рейха известие о том, что Ваша книга «Нация нападает» внесена в список вредной и нежелательной литературы, так как ее содержание не совместимо с господствующим в стране мировоззрением и его доктринами. Дальнейшее ее распространение запрещено.
(из письма издательства Föllmer & Esser от 15.05.1937)
4. Украинское население, частично и беднейшее польское население, проживающее здесь с австрийских времен, принимало войска как освободителей. Резня, устроенная красными, разожгла крайнюю ярость. 30.6. и 1.7.41 начались силовые акции против евреев, частично принявшие характер ужасных погромов. Введенные в город полицейские части показали неспособность к выполнению стоящих перед ними задач. Своим грубым и безразличным поведением они подстрекали население против беззащитных. Войска, что показывают доклады из рот, возмущены жестокостью и садизмом. Они считают безжалостный суд над виновниками устроенной большевиками бойни абсолютно необходимым, но не понимают, зачем нужно мучить и расстреливать беспорядочно согнанных евреев, в том числе женщин и детей. Особенно это расшатывает дисциплину в украинских ротах. Они не отличают вермахта от полиции и начинают, так как видят в немецких солдатах пример для себя, колебаться в оценке немцев. Те же самые войска, которые вчера беспощадно расстреливали еврейских мародеров, отвергают бессердечные измывательства.
(из рапорта майора Ф.В.Хайнца от 01.07.1941 )
5. Против подполковника Хайнца, командира патрульной службы AK III, кот. согл.тел.распоряжению от 13.11. следует арестовать и передать SD, Берлин, Принц-Альбрехтштрассе и местонахождение кот. с полудня 14.11.1944 неизвестно, возбуждено уголовное дело по фактам недозволенной отлучки и дезертирства.
(из донесения командования 3 армейского корпуса, 17.11.1944)
6.
7. Уважаемый господин Хайнц.
С благодарностью подтверждаю получение Вашего письма от 29.09.1953. Хотя я, вспоминая о безупречной и успешной работе на благо моего ведомства и не только его, сожалею о Вашей просьбе, мне кажется правильным удовлетворить ее ввиду известных вам обстоятельств. По взаимному согласию ваша служебная деятельность прекращается с 31 марта 1954 г.
(из письма Теодора Бланка, главы «ведомства Бланка» - будущего министерства обороны ФРГ)
Отправителем бандероли из первого документа, автором второго и четвертого, адресатом третьего и седьмого и действующим лицом пятого и шестого был один и тот же человек.
Фридрих Вильгельм Хайнц родился в 1899 г. В возрасте 17 лет он пошел добровольцем на фронт, к концу войны стал лейтенантом. В этом чине служил в знаменитой бригаде Эрхардта, участвовал в капповском путче в 1920-м. После провала путча и роспуска бригады крайне националистически настроенный Хайнц стал членом тайной, неофициально поддерживавшейся рейхсвером «Организации Консул», занимавшейся контрразведкой и, по совместительству, политическими убийствами. Хайнц был арестован и по делу об убийстве Эрцбергера в 1921-м, и по делу об убийстве Ратенау в 1922-м, но в обоих случаях отпущен еще до суда за недостатком улик/под нажимом рейхсвера (нужное подчеркнуть). Выйдя на свободу, он переслал по почте излишне разговорчивым подельникам отравленные конфеты (согласно уставу «Организации Консул» предательство каралось смертью), позже, правда, он утверждал, что в них был не мышьяк, а лишь слабительное. В 1923-м Хайнц участвовал в «пивном путче», в 1925 вступил в союз фронтовиков «Стальной шлем», позже сошелся с Отто Штрассером и левым крылом НСДАП. В своей книге 1930-го года «Взрывчатка» („Sprengstoff“) участие Гитлера в «пивном путче» Хайнц описал так: «Он первый бросился на землю, да так что растянул ногу. После этого он немедленно вскочил в свой красный фиат и смылся». К этому времени Хайнца уже исключили из НСДАП, но до 1933-го Хайнц продолжал критиковать гитлеровскую партию со своих позиций беспартийного националиста, в частности называя известное жизнеописание Хорста Весселя, вышедшее из-под пера Ганса Эверса, бульварщиной и порнографией.
В ночь поджога рейхстага Хайнца арестовали и выпустили на свободу лишь благодаря заступничеству его армейских покровителей. Теперь Хайнц, ставший к этому времени одним из лидеров «Стального шлема», уже восхвалял Гитлера в своих статьях, но дружба со Штрассером висела над ним дамокловым мечом. Несмотря на многократные прошения в НСДАП его так и не восстановили. После «ночи длинных ножей» Хайнцу даже пришлось на некоторое время уйти на дно, «Стальной шлем» вскоре был распущен. Руку помощи Хайнцу протянул один из его знакомых по «Организации Консул» – Канарис, ставший к этому времени шефом абвера. В недрах абвера как раз зрел заговор против Гитлера, и Хайнц стал одним из самых активных заговорщиков. По вопросу о том, насколько мятежники были готовы к реальным действиям, мнения немецких историков расходятся. По одной из распространенных версий, восстание было уже на мази и как раз Хайнц возглавлял группу, которой было поручено физическое устранение фюрера. Искрой, из которой возгорелось бы пламя, должна была послужить агрессия против Чехословакии. Но Чемберлен пошел на поводу у Гитлера, мюнхенские соглашения были восприняты как огромная политическая победа фюрера, что выбило у заговорщиков почву из-под ног.
В июне 1941 г. Хайнц командовал тем самым батальоном полка особого назначения Бранденбург, которому был придан украинский батальон «Нахтигаль», и стал одним из главных действующих лиц лембергских событий. Зимой 1941-го его с этой должности сняли и перевели в агентскую школу абвера, где он учил искусству саботажа арабов и индусов. В 1943-м отправили в Югославию бороться с партизанами, но вместо того, чтобы бить и четников, и коммунистов, Хайнц попытался вопреки приказу объединиться с первыми против вторых. Вскоре его окончательно сослали в резерв, а после событий 20 июля арестовали. Тем не менее твердых улик против Хайнца не нашлось и у гестапо, его выпустили, а повторного ареста в ноябре 1944-го он избежал, уйдя в подполье. Полагали, что он скрылся в Швейцарии, на самом же деле, он просидел полгода в берлинском погребе, при этом его жена и сводный брат были арестованы в качестве заложников. Дочерям Хайнца удалось бежать, его душевнобольной сын был как «сын дезертира и заключенной» доставлен в эвтаназийную клинику и умерщвлен посредством отравленной шоколадной конфеты.
После окончания войны Хайнц, скрывший от советской администрации свою службу в абвере, был назначен бургомистром небольшого городка под Берлином. С коммунистами он вскоре повздорил и перебрался в союзную оккупационную зону, где работал журналистом для французских, немецких и даже американских («Тайм», «Лайф») изданий. Основным, впрочем, промыслом ветерана контрразведки стала торговля информацией, благо тогдашний Берлин просто кишел шпионами. В 1950-м году правительство Аденауэра поручило Хайнцу организовать под крылом т.н. «ведомства Бланка» (будущего министерства обороны) отдел разведки. Так Хайнц стал конкурентом гораздо более мощного «ведомства Гелена», в будущем BND. В кресле второго главного разведчика страны Хайнц продержался три года и потерял его, так сказать, по совокупности обстоятельств. Гелен плел против него интриги, обвиняя в выдаче агентов советским спецслужбам. Отто Йон, первый шеф федеральной службы защиты конституции (вскоре то ли сам перебежавший на советскую сторону, то ли похищенный оной) подозревал, что Хайнц хочет его подсидеть и собрал пухлое досье с компроматом. Один из бывших соратников по торговле информацией, голландец, требовал с Хайнца денег, а, угодив за шантаж в тюрьму, обвинил того в работе на голландскую разведку. Параллельно Хайнца тягали в суд по делу о лжесвидетельстве под присягой: он назвал себя полковником, а этого звания в третьем рейхе ему так и не присвоили. Наконец, берлинское отделение его службы попалось на растрате казенных денег, потраченных на ванны шампанского и прогулки при луне по Шпрее на катере. Last but not least: книгочеи обнаружили в тексте все той же «Взрывчатки» следующий пассаж: «Паневропейски-настроенные обербургомистры городов, прячущихся в тени огромных соборов, поддерживают [сепаратистов, выступающих за развал Германии] молчанием и бездействием». Подразумевался Аденауэр, конечно. Так Хайнцу удалось установить своеобразный рекорд: с помощью одной сравнительно тонкой книжки попасть в немилость сразу к двум будущим правителям своей страны.
В конце 1953-го Хайнц подал прошение об отставке. Неприятности, однако, не закончились. Уволенный за растрату начальник берлинского отделения Кольб, бывший во время войны адьютантом Хайнца, был перевербован советскими спецслужбами. Через него закидывались удочки и к Хайнцу. Наконец, в декабре 1954-го произошла совсем странная история. По версии Хайнца, Кольб обманом заманил его в свою машину и вывез в советскую зону, где русские офицеры охмуряли подполковника, чередуя угрозы и посулы. Хайнц на все соглашался, но при первой возможности спрыгнул с балкона квартиры, где проходило собеседование, и был таков. Добравшись до Западного Берлина, он сдался в руки компетентных органов. Сюрреализма ситуации добавляло то, что жена Кольба в то же время приехала в городок под Франкфуртом, где жила жена Хайнца, с целью сопроводить ту в аэропорт (авиабилеты уже были куплены). С какой целью опытный контрразведчик ввязался в этот спектакль, так и осталось неясным. Американцы до конца его дней считали Хайнца тайным советским агентом и вели за ним слежку. В архивах штази, однако, ничего большего, чем «попытки контакта» не фигурирует. В последней посвященной Хайнцу статье «Шпигеля» в начале 1955-го года говорится о намерении вышедшего на пенсию разведчика выпустить два тома своих лирических и прозаических опусов, а также биографию «История первой половины 20 века в зеркале моей жизни». Хайнц умер в 1968-м, но, на удивление, не оставил после себя никаких мемуаров, если не считать небольшого (и неизданного по сей день) манускрипта «От Канариса до НКВД», написанного сразу после войны.
Доп.чтение:
Веб-страница, посвященная Хайнцу (оттуда взяты тексты большинства цитируемых выше документов)
S.Meinl "Nationalsozialisten gegen Hitler – Die nationalrevolutionäre Opposition um Friedrich Wilhelm Heinz"
S. Meinl, D. Krüger "Friedrich Wilhelm Heinz, Vom Freikorpskämpfer zum Leiter des Nachrichtendienstes im Bundeskanzleramt"
S. Meinl "Verschwörer gegen Hitler und Spionagechef im Dienste Bonns"
"Friedrich Wilhelm Heinz: Vom ersten SA-Führer Hessens zum späteren ersten Nachrichtendienstchef von Bundeskanzler Konrad Adenauer"
"Spiegel": Ein Heldenlied (47/1953) "Alle Dienste trinken" (16/1954), " Schneller als Otto John" (3/1955)
по наводке![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
kasseler@lj
1. 30 сентября 1922 года между часом и двумя пополудни в почтовое отделение Берлин W25 была сдана бандероль для обвиняемого по делу об убийстве Ратенау Вилли Гюнтера... Бандероль выглядела как упаковка шоколадных конфет... По данным следствия существует серьезные основания полагать, что целью сего было покушение на жизнь обвиняемого Гюнтера, так как отправители бандероли опасались, что показания Гюнтера на процессе прольют свет на теневых организаторов убийства министра иностранных дел Ратенау. По данным экспертизы содержащиеся в упаковке конфеты были очень аккуратно вскрыты и наполнены мышьяком... Так как бандероль пришла с запозданием, Гюнтер был уже перевезен в Лейпциг, где в перерыве судебного заседания угостил конфетами других обвиняемых. Съевших конфеты вырвало, лишь благодаря этому обстоятельству им удалось избежать смертельного исхода. Считается, что отправители принадлежат к тайной организации Консул...
(из заявления старшего прокурора земельного суда Лейпцига от 19.10.1922)
2. Вторая атака на рейх произошла при Вильгельме II. И здесь единственным, что открыло ей дорогу, был либерализм в двух своих ипостасях: марксизма и капитализма. Теперь еврей стал вхож в высшие сферы. Теперь еврей пробрался в административные органы. Теперь еврей хитро маневрировал, маскируясь под либерала-вильгельминиста, и страдал лишь от одного: что ему по-прежнему был закрыт доступ в армию. Зато он заделался защитником немецкой культуры. Он появлялся в университетах и институтах, он овладевал прессой, сценой, экраном, партией, парламентом, обществом, то есть всеми институциями, от которых зависит распространение духовных ценностей . Место духа и крови, подпитывающихся созидательной силой души, занимал «свободный интеллект», который постепенно превращался в самоцель. Богатства немецкой культуры распространялись, но в процессе этого интеллектуально искажались. Немец смотрел на Гете, Канта, Клейста и все научные достижения через очки еврейско-либерального интеллекта и еврейство прилагало много сил к строгой и методичной шлифовке этих очков, так что о том, что они хоть и прозрачные, но цветные, забывалось.
(из статьи Ф.В.Хайнца "Причины антисемитизма" в сборнике "Разъяснение", 1932)
3. Уважаемый господин капитан.
14 мая сего года мы получили от президента коллегии писателей рейха известие о том, что Ваша книга «Нация нападает» внесена в список вредной и нежелательной литературы, так как ее содержание не совместимо с господствующим в стране мировоззрением и его доктринами. Дальнейшее ее распространение запрещено.
(из письма издательства Föllmer & Esser от 15.05.1937)
4. Украинское население, частично и беднейшее польское население, проживающее здесь с австрийских времен, принимало войска как освободителей. Резня, устроенная красными, разожгла крайнюю ярость. 30.6. и 1.7.41 начались силовые акции против евреев, частично принявшие характер ужасных погромов. Введенные в город полицейские части показали неспособность к выполнению стоящих перед ними задач. Своим грубым и безразличным поведением они подстрекали население против беззащитных. Войска, что показывают доклады из рот, возмущены жестокостью и садизмом. Они считают безжалостный суд над виновниками устроенной большевиками бойни абсолютно необходимым, но не понимают, зачем нужно мучить и расстреливать беспорядочно согнанных евреев, в том числе женщин и детей. Особенно это расшатывает дисциплину в украинских ротах. Они не отличают вермахта от полиции и начинают, так как видят в немецких солдатах пример для себя, колебаться в оценке немцев. Те же самые войска, которые вчера беспощадно расстреливали еврейских мародеров, отвергают бессердечные измывательства.
(из рапорта майора Ф.В.Хайнца от 01.07.1941 )
5. Против подполковника Хайнца, командира патрульной службы AK III, кот. согл.тел.распоряжению от 13.11. следует арестовать и передать SD, Берлин, Принц-Альбрехтштрассе и местонахождение кот. с полудня 14.11.1944 неизвестно, возбуждено уголовное дело по фактам недозволенной отлучки и дезертирства.
(из донесения командования 3 армейского корпуса, 17.11.1944)
6.
7. Уважаемый господин Хайнц.
С благодарностью подтверждаю получение Вашего письма от 29.09.1953. Хотя я, вспоминая о безупречной и успешной работе на благо моего ведомства и не только его, сожалею о Вашей просьбе, мне кажется правильным удовлетворить ее ввиду известных вам обстоятельств. По взаимному согласию ваша служебная деятельность прекращается с 31 марта 1954 г.
(из письма Теодора Бланка, главы «ведомства Бланка» - будущего министерства обороны ФРГ)
Отправителем бандероли из первого документа, автором второго и четвертого, адресатом третьего и седьмого и действующим лицом пятого и шестого был один и тот же человек.
Фридрих Вильгельм Хайнц родился в 1899 г. В возрасте 17 лет он пошел добровольцем на фронт, к концу войны стал лейтенантом. В этом чине служил в знаменитой бригаде Эрхардта, участвовал в капповском путче в 1920-м. После провала путча и роспуска бригады крайне националистически настроенный Хайнц стал членом тайной, неофициально поддерживавшейся рейхсвером «Организации Консул», занимавшейся контрразведкой и, по совместительству, политическими убийствами. Хайнц был арестован и по делу об убийстве Эрцбергера в 1921-м, и по делу об убийстве Ратенау в 1922-м, но в обоих случаях отпущен еще до суда за недостатком улик/под нажимом рейхсвера (нужное подчеркнуть). Выйдя на свободу, он переслал по почте излишне разговорчивым подельникам отравленные конфеты (согласно уставу «Организации Консул» предательство каралось смертью), позже, правда, он утверждал, что в них был не мышьяк, а лишь слабительное. В 1923-м Хайнц участвовал в «пивном путче», в 1925 вступил в союз фронтовиков «Стальной шлем», позже сошелся с Отто Штрассером и левым крылом НСДАП. В своей книге 1930-го года «Взрывчатка» („Sprengstoff“) участие Гитлера в «пивном путче» Хайнц описал так: «Он первый бросился на землю, да так что растянул ногу. После этого он немедленно вскочил в свой красный фиат и смылся». К этому времени Хайнца уже исключили из НСДАП, но до 1933-го Хайнц продолжал критиковать гитлеровскую партию со своих позиций беспартийного националиста, в частности называя известное жизнеописание Хорста Весселя, вышедшее из-под пера Ганса Эверса, бульварщиной и порнографией.
В ночь поджога рейхстага Хайнца арестовали и выпустили на свободу лишь благодаря заступничеству его армейских покровителей. Теперь Хайнц, ставший к этому времени одним из лидеров «Стального шлема», уже восхвалял Гитлера в своих статьях, но дружба со Штрассером висела над ним дамокловым мечом. Несмотря на многократные прошения в НСДАП его так и не восстановили. После «ночи длинных ножей» Хайнцу даже пришлось на некоторое время уйти на дно, «Стальной шлем» вскоре был распущен. Руку помощи Хайнцу протянул один из его знакомых по «Организации Консул» – Канарис, ставший к этому времени шефом абвера. В недрах абвера как раз зрел заговор против Гитлера, и Хайнц стал одним из самых активных заговорщиков. По вопросу о том, насколько мятежники были готовы к реальным действиям, мнения немецких историков расходятся. По одной из распространенных версий, восстание было уже на мази и как раз Хайнц возглавлял группу, которой было поручено физическое устранение фюрера. Искрой, из которой возгорелось бы пламя, должна была послужить агрессия против Чехословакии. Но Чемберлен пошел на поводу у Гитлера, мюнхенские соглашения были восприняты как огромная политическая победа фюрера, что выбило у заговорщиков почву из-под ног.
В июне 1941 г. Хайнц командовал тем самым батальоном полка особого назначения Бранденбург, которому был придан украинский батальон «Нахтигаль», и стал одним из главных действующих лиц лембергских событий. Зимой 1941-го его с этой должности сняли и перевели в агентскую школу абвера, где он учил искусству саботажа арабов и индусов. В 1943-м отправили в Югославию бороться с партизанами, но вместо того, чтобы бить и четников, и коммунистов, Хайнц попытался вопреки приказу объединиться с первыми против вторых. Вскоре его окончательно сослали в резерв, а после событий 20 июля арестовали. Тем не менее твердых улик против Хайнца не нашлось и у гестапо, его выпустили, а повторного ареста в ноябре 1944-го он избежал, уйдя в подполье. Полагали, что он скрылся в Швейцарии, на самом же деле, он просидел полгода в берлинском погребе, при этом его жена и сводный брат были арестованы в качестве заложников. Дочерям Хайнца удалось бежать, его душевнобольной сын был как «сын дезертира и заключенной» доставлен в эвтаназийную клинику и умерщвлен посредством отравленной шоколадной конфеты.
После окончания войны Хайнц, скрывший от советской администрации свою службу в абвере, был назначен бургомистром небольшого городка под Берлином. С коммунистами он вскоре повздорил и перебрался в союзную оккупационную зону, где работал журналистом для французских, немецких и даже американских («Тайм», «Лайф») изданий. Основным, впрочем, промыслом ветерана контрразведки стала торговля информацией, благо тогдашний Берлин просто кишел шпионами. В 1950-м году правительство Аденауэра поручило Хайнцу организовать под крылом т.н. «ведомства Бланка» (будущего министерства обороны) отдел разведки. Так Хайнц стал конкурентом гораздо более мощного «ведомства Гелена», в будущем BND. В кресле второго главного разведчика страны Хайнц продержался три года и потерял его, так сказать, по совокупности обстоятельств. Гелен плел против него интриги, обвиняя в выдаче агентов советским спецслужбам. Отто Йон, первый шеф федеральной службы защиты конституции (вскоре то ли сам перебежавший на советскую сторону, то ли похищенный оной) подозревал, что Хайнц хочет его подсидеть и собрал пухлое досье с компроматом. Один из бывших соратников по торговле информацией, голландец, требовал с Хайнца денег, а, угодив за шантаж в тюрьму, обвинил того в работе на голландскую разведку. Параллельно Хайнца тягали в суд по делу о лжесвидетельстве под присягой: он назвал себя полковником, а этого звания в третьем рейхе ему так и не присвоили. Наконец, берлинское отделение его службы попалось на растрате казенных денег, потраченных на ванны шампанского и прогулки при луне по Шпрее на катере. Last but not least: книгочеи обнаружили в тексте все той же «Взрывчатки» следующий пассаж: «Паневропейски-настроенные обербургомистры городов, прячущихся в тени огромных соборов, поддерживают [сепаратистов, выступающих за развал Германии] молчанием и бездействием». Подразумевался Аденауэр, конечно. Так Хайнцу удалось установить своеобразный рекорд: с помощью одной сравнительно тонкой книжки попасть в немилость сразу к двум будущим правителям своей страны.
В конце 1953-го Хайнц подал прошение об отставке. Неприятности, однако, не закончились. Уволенный за растрату начальник берлинского отделения Кольб, бывший во время войны адьютантом Хайнца, был перевербован советскими спецслужбами. Через него закидывались удочки и к Хайнцу. Наконец, в декабре 1954-го произошла совсем странная история. По версии Хайнца, Кольб обманом заманил его в свою машину и вывез в советскую зону, где русские офицеры охмуряли подполковника, чередуя угрозы и посулы. Хайнц на все соглашался, но при первой возможности спрыгнул с балкона квартиры, где проходило собеседование, и был таков. Добравшись до Западного Берлина, он сдался в руки компетентных органов. Сюрреализма ситуации добавляло то, что жена Кольба в то же время приехала в городок под Франкфуртом, где жила жена Хайнца, с целью сопроводить ту в аэропорт (авиабилеты уже были куплены). С какой целью опытный контрразведчик ввязался в этот спектакль, так и осталось неясным. Американцы до конца его дней считали Хайнца тайным советским агентом и вели за ним слежку. В архивах штази, однако, ничего большего, чем «попытки контакта» не фигурирует. В последней посвященной Хайнцу статье «Шпигеля» в начале 1955-го года говорится о намерении вышедшего на пенсию разведчика выпустить два тома своих лирических и прозаических опусов, а также биографию «История первой половины 20 века в зеркале моей жизни». Хайнц умер в 1968-м, но, на удивление, не оставил после себя никаких мемуаров, если не считать небольшого (и неизданного по сей день) манускрипта «От Канариса до НКВД», написанного сразу после войны.
Доп.чтение:
Веб-страница, посвященная Хайнцу (оттуда взяты тексты большинства цитируемых выше документов)
S.Meinl "Nationalsozialisten gegen Hitler – Die nationalrevolutionäre Opposition um Friedrich Wilhelm Heinz"
S. Meinl, D. Krüger "Friedrich Wilhelm Heinz, Vom Freikorpskämpfer zum Leiter des Nachrichtendienstes im Bundeskanzleramt"
S. Meinl "Verschwörer gegen Hitler und Spionagechef im Dienste Bonns"
"Friedrich Wilhelm Heinz: Vom ersten SA-Führer Hessens zum späteren ersten Nachrichtendienstchef von Bundeskanzler Konrad Adenauer"
"Spiegel": Ein Heldenlied (47/1953) "Alle Dienste trinken" (16/1954), " Schneller als Otto John" (3/1955)
по наводке
kasseler@lj
